Ознакомительная версия.
«Оп-па! А мой ведь у меня в руке! Это же вещи барона Резкого! Он же господин Македонский! Он же товарищ Ивлаев! Место номер один на нашей гипотетической карте вариантов. М-да… Вот только где самого барона-товарища кречи носят?..»
Вещи в порядке. Все уложено аккуратно. Вверх тянется привязанная к рюкзаку веревка, намекая, что обязательно придется и туда карабкаться. Но переживания за друга не оставили времени на размышления. И вскоре мэтр циркового искусства рассматривал окружающее из верхнего окошка вентиляционной башни. Вокруг ночь – значит, уже хорошо, не в другом полушарии порабощенной гаузами планеты. Выбравшись на крышу, он сразу увидел слегка выцветшие знаки, которые мог оставить только землянин: русская буква «А», сделанная жирными точками. Посветив вокруг, он обнаружил на боковых стенках и другие знаки, в том числе и неразборчивые цифры. А потом увидел сразу три Ирши, подсвеченные цепочками электрических огней.
«Ага! А здесь Боря поступил явно неосмотрительно! Двинулся к Иршам, похожим на срезы вулкана, чтобы осмотреться, и… Скорей всего Ловчий его и прихватил за филейную часть. Здесь за прогулки почти не наказывают, но ведь у него не было жетона. И как он без него выкрутится? Да никак… Вот тогда его точно посадят до выяснения. А иначе говоря, до судного дня. Плохо… Конечно, он тот еще фрукт! Обязательно что-нибудь придумает. Поймет ведь, что надо о себе дать знать любым способом. Причем чем быстрей, тем лучше. Иначе я его не найду. Надо узнать, что это за город, и начать поиски. А что он умеет делать хорошо? Жрать… нет, грех так говорить о товарище! Питаться!»
И не в силах удержаться, мэтр манежа так расхохотался, что только чудом не свалился с башни вниз. Умудрившись поцарапать себе ладони, он быстро успокоился и продолжил размышления. Обжорством, конечно, прославиться можно, но не до такой степени, чтобы диковинный узник стал притчей во языцех. Но стоило учитывать и прочие умения товарища. Он-то ведь стал обладателем Первого Щита намного раньше, так что мог и чем-то иным прославиться, хотя бы разными фокусами. А то и чудесами! А то и сбежать под шумок!
«Не, если бы сбежал, уже меня бы разыскивал. Значит, запоры крепкие… Мог играми какими или забавами славу завоевать… да хоть бы шахматами. Тут такого и близко нет… Настоящее искусство! О! Кстати!.. Он ведь художник, гений, хоть и непризнанный широкими кругами общественности, искусствоведов и критиков. Надо будет и это в виду иметь: вдруг какая-то дивная картинка появится? Уж там всяко окажется некая копия с нашей матушки Земли. Уже горячо…»
Сразу идти в город на разведку Найдёнов не стал. Другу с ходу не поможешь, только сам влипнешь. И кто тогда их обоих из тюрьмы вытягивать будет?
Обновил отметки маркером и спустился вниз. Там написал краткое, хорошо понятное товарищу сообщение и задумался: что делать с вещами земляка? Оставить здесь? А надежно ли это? Перенести в подвал пантеона? Еще глупее: о том месте знают зроаки и могут наведаться в любую минуту. Значит, пусть все пока так и остается, как было.
Приготовился на всякий случай, вспомнив о людоедах, и шагнул обратно в мир Трех Щитов. А так как там ничего не изменилось, тут же развернулся и отправился в точку переноса номер два.
И замер под ночным небом с двумя лунами на верхушке холма. Сзади был уступ, а дальше начинался крутой откос. Кругом виднелась холмистая местность, упиравшаяся в лес.
Мысли сразу же приняли должное направление: лес – север – разбойники. Ни единой городской трубы вокруг не наблюдалось. Значит, все-таки вольница существует? И бунтари, убежав, живут свободными людьми?
«Вот смеху будет, если я здесь Флипа отыщу! – Леонид присмотрелся и заметил в лесу отблески костра. – Ну вот и картина Репина «Разбойники напевали». Все, как старые охотники рассказывают… Ух, ты! А это что? Никак тот самый?»
Он даже фонариком не побоялся воспользоваться, освещая со всех сторон легендарный камень-амулет, ради которого Шаайла могла насмерть загрызть десяток, а то и два зроаков. Именно благодаря этому булыжнику подлые кречи в мире Трех Щитов могли заболеть и перестать летать. Магический артефакт лежал в глубокой выемке и никоим образом оттуда укатиться не смог бы. Следовательно, туда его уложили заботливые ручки вашшуны.
Теперь следовало понять, где она сама и почему не вернулась до сих пор. Хотя догадаться было несложно: увидела огонь, да и подалась, промерзшая и оголодавшая, к теплу и к жареным колбаскам. Или чем ее там разбойники еще могли к себе заманить? А может, и не заманили? Может, попросту связали колдунью да и уволокли в свой лагерь силком?
«Не поверю в такое! – мысленно воскликнул землянин. – Скорей, это вашшуна разбойников разгонит и колбаски у них отнимет. Ну и раз здесь собрались борцы за свободу и справедливость, то наверняка законы здесь самые передовые и народ ведет себя как настоящие рыцари. Вряд ли кто осмелится обидеть женщину… хм… пусть даже и такую страшненькую. Но все-таки очень странно, как это она оставила здесь главную цель своего колдовского предназначения. Не иначе тоже во что-то влипла… И ее тоже придется как-то вытаскивать… По крайней мере, уж точно нужно к этим разбойникам наведаться в гости… Мм? А когда это лучше сделать? Конечно, днем, ибо ночью какой-нибудь глупый Робин Гуд проткнет меня стрелой, приняв за шпиона гаузов. А заращивать на себе дырки, как делает Боря, я еще нескоро научусь… Значит, откладываем разведку здесь на потом. А вот короткое сообщение оставлю. На всякий случай…»
И чуть повыше выемки с камнем, на плоском каменном срезе, написал:
«Здесь был Леня!».
Подумав, вспомнил, что его зовут там другим именем, и добавил строчкой ниже:
«И Чарли тоже здесь был!»
Еще подумал, хохотнул и дописал совсем мелкими буквами:
«А Миха – где?»
Камень забирать и уносить в пантеон не стал. Не ровен час, наведается вашшуна и получит разрыв сердца. А перед смертью обязательно проклянет того, кто на артефакт польстился. Может, и далеко землянин будет, а все равно страшно: вдруг проклятие и в иной мир достанет?
«А я только недавно в себя пришел и к женщинам потянуло, – цокая языком, Леонид в последний раз осматривался по сторонам. – Только импотенции мне не хватает! И до чего же место открытое… Какой дурак придумал здесь переход устроить?»
Оказавшись в пантеоне, решил еще раз проверить всю цепочку финальных точек. Хотя сомнений и так не оставалось.
Попробовал, начав с «родного» колодца, точки номер три. По-хозяйски прикоснулся к своему рюкзаку, а потом проскочил полный круг, уже примерно догадываясь, что обозначает момент, когда символ мира заключен в кружок и рядом или напротив имеется полукруг, разделенный на три части. Это говорило о том, что без труда возможно возвращение обратно в точку выхода. То есть можно совершать переход в три места и возвращаться сюда же из любого.
Ознакомительная версия.
