Ознакомительная версия.
Вдруг силы его иссякли, словно, догорев, погасло пламя, и томный дымок — все, что от него осталось — извиваясь, поднимается вверх. Он расслабился и повис в воде, каждой клеточкой истомленного тела ощущая ее нежность. Упругие струи подхватили его и медленно-медленно повлекли к истоку реки… Он не сопротивлялся…
«Замереть, раствориться, — проплывало в остатках сознания, — отдаться течению…»
Он чувствовал, как льнет к нему ее благодарное и благодатное тело, словно стремясь слиться с ним в едином бесконечном потоке. И это ощущение дарило такое блаженство, что не было ни сил, ни желания сопротивляться.
…Неожиданно его рука коснулась чего-то твердого и острого. От боли он дернулся и открыл глаза. Рука ниже локтя задела за острый обломок одного из каменных исполинов, охранявших исток реки. Он ухватился за его шершавую поверхность и, подтянувшись, благо течение было несильное, вскарабкался на плоскую площадку, чуть выступающую над водой. Откинулся спиной на откос, оставив ноги в воде. Приятное ощущение веса собственного тела стало медленно возвращать его к реальности. Посмотрел на свое тело, не очень узнавая его, — вроде бы свое и, в то же время, не совсем свое — слишком молодое и сильное. Оно нравилось ему. Он хотел обладать этим телом.
«Река… поток, — расслабленно думал он, — единение, слияние… Это, конечно, прекрасно. Кто спорит?.. Но когда это несколько мгновений слияния и единения… Будет ли оно столь же блаженным, став постоянным?.. Может быть, тогда блаженством станет разъединение… одиночество?..»
Приятно ощутить тяжесть любимой головки на руке и, кажется, что ощущал бы ее вечно, однако, когда рука начинает затекать…
«И что потом, в конце?.. Океан?.. Полнейшее растворение во Всеобщности?.. Не знаю, может, кому-то это и по душе, но сдается мне, не мужское это дело… Йоги бесполы, а это не по мне. Другое дело — вершина. Главное, быть не выше других — это суета, но достичь максимума собственной высоты — это принцип…» И вдруг вспомнилось замечание из Книги Мессий Ричарда Баха: «Не говори, что у тебя есть потолок, а то уткнешься в него…»
Он вскочил на ноги, ощутив, что силы полностью вернулись к нему, наполнив тело бодростью и энергией. Прыжок с камня на берег через разделяющий их поток дался ему без малейшего труда. Он подбежал к своей одежде и принялся энергично одеваться. Туфель, конечно, еще не просох, но в нем уже не хлюпало. Зато носки были сухие…
Но прежде, чем упрятать тело под одежду, он с удивлением обнаружил, что окончательно исчезли последние синяки, царапины и ссадины…
«Как новенький, — оценил Мэр. — Живая вода…»
Он попытался вспомнить, что его мучило перед тем, как ринулся в озеро, и не мог… И тело, и душа звенели радостью бытия и откровенно не желали знать никаких тревог и печалей. Единственное, что он хорошо помнил — это вершина, которую он должен преодолеть. И еще — он собирался куда-то обязательно вернуться. Вот только — куда?.. Ну, ничего, по ходу дела вспомнится, если это было действительно важно. А если ерунда какая-нибудь, то и ладно… Кажется, ночью приснился тревожный сон?.. Нет, забылось… Собственно, сны на то и существуют, чтобы забываться. Какая бы каша в голове была, если бы все они помнились…
А ноги четко и бодро отмеряли пространство, как маятник часового механизма отмеряет время… Раз-два, раз-два… Тик-так… Шаг-шаг… И легкие исправно качали чистейший воздух, и сердце билось ровно и полно, и жизнь была прекрасна, и настроение — отличное…
Он и заметить не успел, как вернулся по прогалине к тундре и, сориентировавшись по высочайшей вершине, взял направление. Монотонность шага и дыхания постепенно погружала разум в безмолвие. Ни о чем не думалось. Было тихо и покойно. Светлая радость, искрясь, разливалась по телу, как чистая свежая вода по руслу реки. Прилив энергии… Бодрость… Восторг бытия… Ощущение жизни, переполняющей пространство, и чувство включенности в эту жизнь, вернее, предчувствие предстоящей включенности. Словно донесшаяся издалека знакомая мелодия, которая с каждым шагом становилась все чище и сильней…Исчезло ощущение времени, стерлась грань между вечностью и мгновением.
Но, наверное, время все-таки существовало, потому что движение продолжало ощущаться. И не только движение его собственного тела, оно как раз не отвлекало на себя внимания, существуя как бы само по себе, но в сфере ощущений что-то постоянно изменялось — появлялось и исчезало, незнакомое и странное сначала и почти свое — через мгновение… Или через вечность?.. Происходило эмоциональное отождествление с миром…
И вдруг черно-красная волна охотничьего инстинкта опалила эмоциональное пространство, заставив Мужчину напряженно замереть. Внешний мир, доселе бывший ослепительно ярким, красочным и непривычно объемным, моментально обрел графическую четкость линий и красок, из которых исчезло все лишнее. Мужчина сначала почуял, а потом и увидел Хищника, также напряженно замершего в нескольких метрах от него. Слава Богу, это был не лев, а то весовые категории оказались бы явно несопоставимы, но все равно это было нечто кошачье и весьма грозного вида — серое, почти голубое с чистым серебристым отливом…
Красно-черные волны агрессивности продолжали опалять эмоциональное пространство Мужчины, становясь его собственным состоянием. Он одновременно следил за Врагом и осматривал землю в поисках подходящего оружия. Как назло, ничего стоящего в поле зрения не попадало. Но он почувствовал, что нога его стоит на чем-то твердом и округлом. Не спуская глаз с Хищника — откуда-то помнилось, что они будто бы не нападают на тех, кто смотрит им в морду (сволочи коварные — все бы им исподтишка, со спины…), — Мужчина присел на колено и вытащил из-под ступни короткий, довольно толстый обломок высохшего сука.
Хищник издал устрашающий рык, надо понимать, имея в виду, мол, сдавайся по-хорошему, все равно сожру, только зря будем время тянуть, да силы тратить… А может, он просто взбадривал, разогревал себя, потому что волна агрессивности стала еще более раскаленной.
И за мгновение до броска Хищника, чувствуя его, как себя, Мужчина сделал резкий прыжок вперед, вытянув руку, когда Хищник еще не успел полностью вытянуть лапы и выпустить когти, и, сунув обломок сука в разинутую пасть, попытался уйти в сторону, но не успел, и Хищник сбил его с ног. Покатившись по мягким кочкам, Мужчина сгруппировался и вскочил на ноги.
Хищник, одновременно рыча и скуля, мотал головой, пытаясь освободиться от распорки, видимо, вонзившейся в плоть. А охотничий инстинкт всерьез охватил Мужчину, превратив его в такого же хищника. Он лихорадочно осматривался по сторонам в поисках оружия, чтобы прикончить врага. Тут он заметил, что Хищник обхватил морду лапами, и пытается извлечь ими из пасти распорку. Тогда он разбежался и, подскочив вверх, прыгнул на Хищника, опустившись сразу двумя ногами на его верхнюю челюсть. Под его тяжестью пасть захлопнулась, и он слышал, как с треском разрывая ткани, острый конец распорки прорезает небо и уходит куда-то вглубь черепа…
Ознакомительная версия.
