– Но почему? Не мог же…
– Господин, – твердо прервал его байани, – Энка Нэ повелел, мы исполняем. Да не будет пролита кровь, которую не требовал бог-император.
Пол снова беспомощно посмотрел на Зу Шана, на Немо, на Тсонг Тсонга, на жалкое окровавленное тело Баи Лута, на дюжину воинов, терпеливо ждущих приказа своего капитана.
– Пойдемте, – наконец выдавил он, и голос его звучал неестественно спокойно. – Если Энка Нэ приказал, то нам надлежит повиноваться.
Они отошли шагов на двадцать от школы и остановились. Стояли и смотрели, как воины Энка Нэ ломают столы, стулья, все с таким трудом сделанные инструменты.
Наконец они услышали приказ капитана:
– Разожгите огонь.
Из-под стен школы поползли струйки дыма…
Сухое дерево горело быстро, жарко и шумно. Воины стояли вокруг, пока школа, ставшая погребальным костром Баи Лута, не превратилась в кучу дымящихся углей.
Капитан повернулся к Поулу Мер Ло.
– Так повелел Энка Нэ, – сказал он.
Если бы Баи Лут не сделал свой воздушный змей, если бы ветер не порвал нить, если бы Энка Нэ не повелел убить мальчика и сжечь школу, то Пол Мэрлоу, скорее всего, так и не собрался бы отправиться к Храму Белой Тьмы.
Это путешествие, и то, когда именно оно произошло, изменило весь ход истории.
Узнав, что она беременна, Мюлай Туи стала необыкновенно счастливой. И чем больше рос ее живот, тем счастливее она становилась. Даже смерть Баи Лута и уничтожение школы не могли омрачить ее радости – обе вещи интересовали ее лишь потому, что они интересовали Пола Мэрлоу.
Ее переполняла необычная радость женщины, готовящейся стать матерью. Она чувствовала свою исключительность – еще бы! – ведь она носит в себе сына (разумеется, это сын, девочка не могла бы брыкаться так сильно!) того, кто прилетел на серебряной птице. Как ей повезло, что Орури доверил именно ей принять семя человека, несущего на себе печать величия.
Она смотрела на Пола с гордостью. Он был выше всех в Байа Нор. И пусть его кожа, несмотря на загар, оставалась неестественно бледной (ничего похожего на черную кожу байани древнего рода), он настоящий мужчина. Его мощные мускулы и могучий тану тому доказательство. Его сын наверняка будет похож на отца. И тогда Мюлай Туи станут завидовать все женщины Байа Нор.
Но ее счастье продолжалось недолго. Все кончилось в тот вечер, когда Пол рассказал ей о своем намерении отправиться к Храму Белой Тьмы.
– Пол, – взмолилась она на плохом английском. – Не надо ходить туда. Неужели тебе так плохо, что только смерть может развеять твою печаль?
– Это никак не связано ни с печалью, ни с смертью, – терпеливо объяснял он. – Есть тайна, и я должен ее раскрыть. Мне кажется, что ключ к ней находится на той горе… Я отправлюсь в путь, как только найду охотников, чтобы указали дорогу.
– Никто не пойдет с тобой, – воскликнула она, переходя на байани. – В Байа Нор нет глупцов, готовых броситься на грудь Орури раньше, чем он позовет.
Он засмеялся и ответил тоже на байани:
– Отвага, гордость и жадность помогут мне найти охотников. Путешествие взывает к их отваге. То. что я – чужеземец – не боюсь, затронет их гордость. А двадцать медных колец, которые я предложу каждому, кто пойдет, помогут преодолеть нехватку отваги и недостаток гордости… Кроме того, есть еще оружие, которое мне вернул Энка Нэ. Завернутое в несколько слоев муса лоул, оно лежит сейчас в деревянном ящике под полом. Я покажу охотникам его мощь, и у них не останется сомнений.
– Но господин, тебе придется пересечь земли локхали. Люди Байа Нор не боятся дикарей… но и не заходят на их земли. Разве что армия…
– Да, нам придется пройти через земли локхали. Но, Мюлай Туи, с оружием, о котором я тебе говорил, мы будем словно могучая армия.
– Мой господин, – помолчав, сказала нойя, – несмотря на это оружие, ты оказался в подземельях Байа Нор.
– Действительно, оказался, – согласился Пол. – Впрочем, – рассмеялся он, – кому ведома воля Орури?
– Никто из тех, кто уходил к горе, не вернулся назад. – помолчав еще немного, сказала Мюлай Туи.
– Но есть те, кто видел гору и вернулся.
– Господин, – печально сказала она, смиряясь с неизбежностью, – я знаю, что часто не понимаю тебя и кое-чего, наверное, не пойму никогда. Я горжусь тем, что ты любил меня, что я наконец обрела дар твоих чресел. Если моему господину угодно пустится на поиски Орури прежде, чем Орури сам привет его к себе… я могу только склониться пред его волей. Но господин мой, не уходи, останься хоть бы ненадолго, пока не увидишь лица своего сына.
Он обнял ее.
– Мюлай Туи. Я знаю, как трудно тебе понять меня. Но множество вопросов буквально разрывают меня на части. Это путешествие не ждет. Я должен отправиться в путь, и чем скорее, тем лучше. Я должен увидеть все, что мне суждено. Но я вернусь. Вернусь, потому что очень хочу любить тебя, как я буду любить тебя этой ночью. И я вернусь, потому что хочу видеть плод нашей любви… Давай на этом закончим разговор. Решение принято. Зу Шан ищет охотников, и я не сомневаюсь, что он их найдет.
– Возможно, – вдруг просияла она, – что Энка Нэ, узнав об этом безумии, запретит его?
– Я уважаю силу Энка Нэ, – медленно сказал Пол, пристально глядя на нойю. – Пусть и бог-император уважает мою. Иначе у многих в Байа Нор вдруг найдется причина для печали.
Три дня спустя, ранним утром, когда девять лун еще сверкали в высоте безоблачного неба, Зу Шан привел к дому Поула Мер Ло четверых охотников. Обменявшись любезностями с хозяином, они расселись на веранде, и Мюлай Туи разлила по чашам вино.
– Пол, – сказал Зу Шан по-английски, так, чтобы охотники его не поняли. – Мы должны взять с собой именно этих людей. Твое предложение привлекло и других, но эти – лучшие охотники Байа Нор. Двух из них я знаю лично, двух других знают мои друзья. Кроме того, они верят Поулу Мер Ло, учителю. А один из них, Шон Ху, однажды даже видел гору – он охотился вдалеке от торных путей – и говорит, что знает дорогу.
– Они боятся?
– Да, Пол, – усмехнулся Зу Шан, – они боятся, как, впрочем, и я сам.
– Это хорошо. Тот, кто боится, проживет дольше. Ты сделал достойный выбор… Я и не надеялся…
Он повернулся к байани, которые пили вино, словно и не слыша разговора.
– Охотники, – сказал Поул Мер Ло на байани, – мой путь далек. Возможно, в пути меня подстерегает опасность. Я иду к Храму Белой Тьмы. Говорят, туда не ходят те, кто хочет увидеть много внуков.
Охотники засмеялись. Впрочем, смех вышел несколько натянутым.
– Я думаю, – продолжал между тем Поул Мер Ло. – нам суждено вернуться. Если человек чего-то очень хочет, он обычно этого добивается. К тому же, мы возьмем с собой страшное оружие, которое я специально привез из страны на том краю неба.
