"Дорогой сынок! У нас, здесь произошла катастрофа. Множество людей умерло, но часть мы успели эвакуировать в еще один мир. Вход в него нашелся недалеко от Киршагского кремля. Если ты его помнишь – ты ведь был совсем маленький, когда мы там были. Там сейчас образовался вулкан. Прямо посередине песчаной пустохляби. А она расползлась по всему миру. Вот почти на вершине вулкана вход в иной мир и нашелся. Мы с твоим папой тоже собрались туда. Может быть, будем приходить и обратно, в этот мир. Но когда – не знаю. Бери все ценности, что я сложила тут, пользуйся ими на Земле, они твои. Слушайся бабушку. Расти здоровым, крепким. И умным. Бабушке привет и тоже – здоровья. Надеюсь, у тебя все будет хорошо. Много учись и будь счастлив. Целую, твоя мама."
Судя по слогу писала этот текст достаточно обыкновенная, вполне недалекая бабенка-квочка, напирающая на прописные истины. Ну что за банальщина: учись, слушайся бабушку, расти здоровым… Еще бы добавила: на горшок хорошо ходи. А из содержательной части записки до меня не все дошло. Какие-то катастрофы, вулканы. Впрочем, главное я уяснила.
– Да-а… – протянула я по окончании чтения. – Кажется, княжество ваше накрылось?
Олег убито молчал.
– И родители куда-то эвакуировались. Не дождались тебя.
Он вздохнул.
– Ну и нечего расстраиваться, – бодро резюмировала я. – На нет и суда нет. Пусть им там будет хорошо. А мы проживем и без княжества. Ценности-то остались! Ты ведь за золотом сюда приходил? Вот и бери его! Драгоценные камни только не позабудь.
Я указала на ковш с самоцветными украшениями.
Олег безучастно наблюдал за мной.
– Хватит киснуть! – прикрикнула я. И взялась за ручку ковша, намереваясь вручить фамильные сокровища наследнику.
Не тут-то было! Взяться-то я взялась, но вот стронуть ковшик с места не удалось. Он был совершенно неподъемный!
– Ого, сколько всего! Чего тут в ковшик напихано-то?
Я ткнула пальчиком в мешанину колец и кулонов – и палец больно ударился об их монолитную горку.
Подергав за выступающее колечко, я убедилась, что оно крепко-накрепко сплавлено с остальным содержимым ковшика. А содержимое, в свою очередь, составляло единое целое с проклятущим ковшом. Сам же ковш был неотделим от золото-серебряной груды, на которой покоился.
– Вот это номер! – не удержалась я от возмущения. – Мамочка, что, подшутила над тобой так? Как эту гору можно утащить?
Олег подошел, подергал склад ценностей за разные выступающие углы, убедился, что они представляют собой не отдельные предметы, а единый монолит, и сделал вывод:
– Катастрофа…
– Да уж, – сочувственно кивнула я. – Даже вдвоем с тобой мы не сдвинем все это с места. И уж тем более не перетащим к себе. На что же вы с бабушкой дальше жить будете?
Олег отвлекся от каких-то своих мыслей, непонимающе уставился на меня:
– Я имею в виду катастрофу, о которой написала мама.
– Думаешь, все это слиплось в результате произошедшей тут катастрофы? Ничего себе! Что ж здесь стряслось? Слушай, а может над вашим поместьем атомная бомба взорвалась? Потому золотишко и сплавилось в один монолитный кусок? Ох ты – тогда ведь тут радиация должна быть бешенная!… А ну-ка, давай сматываться отсюда поскорей! С радиацией шутки плохи! Где проход, через который мы заползли? Да не стой ты столбом! Ну его, это фамильное золото! Самим спасаться надо! Показывай куда идти – я не вижу ничего подходящего для бегства!
Олег ткнул пальцем в направлении стены.
– Сюда? – засомневалась я. И даже пощупала пыльные булыжники. – Ты уверен?
Олег с возрастающим беспокойством следил за моими лихорадочными телодвижениями.
– Да вот же проход, – он протянул руку. И она по локоть погрузилась прямо в булыжник рядышком с моими пальцами.
Я, как слепая, принялась лапать камни вокруг его руки – камни и не думали пропускать меня.
Олег схватил мою ладонь, сжал в своей, попробовал пропихнуть – и только ушиб больно-пребольно.
– Ай! – вскрикнула я, отдергивая руку.
То есть его-то рука прошла свободно, а моя встретилась все с тем же каменным препятствием.
Он побледнел как полотно и голосом, сорвавшимся на испуганный визг, выдал:
– Извини, пожалуйста!
– Ладно, – отмахнулась я. – Заживет!
– Извини, что втравил в это путешествие! – возразил он, отчаянно мотая головой. – Это все! Это как с мамой! Даже хуже! Ты теперь отсюда не выйдешь… Мама хоть в другое место могла выйти, не в свой, так хоть в третий какой-то мир, а ты… Не знаю, – совсем убито закончил он.
– То есть я попалась? – уточнила я.
И мне стало вдруг спокойно и легко. Я попалась! Это решало разом все проблемы. Не надо теперь ни волноваться, ни переживать. Я посижу тут немножко, радиация по-быстренькому доконает меня, и все прекратится само собой. Как в том анекдоте: «Извините, что фильм получился таким коротким -главного героя по ошибке убили в первом же кадре…»
Меня начал трясти истерический смех.
– Что с тобой? – испугался Олег.
– Сбылась мечта всей жизни: умру богатой – на груде золота!
– Ты не умрешь… Не смей умирать! – закричал Олег. А потом успокоился и тихим задушевным голосом произнес. – А с чего ты решила, что умираешь?
– Так ведь радиация!… – я указала на неподъемный слиток золота.
– Радиация? Но если здесь взорвалась атомная бомба, то почему все остальное уцелело? Где остальные разрушения?
И он сделал широкий жест рукой, охватывая сразу весь окружающий пейзаж: черные деревья, чуть поскрипывающие на горячем ветерке, каменную стену, круглый мелкий бассейн неподалеку (недействующий фонтан, что ли?). Все это, действительно, было целое. Не обгоревшее, не оплавленное излучением, не порушенное взрывной волной.
– Неувязочка, – признала я. – Взрыва вроде не было…
– Вот! – деловито упрекнул Олег. – Так что и умирать рано. Давай лучше осмотрим твои новые владения.
– Мои?
– Раз здесь будешь жить ты – значит твои.
***
– И вот здесь ты жил? – с уважением покачала я головой.
– Нет. Здесь меня только собирали в дорогу. А жил я в другом месте. В папином замке – у Квасуровых.
– Там такая же роскошь?
– Не совсем, – уклонился от прямого ответа Олег. – Там по-другому. Долго рассказывать. Давай еще раз подумаем: что тебе в ближайшее время может понадобиться? Спать тебе есть где.
– Да уж!… – я похлопала ладонью по широчайшему и мягчайшему ложу, обнаруженному в одной из спален. Куда там гарнитуру «Да Винчи»! И при том это была одна из самых маленьких постелей. Да и была установлена в сравнительно небольшой спальне. Остальные спальни я забраковала именно по причине их громадности. Нелегко человеку, привыкшему всю жизнь спать в проходной комнатенке сразу приноровиться к жизни в залах.
