Шевченко подошел к юноше, положил на плечо руку:
— Постарайтесь, Скворушка… Сутки-другие мы, конечно, продержимся на аварийном питании. Но дальше будет худо.
Юноша покраснел.
— Я все понимаю, — ответил он, стараясь, чтобы слова его прозвучали веско и убедительно. — Мы управимся еще к вечеру. Не беспокойтесь, Михаил Владимирович.
Они тронулись в путь. Егор, любуясь тонким, одухотворенным лицом юноши-энергетика, не выдержал и спросил:
— Простите, почему Скворушка? Прозвище?
Парень опять покраснел.
— Моя фамилия Скворцов, Николай Скворцов, — представился он.
— Очень знакомая, — пробормотал Илья, вглядываясь в карту-схему энергосети Ненаглядной. — Если не ошибаюсь, Луна-опера, прошлое лето, большой приз Обитаемых миров, двенадцать тысяч поклонниц, скандирующих «Пой, Скворушка!»?
— Все так, — засмеялся Николаи. — Песня — моя вторая профессия… Правда, зал там вмещает восемнадцать тысяч зрителей.
Вездеход миновал уцелевшую распределительную подстанцию и углубился в лес. Мокрая листва зашелестела по колпаку кабины, голоса птиц ворвались в разговор людей и на какое-то время прервали его. Наверное, здесь и родилось название планеты. В отличие от земных тропических лесов, тут было просторно и солнечно. Оазисы реликтовых сосен утопали в лиственных светлых подлесках, поляны полевых цветов незаметно, переходили в разливы Жемчужных озер, густо поросших древовидными орхидеями. Озера предвещали Вечные топи, опять-таки, как объяснили Илье, ничуть не похожие на земные болота.
И где бы ни скользил вездеход, через каждых полкилометра впереди вырастали совершенно одинаковые золотисто-красные опоры, которые удерживали кабель плазмопровода. Автоматическая энергостанция в целях безопасности располагалась в семидесяти восьми километрах от Бесконечного города.
— Объясните, Коля, ситуацию, — попросил Илья Скворцова. — Мы не успели опомниться после цунами, а тут новая беда…
— По всему видно — на линии крупная утечка, — оживился парень. — Станция работает нормально, значит, энергия теряется где-то в пути. Посмотрите. Это станция, а вот плазмопровод.
На экране чистым зеленым огнем светился октаэдр станции, зато нитка линии передачи едва проглядывалась.
— Это собственное поле кабеля, — пояснил Николай. — Целая прорва энергии — около двадцати гигаватт — куда-то уходит. Мы должны обнаружить утечку.
Вновь пошли разливы Жемчужных озер.
Вездеход углубился в редколесье. В кабине заиграли блики от потревоженной воды, повеяло легкой прохладой. Здесь, в пятидесяти километрах от берега, кошмарным сном казались ярость океана, воплотившееся в черную стену цунами, опустошенное побережье. И уж вовсе не хотелось верить, что неведомая опасность может скрываться и в этом лесу, в этой неземной благодати.
Николай, напевая шутливую балладу о ленивце, пережившем в полудреме гибель собственной вселенной, притормозил, перегнулся через борт и сорвал несколько бледно-лиловых кувшинок.
— Кощунство, конечно, — согласился он, поймав удивленный взгляд Ильи. — Но цветы не пропадут. Стоит бросить их обратно в воду, как они тут же заведут себе новую корневую систему. Эти кувшинки, кстати, завезены с Земли. Лет пятнадцать назад. Я об этом знаю, потому что моя мама селекционер. Она занимается именно декоративными растениями.
Скворцов упомянул о матери, и Илья вновь увидел белый кокон жизнеобеспечения, услышал шепот Антуана: «Только маме, только маму… Не говорите ей…?» Почему? Ну почему человек на своем пути познания должен упираться то в одну, то в другую глухую стену?! За что ему эти постоянные испытания? Илья вспомнил муки неизвестности, когда над ним месяц назад скалой нависала тайна туманности Окно, и подумал, что расселение людей в галактике напоминает бег с препятствиями. Взял один барьер, впереди другой, затем третий. И так без конца. Впрочем, в этом есть свой резон. Проще и на стадионе отойти в сторонку, прилечь на траву, вздремнуть… Но тогда исчезнет движение. Умрет Большой Бег, ради которого, может, и существует жизнь.
На экране вдруг тревожно разлился пульсирующий алый свет.
— Есть утечка! — воскликнул Скворцов, рывком останавливая вездеход-лабораторию.
Он достал из стенного шкафа два точно таких комбинезона, в каком был сам, попросил:
— Оденьте, пожалуйста. На случай, если придется выйти. Эта ткань — идеальный изолятор…
Энергетик будто и не пел пять минут назад. Он вглядывался в экран и, осторожно направляя вездеход к очередной опоре, которая торчала над деревьями, отрывисто бросал вопросы бортовому логическому блоку:
— Напряженность поля? Индукция?.. Заряд проводника, емкость?
Блок ответил. Николай на секунду откинулся в кресле, прикрыл глаза. Затем повернул к Садовникам сразу постаревшее лицо.
— Не понимаю! — сказал Скворцов и махнул рукой в сторону опоры. — Такого не бывает в природе. Не может быть!
— В чем дело? — нетерпеливо спросил Егор.
— Приборы свидетельствуют, что вся энергия, вырабатываемая станцией, не просто теряется, а аккумулируется в районе этой опоры.
— Но в природе не существует таких емкостей! — удивился Егор, невольно повторив слова Скворцова. — Ну шаровая молния. Так это же игрушка…
— Не только в природе, — сказал Николай. — Человек тоже еще не умеет аккумулировать такие запасы энергии.
— Опять фокусы Ненаглядной! — проворчал Ефремов, вглядываясь в опору.
Кабель плазмопровода возле опоры опутывало нечто вроде сизой паутины или пряжи, космами свисавшей к земле.
— Включите на всякий случай запись изображения, — попросил Илья Скворцова. — Что показывают анализаторы?
— Ничего нового, — пожал плечами энергетик. — Попробую зонд. Надо захватить кусочек этой пряжи. Ребята в лаборатории быстро ее распутают.
Шарик зонда оторвался от вездехода, нырнул в сизые космы. Ефремов невольно зажмурился, ожидая ярчайшей вспышки. Однако в следующее мгновение зонд благополучно вынырнул из странного новообразования и вернулся в свое гнездо.
Скворцов достал специальный щуп, зарастил комбинезон.
— Что вы собираетесь делать? — настороженно спросил Егор.
Николай улыбнулся:
— Заняться своим делом. Надо проверить саму опору. Если она рухнет…
— Мы не знаем, насколько опасна эта пряжа, — возразил Илья. — Оправданна ли ваша вылазка?
— Я полностью защищен, — сказал энергетик, превращая капюшон в подобие шлема космического скафандра. — Как специалист я отвечаю за безопасность всех работ. Так вот. В этом костюме я могу ловить молнии Перуна. Не беспокойтесь, друзья.
