Пока Лайвен приходил в себя от изумления, речь бедняги потеряла последние признаки членораздельности и превратилась в набор не связанных друг с другом слогов, перемежаемых всхлипами и охами. В общем же Лайвен понял только, что его просили быть милостивым, сжалиться и не губить несчастного трактирщика.
Он отступил на шаг и проговорил, на сколько мог мягко:
- Встань. И объясни толком, что с тобой случилось.
Трактирщик осторожно поднял голову и, близоруко щурясь, взглянул на него снизу вверх.
- Бог мой, - пробормотал он, поспешно поднимаясь. - Ваша милость, простите ради всего святого, обознался я. Все эта моя проклятая близорукость, да где уж простому трактирщику заиметь волшебные стекла для глаз.
Лайвен сделал жест, который должен был означать дарованное прощение.
- Кто был здесь за последний час? - спросил он.
- Кого здесь только не было, ваша милость, - охотно ответил
трактирщик. - Были селяне - мои постоянные клиенты, заезжал мельник с соседней мельницы, заходил лодочник с реки, все народ простой, вашей милости не интересный.
- И что же, у мельника была породистая лошадь, подковы которой оставляют след с клеймом вечности? - проговорил Лайвен с насмешкой.
- Бог с вами, ваша милость! - трактирщик всплеснул руками, Вы, верно, вздумали пошутить. Мельник приезжал на осле. А лошадь была у того мага, о котором я как раз хотел вашей милости рассказать.
- У мага? - Лайвен поднял обе брови.
- Именно так, ваша милость. Он ворвался в дом двадцать минут назад, а десять минут назад он уже скакал галопом по дороге к побережью. Но посмотрите, что он успел натворить за это время! По этому я так испугался, когда вы вошли. Я думал, что он вернулся, вспомнил, что еще не все расколотил и вернулся...
- Что ему было нужно? Чем ты смог так рассердить благородного мага?
- Я? Рассердить?! Да посмотрите же на меня, ваша милость, кого я могу рассердить? Я всего лишь осмелился предложить свои скромные услуги. Однако благородный маг очень спешил. Я понимаю, конечно, каждый из нас время от времени куда нибудь спешит, но зачем же думать, что бедный трактирщик, только и мечтающий что накормить вас вкусным сытным обедом, старается этим самым задержать вас в пути.
- Да, это было бы не справедливо, - согласился Лайвен, - Этот маг сказал тебе что нибудь еще?
- Еще?! Нет, после того как он справился о своем друге, которого как он сказал, спешит догнать, говорил только его меч. О, если бы вы видели, ваша милость, как сверкал этот меч, круша мою мебель. Мои посетители теперь будет обходить мое заведение за версту...
- Так он искал друга? - переспросил Лайвен в задумчивости, - А не сказал он тебе его имени?
- Да, он назвал мне его имя. О боже, как он рассвирепел, когда узнал, что ни один маг не проезжал этой дорогой уже пол года.
Будто я могу быть виноват в этом!
- Ладно, ладно, - перебил Лайвен, - не начинай все с начала.
Скажи лучше, что за имя он назвал?
- О, ваша милость, вы хотите это знать? Конечно вы тоже благородный маг, но... А в прочем вы, конечно, имеете право это знать, и поверьте, я совсем не хотел вас оскорбить и тем более рассердить.
Так вот, тот благородный маг назвал имя великого мага, который как мы в нашем захолустье слышали, был самым сильным магом на нашем полушарии. Он назвал имя Повелителя грядущего. Да, да, ваша милость, я тоже очень удивился, что может делать в этом дальнем уголке сам Повелитель грядущего. Тем более что как мы здесь прослышали, этот великий маг скончался восемь лет назад от удара.
Лайвен несколько раз беззвучно открыл и закрыл рот.
- И этот маг назвал Повелителя грядущего своим другом? - переспросил он в задумчивости.
- Истинно так, ваша милость, - закивал трактирщик. - Кажется, он решил, что я сказал ему не правду и умчался догонять его.
Лайвен опять помолчал. Потом медленно проговорил:
- Ладно, трактирщик. Я вижу, вон в том углу у тебя сохранился
целый стол. Если ты поставишь мне на него хороший обед, я сполна расплачусь с тобой.
Когда трактирщик собственноручно доставил подносы с кушаньями к уцелевшему столу, заезжий маг пребывал в глубокой задумчивости. Он рассеянно взглянул на подносы и, кивнув, не торопливо приступил к трапезе. Трактирщик, не решаясь нарушить его размышления, тихо удалился.
Через некоторое время он вернулся убрать подносы с остатками обеда и с робкой не высказанной впрочем, в слух надеждой немедленно получить плату. Однако Лайвен так же молча поднялся из-за стола.
Только у порога он, как будто вспомнив, повернулся к семенящему за ним трактирщику и сказал:
- Я обещал расплатиться с тобой.
Тот подобострастно закивал.
- Я сделаю это, но не золотом.
- О - о, - произнес трактирщик, и лицо его перестало сиять.
- Если ты не хочешь всю жизнь страдать от своей близорукости, запоминай. Через два дня у тебя побывает странствующий купец. С его повозки около твоих ворот упадет небольшой кожаный сверток, который он не заметит и сам же раздавит, когда будет уходить от тебя.
Если ты не допустишь этого и подберешь этот сверток раньше, то найдешь в нем волшебные стекла для своих глаз.
- О! - вскричал трактирщик.
Судя по всему, он приготовился снова бухнуться Лайвену в ноги, и тот поспешил выйти из дома.
Белая запорошенная снегом дорога тянулась по краю белого, запорошенного снегом поля, вдоль серого невзрачного леса, под серым невзрачным небом. Редкие снежинки иногда падали на лицо, и тогда приходилось высвобождать из рукавицы руку, что бы смахнуть щекочущее прикосновение. За отсутствием поводов к хорошему настроению, Лайвен был мрачен, как и окружающий его пейзаж.
Он уже давно оставил попытки угадать, кто же был тот агрессивный путник, назвавшийся в трактире его другом. Одно было ясно ему сразу: настоящим другом он быть не мог. Всех своих друзей Лайвен растерял восемь лет назад, когда ушел на ту сторону. А зачем это было нужно его врагам, он понять не мог. Ведь все вроде бы шло по их плану: он узнал, где находится клеймо Власти, он едет за ним, что бы встретиться потом со Знающим тень. Или союз Сильных пересмотрел свои планы? А может Лайвен в очередной раз ошибся в их намерениях?
А может быть произошло что-то не входящее как в планы союза, так и в его собственные?..
Последнюю пару часов дорога была совершенно пустынна. Ни один след не отпечатался на ней после того, как снег укрыл еще не промерзшую до конца землю. Поле и лес и дорога - все было безмолвное, сонное, успокоенное. И когда Лайвен увидел вдруг на снегу свежий отпечаток копыта, он невольно придержал Крылатого и осмотрелся внимательнее. Отпечатков, подобных первому, им замеченному, здесь было множество. Кто-то, сидя верхом на лошади, разговаривал с троими, стоящими на земле. Их следы тоже были хорошо различимы. Беседа была не долгой, разгоряченная лошадь немного потанцевала на месте, а потом хозяин повернул ее и, за несколько шагов перейдя в галоп, умчался в направлении побережья - копыта его лошади выворачивали из-под тонкого снега комья не промерзшей еще земли.
