Хорас не удостоил ее ответом. Он продолжал пожирать глазами белую непокорную стену.
— И чего мы только ни делали! — рычал он, обращаясь неизвестно к кому. — Обошли ее по кругу в поисках ворот или хоть калитки. Зажигали костры, посылали дымовые сигналы. Кто-то же должен был их заметить! Но на все сигналы — ноль внимания. Пытались, наконец, перелезть через стену, но на нее нельзя залезть. Слишком гладко, не за что ухватиться. И ведь не камень и не металл, а что-то вроде керамики. И кто это ухитрился смастерить керамику, которую даже камнем из баллисты не прошибешь?
— Не знаю кто, — заметил робот. — И уж тем более не спрашивайте меня как.
— Мы говорили с тобой о башне, которая поднялась бы вровень со стеной, — напомнил роботу Хорас с ноткой надежды в голосе.
— Не получится, — отрезал Конрад. — Башня нужна высокая, и мы не располагаем древесиной, достаточно прочной для возведения башни такой высоты. Возникает также вопрос о том, возможно ли заложить достаточно крепкий фундамент.
— Мы говорили и о наклонной насыпи. Что, насыпь тоже отпадает?
— В нашем распоряжении нет возможностей для перемещения такой массы грунта.
— Тут ты, наверное, прав, — вынужденно согласился Хорас. — Вот если бы сконструировать летательный аппарат!..
— Послушайте, — ответил Конрад, — роботы под моим началом делают все, что в наших силах. Мы сконструировали паровые двигатели, и они работоспособны. Мы можем сконструировать почти любую машину, чтобы ездить по земле. Но воздухоплавание выходит за рамки наших умений. Мы не знаем теории, у нас нет станков для изготовления нужных деталей. А энергия? Откуда взять энергию? На дровах и угле аппарат не полетит… — Он, видимо, поколебался, стоит ли продолжать, но все же решился: — И баллиста тоже продержится недолго. У нас не осталось канатов. При каждом применении баллисты мы теряем десять футов каната.
— Канаты можно срастить.
— Мы так и делаем. Но сращенный канат неизбежно укорачивается на несколько футов.
— А если сплести новые канаты?
— Можно попробовать. Однако ни один из опробованных нами местных материалов удовлетворительных результатов не дал.
— Вот видишь, — сказала Эмма. — Все без толку. Стену тебе не одолеть.
— Это мы еще посмотрим! — взъярился Хорас. — Рано или поздно я найду какой-нибудь способ! В лепешку расшибусь, но эти твари за стеной обратят на меня внимание!..
Гневную тираду перебил один из стоящих поблизости роботов:
— К нам кто-то летит.
И действительно, из города прибыла леталка. И не просто прибыла, а пошла на посадку. Хорас так и взвился от восторга, размахивая руками и крича:
— Наконец-то! Наконец-то нас удостоили визитом! Мы же ничего большего и не хотели — только чтобы кто-нибудь вылез к нам поговорить…
Леталка приземлилась. Из нее вышел пассажир, и не какой-нибудь жалкий инопланетянин, а настоящий человек. Впрочем, инопланетянин там тоже был, но он остался в кабине. Похоже, решил Хорас, что инопланетянин был всего-навсего пилотом.
Эмма сделала нерешительный шаг вперед и замерла, не веря своим глазам. Потом встрепенулась и бросилась бегом.
— Тимоти! — пробурчал Хорас себе под нос. — Уж конечно, кто же станет якшаться с тварями за стеной, как не Тимоти… — Но все-таки поспешил навстречу родственнику. Конрад, не теряя бдительности, тащился рядом. — Стало быть, это ты. Но что ты здесь, собственно, делаешь? Мы уж думали, что больше тебя не увидим…
Последние слова Хорас произнес, подходя к Тимоти вплотную, в полный голос. Правда, мина у него была при этом довольно кислая. А Эмма просто таяла от восторга.
— Ну не чудо ли это! Он вернулся! Тимоти вернулся к нам!
Тимоти протянул руку. Хорасу волей-неволей пришлось ответить на рукопожатие.
— Ты, Хорас, и дальше намерен продолжать в том же духе? — спросил Тимоти. — Остался таким же неотесанным, как и был?
— Непохоже, — отозвался Хорас, — что тебя прислали передать нам приглашение.
— Меня прислали сказать, чтобы ты прекратил свои бессмысленные выходки. Мы будем тебе признательны, если ты перестанешь колотить по стене.
— Кто это мы?
— Мы — это жители города. Включая меня самого. Всю жизнь ты мне досаждал — как на Земле повелось, так и здесь не кончилось.
— В городе есть жители? — переспросила Эмма. — Такие же люди, как мы?
— Нет, не такие, как мы. Иные из них внешне выглядят ужасно. Но они все равно разумные существа, и не надо их беспокоить, швыряясь в них камнями.
— Значит, им это не понравилось? — злорадно осведомился Хорас.
— Некоторые вне себя от возмущения.
— Кто такие эти чудища? И что тут, собственно, за стеной?
— Это, — ответил Тимоти, — Галактический центр.
— А ты-то что там делаешь?
— Я сотрудник центра. Единственный на весь центр человек.
— Выходит, ты самозванно объявил, что представляешь человечество?
— Никого я не представляю. Вернее, представляю человеческую точку зрения. А большего им и не нужно.
— Ну ладно, раз уж ты стал одним из них, то почему бы тебе не пригласить нас войти? Мы ведь только того и хотим, чтобы нам уделили какое-то внимание. А вы игнорировали нас, будто мы и не существуем. Мы стучались у дверей — вот и все, что мы делали.
— Не стучались, а колошматили во всю мочь. Ты не умеешь стучаться, Хорас. Ты сразу начинаешь колошматить.
— Значит, ты ничего для нас не сделаешь?
— Могу взять на себя смелость пригласить Эмму. Ей будет много удобнее в городе, чем здесь в палатке.
Эмма покачала головой:
— Я останусь с Хорасом. Спасибо, Тимоти, но я остаюсь с мужем.
— Тогда я, вероятно, действительно ничего не могу сделать.
— По-твоему, на этом можно поставить точку? — взвинтился Хорас. — Ты явился сюда с угрозами?
— Не собирался и не собираюсь вам угрожать, а всего лишь прошу утихомириться.
— А если мы не захотим?
— Тогда в следующий раз прилечу уже не я, а кто-то другой. И он, вероятно, не будет пытаться соблюсти вежливость, как я.
— Ты не очень-то походил на воплощение вежливости.
— Может, и не походил, — согласился Тимоти. — Временами с тобой чертовски трудно сохранять вежливость.
— Прекратите! — взвизгнула Эмма. — Прекратите оба! Опять вы вцепились друг другу в глотку, как всегда… — Она повернулась к Хорасу. — Слушай, ты! Ты заявляешь, что стучался у дверей. А по-моему, ты кидался камнями в окна. Вот именно, кидался камнями в окна, как хулиган…
— И однажды, — подхватил Хорас, — я расшибу какое-нибудь окно вдребезги. Тогда уж городу, хочешь не хочешь, придется обратить на меня внимание…
