— Не знаю, сеньор…
Краем глаза капитан увидел, что слуги, с опасливым любопытством наблюдающие за допросом, стараются отодвинуться подальше.
— Ланселот, — сказал он по-английски, — закройте, пожалуйста, двери и проследите, чтобы никто не улизнул.
— Хорхе делал ключи для замков?
— Да, господин.
— Кто из господ в поместье заказывал ему ключи?
— Не знаю, господин…
— Врешь, собака, — капитан резко отбросил полу пиджака и расстегнул кобуру «Потапыча». При виде огромного пистолета глаза индейца испуганно расширились.
— Молодая сеньора, господин… Да, молодая сеньора. Но это было давно…
— Кто еще?
— Не знаю, господин…
— Вы бы отошли, Ланселот, — медленно проговорил по-испански Анненков, вытаскивая «Потапыча». — Мозгов тут сейчас будет — по всей комнате…
Староста икнул и вдруг повалился на колени.
— За что, господин? Я ничего не сделал! Я знаю, что Хорхе делал ключи для молодой сеньоры, потому что она посылала за мной, чтобы спросить, кто в деревне может справиться с этой работой! Но больше я ни о чем не знаю, правда! За что?
— За то, что ты укрываешь убийцу! Ты знаешь, кто нарядил Хорхе официантом, ведь ты же сам рассказал убийце, что бедный парень работал в баре в Трухильо!
Коричневое лицо старосты сделалось пепельно-серым.
— Нет! — сдавленно прохрипел он. — Он сам все знал! Он все про всех знает! Я ничего не говорил ему, клянусь…
— Кто — он? — Анненков ткнул ствол «Потапыча» старосте под подбородок. — Однорукий?
Староста с видимым усилием сглотнул скопившуюся во рту слюну.
— Эх, сеньор… — горько сказал он. — Однорукий… Это же сам Руми, понимаете? Могучий колдун! Кто я против него? Мышь! Он приходит, когда хочет, и уходит, когда ему вздумается. А те, кто встает у него на пути, быстро умирают… и никто в деревне не смеет перечить Руми. Если бы он пришел к Хорхе и сказал ему: «Вот, бери это, надень и иди в поместье», — тот так и сделал бы, и возражать бы не стал…
— Вот ведь хитрая бестия, — покачал головой Стил-луотер. — Заметьте, он ведь до сих пор ни в чем не признался!
Анненков хмыкнул.
— Нам от него не признание сейчас нужно, а факты. А скажи-ка, скользкий ты наш, откуда Руми раздобыл форму официанта? Только не говори мне, что из воздуха наколдовал, — не поверю.
Староста укоризненно посмотрел на него снизу вверх.
— Ну подумайте сами, господин, откуда же он мог ее взять?
— Намекаешь, что он украл ее здесь, в поместье? Индеец выразительно пожал плечами. Капитан вздохнул и убрал «маузер» в кобуру.
— Значит, твой Однорукий — великий колдун, — задумчиво проговорил Анненков, глядя куда-то сквозь индейца. — Он приходит в деревню и разгуливает по поместью, и никто не может его остановить. Так?
— Выходит так, господин…
— Но ведь должен же он где-то жить? Даже колдунам нужна крыша над головой, верно? У кого останавливался Руми, когда приходил в деревню?
Капитан стрелял наугад, но попал в яблочко. Староста задрожал, как заяц.
— Господин! Да если бы я его не пустил, он наслал бы на всю мою семью страшные хвори! Вот когда Хорхе заартачился и потребовал за ключ двойную плату, у него тут же кровавый понос начался…
— Ну-ка, ну-ка, — перебил его Анненков. — Стало быть, Однорукому ключ тоже Хорхе делал?
Индеец затравленно глядел на него, но не произносил больше ни слова. Капитан поскреб подбородок, попутно отметив, что не мешало бы побриться.
— И это случилось совсем недавно, так? Несколько дней назад?
— Не знаю, господин… Стиллуотер разочарованно крякнул.
— Ну все, теперь точно ни в чем не признается… Народ тут упрямый, ничего никогда не скажут. Удивительно, что вам из него удалось хоть что-то вытащить…
— Ты мне здесь дурочку-то не валяй! — рявкнул внезапно Анненков. Индеец вытянулся по стойке «смирно» и застыл, не в силах отвести взгляд от налившегося кровью лица капитана. — Ты уже своего колдуна со всеми потрохами мне сдал, понятно? Теперь мне уже без разницы, будешь ты отпираться или нет. Вот открою сейчас двери — иди на все четыре стороны!
Капитан взмахнул рукой, указывая на завороженно внимавших его речи слуг.
— А вы все задержаны до окончания расследования. Мистер Стиллуотер, распорядитесь отвести всех, кто слышал наш разговор со старостой, в подвал и запереть там.
— За что, сеньор? — немедленно воскликнул толстый, румяный повар, нервно комкавший в руках испачканное жиром полотенце. — Чем мы провинились?
— Кто-то из вас помогал вору и убийце Руми, — не раздумывая, заявил Анненков. — Нет сомнений, что этот кто-то сразу же доложит своему однорукому приятелю о том, как наш друг староста раскрыл все его секреты. А я не хочу, чтобы этот уважаемый человек пал жертвой собственной откровенности и желания помочь следствию.
У старосты отвалилась челюсть.
— Постойте, сеньор! — крикнул прятавшийся в углу рослый метис с большим мясницким ножом в руках. — Если кто-то здесь и водил дружбу с Одноруким, то это он, старый Фелипе! Он и сейчас пытался мутить воду, все на бунт нас подбивал! Чего Руми ему нашепчет, то он здесь нам и выкладывает! Говорит, мол, скоро Сьерра снова индейской станет, а господ всех на деревьях перевешают…
Анненков укоризненно покачал головой.
— Ай, как нехорошо! Подстрекательство к мятежу! Не знаю, как тут у вас, а у себя в полку я за такие вещи на месте расстреливал.
— Пожалуйста, господин! — на индейца было жалко смотреть. — Я никого не подбивал… лишь передавал то, о чем рассказывал в деревне Руми…
— А кто болтал, что Инкарри со своей армией сюда идет? — мстительно перебил его метис. Другие слуги, как показалось Анненкову, смотрели на него неодобрительно. — Кто путал: мол, придет Инкарри, так «Холодную гору» дотла спалит? А что с доном Луисом обещал сделать? Это ж сказать страшно — живым закопать в землю!
— Не губите, господин Ланселот! — Индеец, почуяв, видно, что от Анненкова снисхождения ждать не приходится, обернулся к англичанину. — Я все расскажу, что знаю! Руми поначалу Хорхе отличал, говорил, что Инкарри такие слуги надобны… Это потом уж парень возгордился, за ключ стал цену ломить вдвое…
— А ты откуда знаешь? — подозрительно спросил капитан. — При тебе, что ли, торговались?
— Да нет, — махнул рукой староста. — Сам Хорхе и рассказал, когда кровавый понос его одолел. Прибежал ко мне, трясется весь, белый, как покойник, и говорит: «Курака [3] Фелипе, скажите господину Руми, чтобы снял с меня порчу, я, — говорит, — ему все бесплатно сделаю!» И за живот то и дело хватается. А ведь Румито у меня не все время гостевал, он осторожный, опасается долго на одном месте сидеть… Я и говорю: «Чури, [4] где ж я тебе сыщу сейчас господина Руми? Что ж ты ему такое сделал, что он на тебя этакую страсть наслал?» Ну, тут Хорхе мне все и выложил… Как ему господин Руми велел сделать с отливки ключ, да не простой, а хитрый, с подвижной осью, а Хорхе, дурень, осмелился у него плату потребовать, как за два обычных ключа… Ну, Руми разгневался и порчу-то на парня и навел…
— По отливке? — переспросил Анненков. — А сам ты эту отливку видел?
— Нет, не видел, Руми ее с собой носил, а потом разбил. Но Хорхе говорил, что отливка была не очень хорошая, как будто тот, кто ее мастерил, никогда раньше этакого не делал. Если б, говорит, я не был такой умный да смекалистый, нипочем бы с такой работой не справился… Хвастун он был, Хорхе, пустой человек, даром что племянник…
Капитан выразительно приложил палец к губам. Староста немедленно замолчал.
— Где ты нашел Однорукого? Ты ведь нашел его, верно? Ведь кто-то вылечил Хорхе от кровавого поноса?
— Нет, господин, Руми тогда сам пришел, повезло парню, не успел он совсем кровью изойти…
— У Однорукого есть убежище, — перебил его Анненков. — И ты знаешь, где оно находится.
— Откуда мне знать? Болтают, что он в горах в пещерке живет, но где та пещерка, никому не ведомо…
