Страшно смотреть, и не смотреть невозможно: металл и бетон тяжелых якорей крошились и распадались, высвобождая тросы. Очнувшись от короткого паралича, Гас схватил микрофон.
— Второй, уходите назад или сбросьте трос, слышите меня?
— Я могу закрепить, я могу!..
Водителю субмарины не суждено было закончить эту фразу — ибо произошла трагедия. Утратив опору, сносимый течением мост наверху начал гнуться, зашевелился, волоча тросы за собой. Как ребенок дергает за веревочку свой игрушечный грузовичок, он дернул вторую субмарину, которая вот-вот уже готова была осуществить зацепление, и швырнул на скальную стену. В какую-то долю секунды корпус лопнул, и невообразимое давление пучины стиснуло, взломало, расплющило корабль — так быстро, что его экипаж даже не успел понять, какой конец уготовила ему судьба. Теперь суденышко медленно погружалось — мертвый груз на конце троса.
Но Гас не мог позволить себе думать сейчас о мертвых — он должен был думать о живых, о субмаринах, все еще связанных с мостом, и о самом мосте. В течение нескольких долгих секунд он заставил себя оставаться на месте, прежде чем начинать действовать: нужно было все обдумать как следует, учесть каждый фактор, а динамик связи захлебывался голосами, вопросами, криками боли. Приняв наконец решение, Гас переключил радио на себя и с холодной четкостью проговорил в микрофон:
— Очистить эфир. Тишина, полная тишина. Говорит Вашингтон, мне нужна тишина.
Он получил тишину; через несколько секунд последний голос в динамике смолк. Тогда Вашингтон заговорил снова:
— Начальник второго звена, доложите обстановку. С нашей стороны было землетрясение, мы не закрепились. Как дела у вас?
Ответ пришел мгновенно.
— Здесь начальник второго звена. Все в норме. Четыре троса закреплены, на подходе еще два. Заметны вибрация и колебания тросов.
— Цепляйте эти два и прекращайте операцию. Держитесь на своем краю и ждите распоряжений. Внимание! Всем субмаринам первого звена! Произошел отрыв, и мы не можем повторить зацепление, пока мост не на месте. Всем нечетным субмаринам, всем нечетным субмаринам! Отстреливайте ваши тросы и идите на юг, от моста, на длину свободного троса, затем возвращайтесь над мостом, повторяю, над мостом. Под ним будут свисающие концы тросов. Всем четным субмаринам! Поворот на север, против течения, все вдруг, и полный вперед с одновременным подъемом на уровень моста. Выполняйте. Это был отчаянный маневр. План, с помощью которого можно было попытаться овладеть ситуацией, родился за какие-то секунды. Но сложную стратегию следовало разыграть без помарок в этих полуночных глубинах, где каждый человек и каждая субмарина самостоятельны и изолированны, но все же взаимозависимы. Перед мысленным взором Гаса предстал целиком весь мост; Гас в деталях видел все, что должно быть сделано, и был уверен, что пытается совершить единственно возможную вещь.
Зависший в воде мост был прикреплен к опорам лишь с одной стороны, противоположной, у восточного склона долины. Поскольку западный конец не закреплен, течение, давя на всю конструкцию, будет перегибать ее к югу, деформируя все больше и больше, пока она не переломится и вода не хлынет в заполненные воздухом отсеки, лишая их плавучести; мост начнет тонуть, распадаясь на части и дробясь по всей длине. Этого нельзя было допустить! Первым делом следовало отделить все субмарины с нечетными номерами, которые, как и корабль Гаса, буксировали мост с южной стороны, то есть с той, куда было направлено течение. Если попытаться хоть как-то тянуть мост за швартовочные тросы в сторону, противоположную течению, то все старания вернуть мост на место так его перекрутят, что разрушат еще быстрее, чем разрушило бы давление подводной реки. Если все пойдет хорошо, нечетные субмарины сейчас освободятся от тросов и всплывут над мостом; «Наутилус II», расположенный ниже пространства, которое будет перекрыто свисающими тросами, сможет пойти против течения, чтобы затем подняться выше и примкнуть к субмаринам, которые еще связаны с мостом. Тогда начнется битва за спасение моста от прогиба; всей мощью двигателей субмарины будут тянуть его в северном направлении. Господи, только бы удалось!
По мере того как «Наутилус II», стремительно пронизывая толщу вод, поднимался вверх, на экранах верхнего обзора вырисовывалась ужасающая картина. Огни на мосту уже не вытягивались в прямую линию, они изогнулись чудовищной буквой «С» — незакрепленный конец течением сносило к югу. Гас бросил один лишь взгляд, затем щелкнул переключателем селектора.
— Всем субмаринам, сбросившим тросы. Присоединяйтесь к тем, наверху, они пытаются удержать западный конец моста. Закрепитесь на них своими магнитными захватами, потом — машинам полный задний ход. Мы должны остановить прогибание моста. Мы должны выпрямить мост.
«Наутилус II» показывал путь, пристроившись носом к одной из тянущих мост субмарин; сперва он ее коснулся, затем закрепился прочнее, когда мощный электромагнит корпуса сцепил оба судна намертво. Как только произошло соединение, машины взвыли, вой делался громче, громче, по мере того как, отрабатывая задний ход, они набирали обороты. Если что-то и происходило, это не могло проявиться сразу; мост прогибался, искривлялся все больше, пока его незакрепленный конец не развернулся почти точно на юг. Конструкторы предусмотрели определенную гибкость, да, но не до такой же степени; мост мог переломиться в любой момент.
Но не переломился. Одна за другой новые субмарины присасывались к своим напарницам и присоединяли мощь своих машин к общим усилиям. Они не могли ликвидировать прогиб, но они явно приостановили его увеличение. Это была еще не победа, — но и поражение было отодвинуто. Им нужна была еще мощность.
— Внимание всем во втором звене. Продолжайте закрепление тросов на вашем конце. Мы здесь едва держимся. По мере закрепления на полной скорости двигайтесь на наш конец и цепляйтесь за наши субмарины. Нам нужна ваша помощь.
И помощь пришла. Одна за другой субмарины выныривали из тьмы и пристраивались корпусами к тем, что уже были в работе — две, три, четыре в каждой связке, так что скоро они стали походить на виноградные гроздья. Поначалу казалось, что все усилия тщетны. Затем… Неужели получилось? Неужели изгиб действительно стал уменьшаться? Невозможно было сказать наверняка. Гас протер глаза, и в этот момент О'Тул сказал:
— Честное слово, я не из тех, кто бросает слова на ветер, но мне кажется, мы помаленьку отрабатываем назад.
Не успели эти слова сорваться с его губ, как зажужжал зуммер связи.
