– Мы все тут не поместимся, – заметил Даль, заглянув внутрь.
– Тогда только ты. И контейнер тащи! А вы двое, – обратилась Майя к Хестеру с Хэнсоном, – попытайтесь не выглядеть так, будто совершаете подрасстрельное преступление.
– Все в ажуре, – отозвался Хестер.
Даль впихнул контейнер в каюту, протиснулся следом и закрыл за собой дверь.
В каюте лежал бесчувственный лейтенант Керенский. Без штанов.
– Ты хоть бы штаны на него надела, – посоветовал Даль.
– Энди, когда сам будешь пичкать снотворным человека в процессе совокупления, тогда и наденешь на него штаны. Пользуясь случаем, замечу, что это уж точно услуга «трахового» уровня. Ты должен мне перетрах.
– Что звучит весьма иронично, учитывая обстоятельства, – заметил Даль, кивая в сторону Керенского.
– Очень смешно!
– Давно он отключился?
– И пяти минут нет. Невероятно, честное слово! Я сперва пыталась заставить его выпить со мной. Сунула таблетку в стакан. Но сукин сын захотел сначала влезть на меня. Могу рассказать, чего стоило влить в него сонное пойло. Но, сдается мне, ты вряд ли захочешь узнать.
– Я пытаюсь вообразить, – честно признался Даль, – но фантазии не хватает.
– Оно и к лучшему, – заключила Майя. – Этот засранец теперь валяется без памяти, и если судить по мне, проваляется еще несколько часов.
– Замечательно. Тогда за работу.
Дюваль содрала постельное белье и одеяло с койки лейтенанта и выстелила контейнер.
– Не задохнется он?
– Контейнер не герметичный, – ответил Даль. – Может, хоть сейчас штаны на него натянешь?
– Не сейчас.
– Не совсем понимаю, к чему ты клонишь.
– Заткнись и помоги!
Спустя пять минут Керенского согнули и запихали в контейнер. Дюваль сунула лейтенантские штаны и пиджак в вещмешок.
– Где его телефон? – спросил энсин.
Майя подхватила со стола прибор и бросила Далю. Тот поймал его, затем проворно напечатал и отправил текстовое сообщение.
– Готово! – объявил энсин. – Керенский разослал известие о том, что следующую вахту пропустит по болезни. Его хватятся часов через двенадцать, не раньше.
– Бедолага, – вздохнула Дюваль, глядя на контейнер. – Скверно с ним вышло. Он хоть и глупый, и эгоист, но ведь, в сущности, хороший парень. И в постели он неплох.
– Это мне знать не обязательно.
– Ханжа!
– Позже воздашь ему за неудобства, – посоветовал Даль и открыл дверь.
За нею стоял Хестер.
– Я уж думал, вы сели за партию в парчиси, – пожаловался он.
– Не начинай! – посоветовала Дюваль. – Помоги лучше с контейнером.
Спустя несколько минут четверо друзей и ящик с бессознательным лейтенантом оказались у причала шаттлов.
– Приготовь судно, – велел Даль Хестеру и добавил, обращаясь к Хэнсону и Дюваль: – А вы, пожалуйста, запихните контейнер в грузовой отсек, и как можно осторожнее.
– Вы только посмотрите, кто тут раскомандовался, – съязвила Дюваль.
– Пока изображайте, что подчиняетесь командам, – попросил Даль.
– А ты куда? – спросил Хестер.
– Надо в одно место заглянуть на минутку, прихватить кое-что.
Хэнсон кивнул, толкая тележку по причалу. Дюваль с Хестером пошли следом. Даль нашел ближайший вход в служебный коридор в безлюдном месте и нажал на кнопку. Дверь открылась.
За нею стоял Дженкинс.
– Знаешь, а это жутко! – отшатнулся энсин.
– Всего лишь пытаюсь сэкономить твое время, – оправдался Дженкинс, протягивая портфель. – Вот остатки снаряжения – телефоны, деньги – с той миссии капитана, коммандера и Хартнелла, когда они отправились в прошлое. Телефоны работают с информационными и коммуникационными сетями двадцать первого века. Они медленные и примитивные, так что наберись терпения. Деньги – наличные, в материальном выражении. Они тогда еще были в ходу.
– Тамошний народ не поймет, что деньги поддельные?
– Они растворятся со временем.
– И сколько тут?
– Около девяноста трех тысяч долларов.
– Это много?
– На шесть дней хватит.
Даль повернулся, чтобы уйти.
– Еще кое-что, – остановил его Дженкинс и вручил небольшую коробку.
– Вижу, ты и в самом деле хочешь, чтобы у нас все получилось, – ответил Даль, принимая ее.
– Я же не лечу с вами. Так что сделайте это за меня.
– Может, нам не хватит времени.
– Я знаю. Но может, и хватит.
– Оно ведь не протянет долго. Ты ж сам говорил.
– Долго и не нужно. Сколько протянет – столько и хорошо.
– Я попробую.
– Спасибо. А теперь мой совет: убирайтесь с корабля как можно быстрее. Послать извещение от имени Керенского – умный ход. Но не стоит лишний раз искушать судьбу. Ты ее уже искусил сверх всякой меры.
– Вы не можете так со мной обращаться, – донеслось из ящика глухое бурчание Керенского.
Лейтенант проспал десять с лишним часов, проснулся минут пять назад – и Хестер немедленно принялся издеваться над ним.
– Как это не можем? – спросил Хестер глумливо. – Уже смогли.
– Выпустите меня! Это приказ!
– Ты все время говоришь какие-то странные вещи, – заметил Хестер. – Причем из ящика. Из которого, между прочим, выбраться не можешь.
За этим очевидным утверждением последовала секундная пауза.
– А где мои штаны? – жалобно спросил Керенский.
– С этим сама разбирайся, – велел Хестер, глянув на Майю.
Та закатила глаза в показном отчаянии.
– Я писать хочу. Очень-очень, – раздалось из ящика.
– Анатолий, это я, – сказала Дюваль, вздохнув.
– Майя? Они схватили и тебя! Не тревожься, я не дам этим ублюдкам ничего с тобой сотворить! Вы слышите меня, сукины дети?
Хестер посмотрел на Даля, не веря своим ушам. Тот пожал плечами.
– Анатолий, – повторила Майя уже увереннее, – они не схватили меня.
– Что?
Керенский помолчал с минуту. Затем из ящика донеслось: «Ох…»
– Да уж, ох, – согласилась Дюваль. – Теперь слушай внимательно. Я собираюсь открыть крышку. Ты выйдешь наружу. Но, умоляю, не делай глупостей и не впадай в истерику. Ты ведь сможешь?
– Да, – ответил Керенский, выдержав паузу.
– Анатолий, ты промедлил с ответом, а значит, на самом деле уже решил испробовать какую-нибудь несусветную глупость, – произнесла Дюваль. – Потому, профилактики ради, двое моих друзей держат импульсные пистолеты наготове. Если учинишь что-нибудь особенно тупое, они тебя разнесут. Ты меня понял?
– Да, – сообщил Керенский покорно.
– Ладно, – сказала Дюваль и шагнула к ящику.
– Импульсные пистолеты? – переспросил Даль.
Никто не взял с собой оружия. Настала очередь Дюваль пожать плечами.
– Ты же знаешь, он врет, – предупредил Хестер.
– Потому я и не дала ему штанов, – ответила Дюваль, отмыкая крышку.
Керенский вылетел из ящика, перекатился, углядел дверь и рванулся к ней. Распахнул ее настежь и вырвался наружу. Остальные проводили его взглядом.
– Что теперь делать? – осведомился Хэнсон.
– Смотреть в окно, – ответил Даль.
Все встали, подошли к окну, подняли жалюзи, чтобы видеть происходящее на улице, и открыли фрамугу.
– Обзор хороший, – отметил Хестер. – Ждем!
Спустя тридцать секунд в поле зрения ворвался Керенский. Он выбежал на улицу и остолбенел, пораженный. Автомобиль засигналил, требуя дороги. Лейтенант отступил на тротуар.
– Анатолий, вернись! – позвала Дюваль. – Господи боже, на тебе же штанов нет!
Керенский обернулся на голос.
– Это не корабль!!!
– Конечно нет. Это «Бест вестерн медиа сентер инн энд сьютс», – сообщила Майя. – В Бербанке.
– Это планета? – возопил лейтенант. – В какой она системе?
– Ну боже ж ты мой! – пробормотал Хестер и крикнул: – Ты, кретин, послушай, мы на Земле!!!
Керенский недоверчиво осмотрелся.
– Здесь что, случился апокалипсис?
– Ты в самом деле занималась сексом с этим имбецилом? – спросил Хестер у Дюваль.
– Знаешь, у него выдался не лучший денек, – заметила Майя и обратилась к лейтенанту: – Послушай, Анатолий, мы вернулись в прошлое! Сейчас – две тысячи двенадцатый год! Все вокруг так и должно выглядеть. А сейчас, пожалуйста, иди к нам!
– Ты меня опоила и похитила! – взвизгнул Керенский.
– Да, я правда сожалею об этом. Я очень торопилась. Тебе бы лучше вернуться к нам поскорее. Ты же полуголый! Даже в две тысячи двенадцатом тебя за это арестуют. Анатолий, арест в две тысячи двенадцатом году – это крайне неприятно. Не лучшее время, чтобы попасть в тюрьму. Возвращайся, хорошо? Мы в комнате двести пятнадцать. Просто поднимись по лестнице.
Керенский снова осмотрелся, увидел свои голые ноги и помчался назад, в «Бест вестерн».
– Я с ним в одной комнате жить не буду! – заявил Хестер. – И хочу это особо подчеркнуть.
Минутой позже в дверь постучали. Хэнсон открыл. В комнату ступил Керенский.
– Прежде всего верните штаны! – потребовал он.
Все посмотрели на Дюваль. Та глянула невинно – мол, а что я? Затем вытащила из вещмешка брюки и бросила лейтенанту.
