- Папа! Тебе плохо?
- Нет, Лесик, ничего, только холодно. Накрой мне ноги пледом.
Лесик с готовностью выполнил его просьбу.
- Спасибо, сынок. Теперь я согреюсь. А ты иди, я ведь заразный. Мама будет ругаться.
Он улыбнулся сыну, а тот вдруг смутился и убежал.
Через неделю они с Лесиком вышли гулять. Выпал первый, еще непрочный снежок. От него исходило чистое сияние, и все вокруг стало светлым и праздничным. Будто он вернулся в детство, когда мама накрывала стол белой скатертью в ожидании гостей, а ему хотелось прыгать и кричать непонятно от чего. Он схватил Лесика за руку, и они побежали по улице, оглядываясь назад, на свои следы.
- Лесик, смотри, за нами выросли два деревца с листочками-следочками.
- У тебя большие листочки, а у меня маленькие.
- А давай поменяемся. Это будет твое дерево, а это, наоборот, мое, хочешь?
- Хочу. Папа, а почему мама сказала, что ты нас разлюбил?
Вот что! Лесик-листик, подорожник...
- Мама просто пошутила. Я вас еще больше люблю.
- И меня?
- Да ты для меня самый дорогой человечек!
- А почему ты тогда уехал от нас?
- Мне было очень нужно. Очень, понимаешь?
- Понимаю! Понимаю! Бежим дальше.
- Бежим!
Бегите, дети! Бегите от нас! Мы учим вас черт знает чему. И всегда из лучших побуждений. Мы же вас так любим! Мы совершенно ослепли от любви к вам. Мы желаем вам только счастья, мы костьми ляжем и всех вокруг уложим, лишь бы вам было хорошо, лишь бы горе вас не коснулось.
- Кто горя не знавал, тот жизни не видал.
- Эти деревенские поговорки давно устарели. Теперь другое время. И дети наши будут жить по-другому, без горя и забот. Сытно и весело. Счастливо!
Слышите, дети? Они хотят превратить вас в тряпичные куклы, набитые опилками. Они выпотрошат из вас нормальные человеческие чувства и запичкают ваши души телячьими радостями. Бегите, дети!
- Нельзя столько бегать. Ты уже весь потный. Сядь и отдохни.
- Что вы его все усаживаете? Пусть бегает.
- Ты лучше посмотри на своего сына - кожа да кости. Сиди, Лесик!
- Бабушка, мне скучно. Я не буду бегать, я буду ходить.
- Сиди. Съешь пока булочку.
- Не хочу.
- Ешь.
- Да оставьте вы его в покое.
- Ну и отец! Ну и родители! Совсем заморили ребенка. Ты посмотри на мальчика Майсурянов.
Марик Майсурян - предмет воздыхания его тещи. Толстый, ленивый, ушастый, похожий на спящего с открытыми глазами лемура. Не реагирующий ни на какие внешние раздражители. Ни на крики, ни на ласку. Весь поглощенный бесконечным пищеварительным процессом. Живой укор бестолковым родителям Лесика и Наташки, ее чахлых внуков. Приезжая к ним на неделю, на месяц ли, на два, теща только и делала, что заталкивала в них пищу, стремясь накормить их впрок, на все время своего отсутствия. И еще с истовым удовольствием вела беседы о воспитании детей с матерью Марика - дебелой, пучеглазой телкой, которую даже звали красиво, как племенную корову Стелла. "Вот слышишь, Вероника, что говорит Стеллочка", - поминутно взывала она к дочери. Но та отмалчивалась. Она с трудом выносила Стеллочку - только ради Майсуряна, который давно был тихо в нее влюблен и предпочитал приходить один в их семью, где он чувствовал себя хорошо и где все принимал близко к сердцу, особенно размолвки между супругами. "Егор, пойди извинись. Какая разница - кто из вас прав? Разве в этом дело?"
Бедный Майсурян! Он так страдал от громогласия своей жены, которая на каждом шагу ставила себя в пример. "Я никогда так не делаю..." "У меня в доме всегда..." "Мой муж любит, чтобы..." "Вы неправильно варите кофе. Вот я..." "Вы чем натираете мебель? Я..." - Бесподобная Стеллочка! Она была прямо одержима стремлением бескорыстно передать людям свой богатый житейский опыт. Теща ее обожала. Когда говорила Стеллочка, она смотрела ей прямо в рот.
- Я всегда даю Марику яблоко между завтраком и обедом.
- А если грушу?
- Нет, именно яблоко. Оно возбуждает аппетит, а груша нет.
Марик чрезвычайно нуждался в возбуждении аппетита.
- Что вы делаете? Зачем позволяете детям смотреть такие ужасы? Ради бога, выключите телевизор!
- Пусть смотрят. Это же детская мультяшка.
- Детская? Да разве детям под силу вынести такие эмоциональные перегрузки? Марик, выйди!
Марик сидит неподвижно, уставясь в телевизор круглыми глазами плюшевого мишки. На экране бегает тонконогий олененок и отчаянно зовет свою мать, которая никак не может выбраться из проруби. Наташка судорожно вцепилась в руку матери.
- Мама, мама, она не утонет?
- Не утонет, успокойся. Она же хорошая.
Все кончается благополучно. Добро восторжествовало. Носители зла наказаны. Олениха с сыном уходят с экрана, нежно прислонившись дуг к другу боками. Наташка, утешенная, обнимает мать и целует, благодарная за счастливый конец.
Марик не двигается с места. Телевизор выключили, но Стелла все никак не может успокоиться.
- Это безобразие! Они запугивают детей! Вот откуда у них ранние неврозы! Плохой сон, плохой аппетит, капризы. Нет, я непременно напишу в газету. Непременно! Я возмущена!
Она возмущена. Все чем-то возмущены. И пишут в газеты. Непременно. Редакции всех газет завалены грудами возмущенных писем. Чем только не возмущаются уважаемые читатели! Художники не то рисуют. Писатели не то пишут. Певцы не так поют. Танцоры не так пляшут. Все они знают - кому, что и как надо. Теперь все про все знают. Культурная революция наконец-то дала свои плоды. Все стали грамотные, все стали ученые. Все получили доступ и право судить, осуждать, обсуждать. Сами они вне обсуждения. Потому что прожили большую жизнь. Длинную жизнь. Их за это должны уважать. В ответах им всегда так и пишут: "Уважаемый т."
- Надо остановить этот поток!
- Остановить поток нельзя. Это стихия. Он должен сам по себе иссякнуть. Поколение, уходящее из жизни, всегда недовольно теми, кто приходит им на смену. Возрастная несовместимость.
- Но как же быть? Нам нужна истина. Мы стоим между прошедшим и будущим, между дедами и внуками. Чтобы не распалась связь времен, мы должны понять дедов и не мешать их внукам.
- Должны. И тем, и другим. И еще самим себе. Ну, и что? Так и ходить все время с постной физиономией и решать мировые проблемы? Ты скажи: ты зачем явился на свет? Жить! А твои долги, твои мировые проблемы - только одна составная часть человеческой жизни. Ну, не будь занудой! Улыбнись! Смотри, тебя приглашает на танец женщина! Да, это твоя жена. Но разве она не хороша собой?
Хороша! Сегодня она особенно хороша. Как идет ей это платье! До чего же все-таки элегантна эта женщина, у которой двое детей! Как прекрасна ее улыбка! А глаза блестят так притягательно... Я обнимаю ее за плечи, и мы медленно двигаемся в такт музыке. Удивительно, из-за чего мы вечно ссоримся с нею? Какие могут быть у нас разногласия? Наши тела так хорошо понимают друг друга, не нужно ничего говорить, объяснять, не нужно даже смотреть. Пока звучит музыка, нас нельзя разделить. Исчезнет сама суть танца. Мы существуем сейчас только вместе. Нас двое, а это так много! Это даже больше, чем ты и вся вселенная. Сердце лопается от нежности. И я говорю: я люблю тебя! Я люблю тебя так же, как тогда на море. Ты моя победительница. Я снова у твоих ног. Спасибо тебе за этот упоительный танец. Он стоит многих лет жизни.
