Глядя в огромные глаза Хальперина, Ганф процедил:
– Поразительно! Ископаемый человек обвел вокруг пальца элитную полицию лучшего региона Терры-три? Каким образом? Вас тоже это удивляет, не так ли? Скажите, может быть, вам мало платят, Борис?
– Мы продолжаем поиски, шеф, – угрюмо отозвался Хальперин. Лучи морщин вокруг его глаз потемнели: Ганфу на миг показалось, что они распространяются за пределы головида, уходят в бесконечность, в иную реальность.
Он стряхнул наваждение.
– У меня дурное предчувствие, Борис. Энтеррон не зря предупреждал об опасности. Что-то должно произойти. Крайне нехорошее. Нельзя это допустить. Энтеррон делает то, что ему позволяет ВРО, а ВРО делает то, что считает нужным. Мы с вами, несмотря на то, что законы сковывают нас по рукам и ногам, пытаемся упрочить Новую Систему. Я не хочу, чтобы ВРО хозяйничали в нашем регионе. Но, быть может, это нравится вам?
Хальперин моргнул и не ответил.
– В таком случае мобилизуйте всю полицию региона. От Смита можно ожидать чего угодно. Если мы прошляпим это дело, найдутся те, кто будет упрекать нас очень громко и долго. Действуйте, Борис. Отыщите Смита немедленно!
* * *
Мила глянула в окно на кое-как припаркованную машину. Авиетка-такси плавно набирала высоту, еще немного и она затеряется в транспортном потоке междугородной трассы. У Милы возникло ощущение, что она не просто оторвалась от земли – ее вырвали из привычной жизни. Она украдкой взглянула на Айвена.
Он знает все, что я чувствую, это невозможно скрыть, его нельзя обмануть, – ужаснулась Мила. – Если бы возможно было не думать! Проклятый биосивер! Неужели я могла добровольно на него согласиться?
Айвен посмотрел на нее с легкой усмешкой и вновь переключился на изучение спутниковой карты, которую вызвал на монитор.
– Сэнди живет здесь, – сказал он, ткнув пальцем в экран.
Путь предстоял неблизкий.
«Нет смысла лететь туда прямо сейчас, – хотела сказать Мила, – прибудем далеко за полночь, когда все спят». Но разве для Айвена это имело значение? Он жаждал действия. Видно, покой никогда не привлекал этого человека, не входил в список его ценностей. Мила не взялась бы судить, насколько продуманы шаги Айвена. Для нее на всем происходящем лежал отпечаток хаоса. Кораблекрушение – вот подходящее слово, и хотелось во весь голос кричать: «Спасите наши души!» Ей казалось, что Айвен несется вперед, как лист, подхваченный ветром, она же ощущала себя муравьем, неожиданно превратившимся в путешественника. Виток, еще виток – мир вращается, лист несется, а вместе с ним – муравей. Она так живо представила, как ее крутит в воздушном потоке, что испытала тошноту.
Мила наклонилась вперед, открыла бардачок и едва успела вытащить и развернуть пакет.
– Черт! – раздалось над ухом, и следом зазуммерил сигнал предупреждения о вынужденной посадке – автопилот реагировал на ухудшение самочувствия пассажира. Динамик затрещал и механический голос произнес:
– Необходима помощь медперсонала. Вызываю…
– Нет! – Айвен стукнул кулаком по панели. – Помощь не нужна! Отменить!
– Вы подтверждаете отмену вызова? – уточнил бортовой компьютер.
– Подтверждаю. Летим дальше.
Мила отерла со лба испарину и попросила:
– Пожалуйста, давай сядем. Мне нужно на свежий воздух, я не могу лететь.
Она снова согнулась над пакетом. В следующую секунду боль обожгла ей затылок. Айвен держал ее за волосы.
– Возьми себя в руки, – сказал он. – Если ты сейчас же не перестанешь скулить, я выкину тебя наружу, и мне плевать, что произойдет со мной дальше. Впрочем, нет… – Он сильней потянул волосы. – Я спущусь, найду остатки твоего тела, пороюсь в кровавом месиве и отыщу чертов биосивер. Я смогу носить его в кармане, и мне не надо будет таскать тебя – блюющую и вечно ноющую. Так что, если хочешь жить…
Новая волна тошноты судорогой пробежала по животу Милы, и ее вырвало мимо пакета.
Таких страшных ругательств ей еще не приходилось слышать ни разу в жизни. Смит с отвращением отпихнул ее от себя и хмуро скомандовал:
– Садимся.
Авиетка пролетела пару сотен метров и свернула в «карман», обозначенный цепочкой огоньков, после чего стала плавно опускаться к темному лесному массиву, в котором редкими светлячками выделялись загородные дома. Мила взглянула на карту, где крестиком было означено их местоположение.
– Квадрат четырнадцать-бис, – сказала она, вытираясь рукавом рабочего комбинезона.
– И что у нас в этом квадрате? – спросил Айвен таким беззаботным тоном, как будто не он только что выкрикивал жуткие проклятия.
– Там дача моего бывшего мужа, – проговорила Мила.
Она откинулась на спинку сидения и прикрыла глаза. Внутренности по-прежнему бунтовали. Как ни странно, Айвен не попытался настаивать на своем, он аккуратно забрал у нее пакет и отправил его в мусоросборник, затем перенаправил такси по названному адресу.
Авиетка мягко опустилась на давно нестриженный газон перед домом, колпак беззвучно откинулся. Мила вдохнула влажный прохладный воздух, наполненный лесными ароматами. Ее так укачало, что хотелось выпасть из кабины, прижаться всем телом к земле и никогда больше не подниматься.
Айвен уже выбрался из такси и ждал, когда Мила последует за ним. Он смотрел на нее в упор, слегка наклонив голову вперед. На его исхудавшем лице глаза казались темными провалами, в глубине которых с тоскливой периодичностью метронома отражались вспышки габаритных огней авиетки.
– Ты собираешься выходить? – Тон вопроса мог показаться нейтральным, но Мила не хотела обманываться на этот счет. Едва заметное подергивание правой щеки заставляло быть настороже. Мила покинула авиетку, засунув в щель автомата наличные. Шпионские игры не казались ей такими уж забавными: не пользоваться кредиткой, не звонить по миникому. Она не стала огорчать Айвена намеками, что если кому-то понадобится их разыскать – это не составит особого труда. Он наверняка это и сам знал.
Машина опустила колпак и взмыла вверх, как только пассажиры отошли на безопасное расстояние. Звук двигателя еще не стих вдали, но его уже перекрыло стрекотание цикад. Миле хотелось еще побыть на поляне, подышать воздухом, но она была уверена, что Айвену не до красот природы. Его глухое раздражение заполняло окружающее пространство, оно было почти осязаемым.
Трава, покрытая вечерней росой, холодными щупальцами припадала к ногам. В сумерках все казалось ирреальным: и дом, и деревья вокруг. Темные силуэты кустов таили в себе зловещие намеки. Вот шиповник, у которого одна ветка выпросталась из общей массы, точно желая схватить запоздалого путника. Кровавые капельки барбариса густо обрызгали куст.
