— Куда же вы путь держите, господин? — поинтересовался он у царевича.
Тот объяснил. Услышав ответ, воевода опечалился. Сказал, что не такой участи заслужил сын великого Ур-Намму.
— Видно, такова воля богов, — пожал плечами Урал.
— Ну уж нет! — горячо воскликнул седовласый воин. — Клянусь всеми ветрами Энлиля, справедливость должна быть восстановлена! Вот и я покинул дворец царя-самозванца. Не по мне служба клятвопреступнику. Тому, кто клялся своему отцу, что будет верным помощником брату.
— Ха! — ухмыльнулся Урал. — И что ты предлагаешь — напасть на многотысячное войско, подчиняющееся моему вероломному брату? Да мы с тобой даже со стражниками дворцовыми не справимся…
Воин призадумался, хмуря лоб. Покосился на чужеземца. Видно, что-то не понравилось ему в его облике с самого начала. Потому он повернулся к незнакомцу и резко бросил:
— А ты… как там тебя — Мамба? Что ты можешь мне сказать?..
Хрононавт кротко улыбнулся в ответ:
— А что ты хочешь услышать?
Тот вздернул подбородок, блеснул холодно глазами:
— Кто ты таков — на самом деле? Какого рода-племени, откуда прибыл? И куда путь держишь?
Мамба нахмурился — тон собеседника ему не понравился. Но он решил не обострять ситуацию — в конце концов, какое ему дело до того, что о нем подумал живший четыре тысячи лет назад воевода. Потому он сказал, осторожно подбирая слова:
— Я уже говорил твоему другу, что путешественник, прибыл из дальней страны на севере. Много дорог я исходил, много чего повидал. Вот решил к южным народам податься, посмотреть, как здесь люди живут, чем дышат. Я мирный человек.
Алгур скептически усмехнулся:
— И как же ты, мирный человек, прошел полсвета и остался живым и невредимым? Может, ты заговоренный — ни клинок, ни стрелы тебя не берут?
Мамба лишь пожал плечами:
— Так ведь одно другому не мешает. Я миролюбив, но постоять за себя могу, вон, царевич подтвердит мои слова.
Воевода быстро глянул на Урала, потом хмуро буркнул:
— Видел я мертвых гутиев — жалкие шакалы, их даже бабы наши дубьем прогонят. Но ты так и не ответил на мой вопрос — откуда ты, как называется твоя родина? Через какие города и селения людские ты шел к нам?
Мамбетов смотрел в излучающие высшую степень подозрительности и недоверия глаза военачальника и лихорадочно размышлял. Что там, на севере, в то время было? И какие города могли лежать на его пути?
Одно он понял четко: начни врать — и можешь сразу же засыпаться. Города он, может, и назовет — помнил же об Уруке, Лагаше, том же Уре, Аггаде и Ассуре. А вот страны… Кто ж тогда уже был-то? Ну, Египет точно был, еще вот Элам. Что там у нас еще — Урарту и Митанни? Хотя нет, эти вроде позже появились — во времена Вавилона и Ассирии. В любом случае, начни он перечислять разные частности, детали, тут его и подловят. А тогда и доверия не будет. Да и жизни его грош цена тогда. Убивать этих он не хотел. Только не Урала. Но если даже и вырубит на время, вырвется, то потом придется где-то хорониться почти шесть часов. И весь кайф от ощущения приключения будет обломан.
Нужно импровизировать прямо на ходу. И он начал фантазировать, вдохновенно придумывая свою историю:
— Родом я из Гипербореи, а путь мой пролегал через Великие степи, мимо поселений варварских народов. В города и села я старался лишний раз не заходить. Не всегда путников встречают радостно.
— Ха! — все никак не успокаивался прожженный вояка. — Тогда чем же ты питался все это время, незнакомец? Путь-то твой был долог…
Руслан упрямо тряхнул годовой:
— Я охотник, умею добывать себе пропитание и без помощи людей. И вообще, тебе-то какое дело, воевода, до моего житья-бытья?!
Алгур какое-то время буравил собеседника тяжелым взглядом, потом кивнул:
— Есть у меня дело. А о стране такой никогда не слышал. Есть ли она вообще или ты ее выдумал, чужак?!
Он повернулся к Уралу, который уже несколько минут с удивлением наблюдал за их диалогом, принимающим все более крутой оборот.
— Царевич, — твердо сказал он, — этот человек, как видно, лжет! Нельзя ему доверять, мы не знаем, кто он таков и с какой целью появился возле тебя.
Он стрельнул глазами в сторону потемневшего от гнева Мамбы и положил крепкую ладонь на рукоять висящей на поясе булавы.
— Возможно, — продолжил воевода, — это убийца, подосланный, чтобы войти к тебе в доверие, а потом ударить исподтишка. И разбойников он специально подставил, чтоб ты ни о чем не заподозрил. Нам лучше избавиться от него…
И тут Мамба не выдержал и взорвался:
— Ты что мелешь, старый осел? Да чтоб прикончить вас обоих, мне и в доверие никому не нужно втираться! Я прям сейчас могу поразить вас огненными стрелами! И пискнуть не успеете…
Тут уж и Урал не выдержал, грозно нахмурился, выкрикнул:
— Как бы не пришлось тебе пожалеть о своих словах, Мамба!
Тот, весь так и кипя от возмущения, вскинул руку, ткнул пальцем в сторону воеводы, уже выхватившего свою устрашающего размера палицу:
— Давай, посмотри, что я могу сделать. Дай твой щит — и увидишь, как я расправляюсь с врагами…
Алгур напряженно смотрел на чужестранца, видимо, принимая решение — сразу кинуться на него или все же подождать. В это время на его плечо легла тяжелая рука царевича, который неожиданно спокойно молвил:
— Дай ему щит, пусть покажет свое умение.
Алгур отошел от колесницы на несколько шагов, сделал жест рукой — мол, бери что нужно. Сам все время был настороже, поигрывая тяжеленной булавой так, словно это была легкая тростинка.
Мамба приблизился, взял щит и копье, отошел в сторону. Воткнул копье в землю, укрепил на нем щит. Потом отмерил десять шагов, достал помповик, подготовил его к стрельбе крупной дробью. Прицелился и выстрелил.
Грохот выстрела застал его спутников врасплох. Нет, они не пали в ужасе ниц, но некоторое потрясение все же испытали — это было видно по их пригнувшимся фигурам и ошарашенным лицам. А главное, эффект от самого выстрела. Картечь разнесла щит, а заодно и копье вдребезги — только обломки полетели.
— Ну так что? — торжествующе произнес стрелок. — Еще вопросы будут? — Он помолчал, потом добавил: — Поймите — я на вашей стороне. Никем не подослан, сам по себе — искатель приключений. Я слышал об Урале, знаю, каково это — быть преданным близким тебе человеком. И я помогу вам.
Его спутники, все еще не до конца пришедшие в себя, переглянулись, потом Урал обратился к новоприобретенному другу:
— Прости нас, что незаслуженно подозревали тебя в предательстве и злых умыслах. Теперь мы видим, что ты и впрямь великий воин. И чародей! Нет ни у кого такого оружия, чтоб стреляло огнем. Мы верим тебе, Мамба! Скажи и ты, Алгур.
