— Ты хитер, Пепис, — обратилась женщина к потемневшему зеркалу. — Но ты слишком поздно начал свою игру. Так что скоро ты будешь иметь спущенного с цепи Шторма.
Худенькое существо прижалось к стене у ярко освещенного окна и затаило дыхание. Видеокамеры по-прежнему фиксировали движения света и тени, шелестящие листья, блики фар автомашин, проезжающих за чугунной оградой. Убийца очень быстро кончил свою работу. Для этого ему даже не пришлось проникнуть в комнату или прострелить окно. Элегантная женщина, которую очень многие на этой планете знали под условной кличкой “Принцесса”, вскрикнула и упала на пол. Кровь тонкою струйкой вытекла из её тонко очерченного носа и из ушей, украшенных бриллиантами, но даже смерть, так легко справившаяся с нею самой, не смогла разгладить складку высокомерия между её тонкими бровями.
* * *
Баластер вошел в маленькую комнатку для конфиденциальных встреч, расположенную в фешенебельном квартале Мальтена. На лице человека, в ожидании примостившегося у массивного обеденного стола, явно проступали горе и враждебность. Гость взглянул на вошедшего министра и пересел на другой стул — так, чтобы стол располагался как раз между ними. Вандовер невольно улыбнулся, заметив это движение.
Его собеседнику па вид можно было дать лет сорок пять: жгуче-черные волосы уже слегка подпалила седина, когда-то аккуратная стрижка потеряла всякую форму, волосы, упавшие на лоб, обнажили наметившиеся залысины.
— Я хотел поговорить с тобой, Нейлор! — поприветствовал гостя Баластер.
Нейлор что-то недовольно пробормотал и сделал вид, что не заметил протянутую Баластером руку.
— Новости доходят к вам довольно-таки быстро, — недовольным голосом сказал он. Баластер развел руками:
— А какой смысл содержать целую армию полицейских, дворников и консьержей, если при этом нельзя вовремя узнавать интересующие тебя вести? Я все прекрасно знаю. Дом убран. Дубликаты пленок и записи отправлены в какое-то другое место.
Нейлор тяжело посмотрел в глаза Баластеру:
— А теперь вы хотите знать, что убило ее? Вандовер покачал головой:
— В каком-то смысле это несущественно. Принцессы нет в живых, а без нее вы не знаете, что делать и как существовать дальше.
Нейлор вспыхнул:
— Я пришел на эту встречу только потому, что вы сказали, что у вас есть для меня кое-что интересное. А сидеть и слушать, как вы злорадствуете, я совершенно не собираюсь! — он шумно вздохнул и ударил кулаком по столу.
— Я совсем не злорадствую, мой друг, — поспешил утешить его Баластер. — Напротив, я готов принести вам соболезнования. Мы проделали очень много полезной работы, по, к сожалению, нам предстоит сделать её еще больше.
Нейлор насторожился:
— Что вам от меня нужно? — спросил он и сжал кулаки.
Министр ничего не ответил. Он положил на стол свои холеные руки и сложил пальцы в тайный знак приветствия, знакомый только узкому кругу правящей элиты Зеленых Рубашек.
Нейлор еще долго молчал и наблюдал за движениями пальцев министра полиции. Наконец он облизал губы и нервно спросил:
— А почему, собственно говоря, я должен вам верить?
— Вы прекрасно знаете, что я не могу вам этого сказать. — Вандовер неопределенно кашлянул. — Но ведь и я не знаю, могу ли я доверять вам. И все-таки в моем положении откровенность с вами ведет к гораздо большим последствиям. — Вандовер оглянулся. Блики хрустального бара падали на пол и на серую одежду гостя, рядом со столом стоял старинный патефон, и сейчас черная пластинка, чуть покачиваясь, кружилась вокруг своей оси, и из-под тонкой иглы вылетали звуки старинного вальса. Баластер не торопил своего гостя. Он смотрел по сторонам и терпеливо ждал, когда же Нейлор наконец-таки придет к какому-нибудь решению.
В конце концов Нейлор вздохнул и пожал плечами:
— Чего конкретно вы от меня хотите?
— Что её убило? — быстро спросил министр.
— Мы думаем, что это было звуковое оружие. — Нейлор нервно потеребил пальцами рукав рубашки. — Но мы совсем не уверены в этом. Видеокамеры охраны ничего не записали. Только всплеск какой-то энергии засветил пленки, но это продолжалось не более минуты. Мы пытались провести экспертизу и пришли к выводу, что с этим видом лучей современная наука еще не знакома. А что касается официального медицинского заключения, так причиной смерти названо обширное кровоизлияние в мозг. В принципе, это и действительно может быть естественной смертью.
— Но вы же не думаете, что это было так?
— Такая версия нас мало устраивает.
— А как же вы будете без нее обходиться?
Нейлор задумался. Он пододвинул к себе хрустальный графин и один из стоящих тут же стаканов, налил воды, отпил глоток, но так ничего и не сказал.
Вандовер согнулся над столом и заговорщически прошептал:
— А что, если вместо хаоса, который вот-вот должен захватить организацию, я предложу вам объединиться?
* * *
Королева Трикатада с явным удовольствием зашелестела своими сияющими крыльями, когда генерал Гузул приблизился к ней и сделал реверанс. её жесткие панцирные крылья разошлись веером, а из-под них появились тонкие прозрачные подкрылышки. Они вспыхнули голубым сиянием, затрепетали и зашелестели, распространяя тонкий чарующий аромат. Воистину, на такое великолепие была способна только королева! Гузул подпрыгнул и защелкал всеми своими ногами. О, ему была оказана редкостная честь! Королева убрала свои тонкие подкрылышки под блестящие панцирные крылья и коротким жестом показала Гузулу, что тот может подойти поближе к ней.
— Как хорошо, что вы вернулись под моё крыло, Гузул! — нежно прострекотала она. — Ни одна встреча после долгой разлуки за все это время не была для меня столь приятной!
Гузул почтительно склонил голову:
— Только обязанности могут заставить меня покинуть вас, моя королева!
— Как обстоят наши дела в Доминионе?
— Старинный враг так же силен и непонятен, как и всегда, — генерал стукнул по полу передним щупальцем и стал расхаживать взад и вперед по тронному залу. — И только ваше явное превосходство в скорости кладки яиц удерживает людей в безвыходном положении.
Королева встрепенулась. На её радужной лицевой маске отразились и гордость и печаль. Эти чувства были переданы так умело, что Гузул невольно остановился и восхищенно вздохнул. Глаза королевы загорелись любовным блеском, но она опустила веки и посмотрела в сторону.
— Мне отпущено очень мало времени, генерал, — тихо произнесла она.
Это было общим горем их расы. С непосильной обязанностью откладывать столько яиц, чтобы восполнить постоянные потери их Тракианской Лиги, — могла справиться только королева. И все-таки, сколько ни старалась Трикатада оставить после себя среди тракианских песков хотя бы одну плодовитую самку — это не удавалось ей. Тот день, когда королева состарится и больше не сможет откладывать яйца, приближался, а значит, приближался и день, в который всем тракианским мирам будет подписан окончательный приговор. И все же — чем больше яиц успеет отложить Трикатада, чем больше планет успеют они превратить в песчаные колыбели для своих маленьких, тем больше вероятность того, что в их мире появится следующее плодовитое поколение. И все-таки чем больше рождала Трикатада, тем быстрее ветшало её тело и тем неумолимее она близилась к концу. Гузул хорошо понимал, что уже при его жизни война с людьми может быть окончательно проиграна и их раса прекратит свое существование.
