— Вы в порядке? — спросил водитель грейдера, перекрикивая бурю.
— Да! — ответила Лайла. — Только очень замерзли! Аккумулятор разрядился!
— Я оттащу вас до Квартала! Где вы живете?
— Я покажу! — крикнул Ной.
Водитель кивнул и захлопнул дверь. Ной поднял воротник.
— Будь осторожнее! — сказала Лайла и поцеловала его в щеку.
Ветер чуть не повалил его, было трудно дышать. Перебирая руками, он обошел машину и увидел яркий свет фар грейдера. Из темноты вынырнул водитель, схватил Ноя за руку и помог влезть в высоко поднятую кабину. Хлопнула дверь, и стало так тихо, что зазвенело в ушах. Быстро двигались щетки, сбивая с лобового стекла налипший снег, из щелей печки тянуло запахом нефти и теплом. Ной стянул перчатки и прижал руки к горячему металлу.
Через несколько минут дверь снова открылась, и в кабину ворвался снежный вихрь, почти полностью скрыв фигуру водителя. Он уселся в кресло и, повернувшись к Ною, закричал:
— Машину подцепил! Ну, едем, помолясь!
Двигатель взревел, и грейдер медленно пополз вперед. Последовал рывок, колеса несколько раз провернулись на месте, но тяжелая машина справилась. Водитель включил прожектор и стал напевать что-то тихое и монотонное.
Ной с беспокойством поглядывал в боковое зеркальце, пытаясь разглядеть машину Лайлы, но видел лишь темноту. Теплый воздух бил в лицо, колыхал волосы.
— Мы можем остановиться? — спросил он, поворачиваясь к водителю. — Девушка тоже знает дорогу. Там в машине очень холодно!
— Нет, застрянем еще! Ты не волнуйся, до Квартала недалеко. Доедем быстро.
Ной не стал настаивать и снова посмотрел в зеркало.
Минут через двадцать впереди показались могучие опоры ветряка, а за ним маленький огонек прожектора.
— Что там? — крикнул водитель.
— Милицейский пост! Осторожнее с ветряком, объезжайте справа!
— Понял! Машину оставим у поста! Они присмотрят. Дом далеко?
— Нет, рядом!
Водитель кивнул и принялся осторожно выворачивать руль, огибая ветряк. Железные опоры заметно дрожали, к завываниям ветра присоединился протяжный стон.
Грейдер затормозил. Ной взялся за ручку двери, но водитель остановил его.
— Посиди. Не стоит там ходить.
Он выбрался наружу. Свет прожектора на крыше поста мерцал. Ной подумал, что ураган мог повредить ветряк. Если тот совсем откажет, Квартал останется без электричества. Только этого им не хватало.
Дверь с его стороны открылась, в кабину залезла Лайла.
— Боже, Боже — как холодно, — сказала она, сжимая воротник шубы.
Ной подвинулся, давая ей место возле печки.
— Я должна позвонить родителям, — дрожа, сказала девушка. — Они, наверное, с ума сходят!
— У нас нет телефона.
Лайла удивленно посмотрела на Ноя. Распахнулась дверь, в кабину залез водитель.
— Ну что, ребятки, поехали?
— Стойте! — крикнула Лайла. — Мне надо позвонить! На посту есть телефон?
В вихре снега они ввалились в прихожую, Ной поспешно захлопнул дверь.
— Господи-Боженьки! — запричитала мать. — Ной, как я волновалась? Ты в порядке?
Она обняла сына, потом отступила на шаг, глядя на Лайлу.
— Храни вас Бог, — сказала девушка.
— Храни вас Бог.
— Мама, это Лайла. Мы застряли на Дороге, нас грейдер дотащил. Домой ей не добраться. Она переночует у нас?
— Господи, конечно, деточка! Конечно! Очень рада, наконец, увидеть вас! Ной столько о вас рассказывал!
Лайла улыбнулась.
— Мне тоже очень приятно познакомиться с вами.
— Но вы раздевайтесь, раздевайтесь! Я сейчас что-нибудь теплое принесу. Погреетесь. И макку поставлю!
Мать вышла из коридора, Ной повернулся к Лайле. Снег таял на ее лице, капельками блестя на длинных ресницах.
— У нас не убрано. Извини. Мы не ждали гостей.
— Ничего. Я даже рада, что все так получилось.
Он помог ей снять шубу. Лайла с любопытством осматривала захламленную прихожую, потирая руки. Лампочка на потолке мигала.
Мать принесла теплый пуховой платок, старую безрукавку и вязанные чуни.
— Вот, надевайте, сейчас согреетесь.
С кухни донесся слабый свист.
— Спасибо. Вы не могли бы мне показать, где ванна?
— Да, милая. Я провожу. Ной, сними чайник!
Ной кивнул и прошел на кухню. Выключив конфорку, он полез в шкаф, чтобы найти чашки поприличнее. Когда мама вернулась, он накрывал на стол.
— Хорошая девочка, — сказала она, заливая кипятком макку. — Ной, поставь пирог в духовку, его нужно погреть. И красивая.
— Да.
— Родители знают, что она у нас?
— Да. Лайла звонила с поста.
— Я устрою ее наверху.
Над чашками поднимался пар, за окном гремела буря. Лайла пила горячую макку, мама резала пирог. Ной нервничал: как отнесется Лайла, привыкшая к натуральным продуктам, к пирогу из концентрата? «Может быть, предложить ей что-то другое? Но мама обидится». Но Лайла ничего не сказала. Она с удовольствием ела пирог и рассказывала о своей семье, о своих занятиях, о планах. Похвалила портрет над столом. Портрет отца Ноя, единственное его изображение, которым мать очень дорожила. Лайла восхищалась домом, назвала его уютным. Попросила добавки. Она вела себя так просто и естественно, что Ной не верил своим глазам. Такого преображения он никак не ожидал.
— Мам, — сказал он, воспользовавшись паузой в разговоре. — Я уезжаю.
— Уезжаешь?
— Экспедиция Поиска. Мы выезжаем послезавтра. На месяц.
— О чем ты говоришь, Ной? Куда вы едете?
Он объяснил. Мать растерянно переводила взгляд с него на Лайлу.
— Но как же так? Там опасно!
— Мы едем в спокойное место. Будем передвигаться на вездеходе. И люди там опытные.
— Так нельзя, Ной! И что за новая манера — сообщать человеку о таком серьезном деле накануне! За кого они тебя держат?
— Мам, все нормально. Просто эта поездка до последнего момента была под вопросом.
Она сокрушенно качала головой. Ной чувствовал, как много она хочет сказать, но присутствие Лайлы сдерживало готовый хлынуть поток причитаний и укоров. Он мысленно поблагодарил небо за этот ураган. Если бы не он, буря разразилась бы прямо в доме.
Мать поджала губы. Лайла тоже выглядела грустной и молча пила остывающую макку.
— Зачем тебе это?
— Мам, мы уже все обсудили, — сказал Ной.
— Вы это одобряете? — обратилась она к Лайле.
У Ноя сжалось сердце. Лайла подняла голову и посмотрела на него, потом на встревоженную мать.
— Нет, — сказала она.
— Вот видишь!
— Но я принимаю выбор Ноя. Если для него это так важно, если он хочет попробовать, я не могу ему помешать. Могу только надеяться и молиться. Господь укажет верный путь.
