Нас встретили у границы, и сурового вида стражник спросил с пирса в звукоусилитель:
- Какого черта вас понесло в это время через озеро?
Ларри завела свой рассказ, так неотразимо подействовавший на Ганса Кукушкинда, но стражник ее сразу перебил:
- У вас есть какие-нибудь документы, удостоверяющие ваши личности?
- Мы можем где-то еще высадиться, кроме порта и потом пешком придти в город? - спросил Рендолл у капитана.
- Нет! - для убедительности капитан еще и головой покачал.
Инки оглянулся на меня, пристально посмотрел и улыбнулся. А потом сказал нечто, заставившее меня круто и надолго на него разозлиться:
- Мы не особо и хотим войти в порт, офицер... Поворачивай назад, на юг, капитан.
Стражник кивнул и повернулся уходить в свою будку. Я же не могла допустить того, чтобы после долгого путешествия я не повидала родной городок.
- Э-э-э, офицер..., - начала я, совершенно не предполагая еще, что я ему скажу дальше.
Хорошо, они избавили меня от необходимости продолжать. Они - это бешено заревевший мотор и Ларри, которая закрыла мне рот ладошкой.
- Прости, Мичи, так надо! Нам слишком опасно входить в порт, особенно сейчас. Мы еще вернемся, - прошептала в самое ухо подружка.
Домики родного городка уже выглядели крохотными кубиками, так что спорить было поздно. Спорить-то поздно, а вот поплакаться было самое время:
- Опасно, опасно! С этим ублюдком везде опасно! А ты спелась с ним, идиотка. Он просто внушает тебе то, что хочет...
- Ай, ну тебя, - сказала Ларри, поморщившись, и ушла.
Больше никто со мной разговаривать желание не изъявлял. Этот чурбан Рендолл наверное даже и не заметил смены моего настроения, а может быть ему даже доставляло удовольствие меня позлить.
А катер, сделав крюк к югу, летел над водой вдоль стены тростника. К островам.
Рендолл
Уже который десяток часов мы занимались веселыми забавами. Я легко находил в густых зарослях кряжистых тростников медлительных на мелководье, забавных зверьков, величиной с мою звездную лодку. Охотники, а особенно их предводитель Поль Ржечек, страшно удивлялись моим способностям, но это не мешало, с присущей им сноровкой и шутками, от которых краснели мои девчонки, быстренько убивать крокодилов, сдирать с них грубые шкуры, коптить нежное белое мясо и стапливать с них жир. Мы все ходили по уши в крови, жиру и копоти от выстрелов допотопных охотничьих ружей. Это никого не огорчало, и даже как раз наоборот: улыбки не сходили с наших лиц.
Мы с девчонками чувствовали себя в полной безопасности. Мичи, злившаяся на нас за то, что мы отказались от попыток проникнуть в наверняка набитый стражниками городок, отошла и, хотя сильно уставала, готовя обеды на такую ораву мужиков, не унывала. Я чувствовал необходимость второй попытки добраться до своей звездной лодки, но здравый смысл Ларри, этой маленькой мудрой женщины-девочки, говорил мне, что шум в городе еще не утих. И мы сидели на острове, охотились вместе с десятью охотниками, да еще Ларри воспитывала во мне чисто "человеческие " качества. Прямо на глазах становился вежливым и приличным.
А вообще я просто развлекался, решив для себя, что краткий отпуск мне не повредит. Тэнно не донимал своими, требующими большого расхода энергии, разговорами сквозь бездну космоса, а стражники нас еще не нашли. Но найдут! Я это чувствовал. И это хорошо, что найдут!
Энтони Ранги
Косые явно чего-то недоговаривали, а старый болван Тойлин, капрал-губернатор, чтоб его..., как всегда ничего не ведал ни сном ни духом.
Вообще странный городишко этот Хоккай-до. Живут здесь одни монголоиды, тянут свои традиции уж столько лет, ловят рыбу. При слове "Инки Рендолл" делают большие глаза, но качают головами: не видели. Мы пошли другим путем. Сначала спросили у Джидо, покидало ли порт с утра и до поднятия цепи хоть одно судно. Джидо - это начальник порта и, как положено косому, страшный хитрец:
- Я сплю, начальник. Старый стал, сплю и сплю, а что в порту и не знаю...
Его помощник оказался менее разговорчивым, но информации дал больше:
- Нет! Цепь не поднимали с самого рассвета!
Они не хотели говорить и, как бы я не упирался, поливая их потоками слов, они все качали своими желтыми головами. Но одно я все-таки понял : в Хоккай-до Рендолла не было!
И, придерживая руками разболевшуюся от хоккайдского гомона голову, я залез в нервно дрожащий гравилет. Озеро с высоты полета вовсе не было страшным. Тростниковый Ад выглядел милым кустарничком, а болтающиеся в нем крокодилы, ласковыми щенятами. Вот только не хотел бы я, чтоб такой щенок лизнул мою руку...
Лететь нужно было долго, а так как я пересекал это проклятое озеро не первый раз, то и скучно. Чтобы чем-то себя занять, пробовал читать газету, но трясло так сильно, что буквы прыгали, как сумасшедшие горки. Пришлось все три часа болтать с идиотом штурманом. Адски болела голова, хотелось поспать часа три на мягкой кровати. Уютной спальни там не было, зато был громила-штурман с телячьими глазами, который всю дорогу рассказывал про свои явно выдуманные похождения в Баттер-тауне. Самое идиотское в его рассказах было то, что он сам искренне верил этим своим бредням. Однако все, что ни делается - к лучшему: именно он обратил мое внимание на ясно видные с высоты минные заграждения вдоль побережья Ореховой долины. Даже детеныш крокодила был бы мгновенно разорван на куски, попади он в этот усеянный взрывчаткой участок озера, а о довольно большом катере, на крыльях или без, и говорить нечего.
Это обстоятельство, столь случайным образом выясненное, как ни странно вылечило меня от головной боли. Глаза перестали слипаться, мозги очистились и заработали, как после продолжительного отдыха.
- Хорошо, парень, - сказал я штурману. - А если бы я хотел скрыться от стражи и окрестностях Ореховой долины, где бы мне лучше спрятаться?
- В самом городке. Там столько людей.., - пожал плечами тот.
- Порт закрыт!
- Тогда на севере, в лесу.
- Не пойдет! Слишком далеко от дорог!
- Тогда немного южнее городка, там...
- Мины вдоль всего побережья!
- На Тростниковый Ад что ли намекаете?
- Тростниковый Ад?
- Там острова и хижины охотников. В такую жару - прохладно, и жратва сама прибегает. Я как-то там...
- Ты давай-ка ЗДЕСЬ проложи ка курс к островам! Да поторапливайся, если не хочешь, чтоб я тебе "ЗОЛОТЫЕ ГОРЫ" пообещал, а я свои обещания обычно выполняю!
Амбал-штурман сделал серьезную обиженную рожу. Попробовал сделать умную, да у него ничего не получилось. Он совсем загрустил и пошел выполнять приказ.
Я чувствовал, что Рендолл уже почти у меня в руках. Я даже представил его: высокого, русоволосого, битком набитого мышцами и смертью. И его глаза! Под его "ласковым" взглядом хотелось стать маленьким-маленьким, забиться в щелочку и сидеть там, пока он не пройдет своей дорогой. Он чужой этому миру, и взгляд у него чужой. Его взгляд обдает космическим холодом и в тоже время обжигает лазерным лучом. Он прилетел на своей звездной лодке, черт бы побрал наших ученых, до сих пор не сумевших открутить хотя бы один винтик, завоевать нас, и могу признаться: хотя ему и не удалось это сразу, но того и гляди получится. Его почему-то не выдают горки и хоккайдцы, геологи на Ла Легране не горели желанием поделиться своими впечатлениями о нем. Но сволочей везде много.
