— Нет, я не хочу оставаться здесь, — печально сказал Феруз. — Когда Хумо Хартум рассказывал о белом свете, я услышал, что, по твоим словам, люди там летают по небу на железных птицах — это ведь правда?
— Правда! — горячо подтвердил Аламзета. — И даже в ракетах летают к звездам!
— Когда я услышал об этом, — продолжал принц Феруз, — я захотел к вам, в белый свет, чтобы тоже научиться летать высоко-высоко! Я помогу тебе найти путь домой!
— Правда? — радостно спросил Аламазон. — Клянешься?
— Клянусь Матерью-Звездой! — горячо сказал юный принц и поднял вверх тонкую смуглую руку. — И Хазина тоже хочет искать путь в белый свет, чтобы помочь тебе!
— Хазина? — Аламазон густо покраснел.
Сестра принца Феруза, Хазина, — невысокая, черноволосая, с большими темными глазами девочка — уже несколько раз встречалась Аламазону в покоях дворца, и каждый раз он ловил на себе ее восхищенный взгляд. Придворные говорили, что щеки ее напоминают лепесток, а стройная фигура и лицо — красавиц древности. Но Ала — мазону казалось, что больше всех она похожа на его одноклассницу Азизу, только, конечно, Азиза не носила такие пышные одежды и драгоценности, а вместе с мальчиками играла в волейбольной команде школы и любила шахматы. Хазину же трудно было представить в школьной форме, с мячом в руке — походка ее была мягкой и не — слышной, а тонкое личико всегда опущено.
Вспомнив все это, Аламазон ничего больше не сказал своему новому другу, но почему-то повеселел и даже походка его стала бодрой и жизнерадостной.
А навстречу им уже шли Ушастик, Тапочка и Например.
— Мы позаботились о господине Хумо, — сказал Ушастый. — А потом побежали за тобой.
Аламазон рассказал все, как было; друзья смотрели на него с восторгом. А он тоже радовался — сколько друзей появилось у него в этой странной подземной Вселенной, называемой Юлдузстаном!
Аламазон молча прошел в комнату, где лежал раненый Хумо Хартум, сел у постели, кивая головой в знак приветствия. В комнате было несколько человек: сама Рузванхайум, прикладывающая к голове старика холодные компрессы, Надим Улуг и лекарь. В дверях, прячась за шторой, стояла Хазина, она следила за каждым движением Аламазона, но он, занятый своими мыслями, не замечал ее.
— Рана не очень опасная, как я и говорил, — лекарь, перевязывая рану, хмурился. — Но ведь он потерял много крови, а в его возрасте это очень опасно.
Укладывая свои снадобья в расшитый мешочек, он привычно помолился: «Да поможет ему Осел-Создатель».
Бедный лекарь и не подозревал, что один из тех, что стоит рядом, два дня назад ездил на священном животном, без всяких угрызений совести понукая его. Еще более удивился бы он и поразился, если бы узнал, что призрак пророка Мадумара — вот этот высокий, смуглый мальчик, который сейчас наклонился над Хумо Хартумом и говорит ему ласковые, теплые слова.
Когда Аламазон направился к выходу, Хазина подошла к нему.
— Скажите, — ласково начала она. — Мой брат говорит, что скоро вы уйдете от нас, что вы нашли путь из подземелья. Правда ли это?
Тут только Аламазон увидел девочку и вспыхнул от смущения, сам не зная почему. Молча они прошли несколько шагов;
— Правда, — наконец ответил Аламазон.
— Вы, наверное, очень скучаете по своей родине, там, я слышала, так много чудес!
— И здесь, у вас, тоже много интересного, — чтобы успокоить ее, Аламазон стал рассказывать о том, что именно удивило его здесь и поразило. Хазина слушала его, опустив глаза. Незаметно для себя они вышли из дворца, пошли по лужайке, где стояли мраморны» скульптуры знаменитых людей Юлдузстана.
— А если мы с Ферузом проникнем в ваш мир, он там тоже станет властелином? — вдруг спросила она, и Алама — зон чуть не расхохотался.
— Феруз очень умный мальчик. Выучится — может даже стать министром.
Хазина стала спрашивать, кто такой министр, и, выслушав, решила:
— Значит, министр похож .на Хумо Хартума!
Потом она попросила рассказать ей о птицах, на которых люди поднимаются высоко-высоко, а услышав слово «телевизор», тоже выразила желание узнать, что это таксе. Аламазон охотно рассказывал. Сами того не заметив, они дошли до сая, где вчера произошла схватка с Бурбулитом, потом медленно пошли обратно.
— Мне нужно было посмотреть, как себя чувствует Хумо Хартум! — спохватился Аламазон. И они поспешили к дворцу, причем Хазина шла с явной неохотой.
— А зачем вы приехали к нам, Аламазон? — немного погодя спросила Хазина.
— Искали клад, который, как было известно, находится в подземной пещере.
— Меня искали?! — переспросила Хазина. — Меня?!
Аламазон вспомнил, что «Хазина» означает «клад» а девочка поняла это слово буквально. Ему не хотелось огорчать ее, и он повторил:
— Ну, конечно, искали Хазину.
— Но ведь вы меня раньше никогда не видели!
— Но я … мы предполагали, что Хазина находится здесь… не веришь, спроси у Ишмата. Если он не подтвердит, что мы искали Хазину, то я прощаюсь со своим ухом!
— Шутите… — но глаза Хазины сияли, и Аламазон подумал, как было бы хорошо, если бы девочка действительно пошла с ними искать дорогу в белый свет и если бы она стала ему другом, настоящим другом. А ведь она, наверное, мягкий и добрый человек, несмотря на то, что принцесса, дочь падишаха…
— Клянусь белым светом! — сказал он.
Когда они подошли к дворцу, услышали, как в комнате, где теперь жили юные музыканты, друзья Аламазона, звенел рубаб. Голос Ушастика выводил песню; К тебе тропа нелегкая, Эй, белый свет!
Ты — молния далекая, Эй, белый свет!
Цветут тюльпаны на лугу — Эй, белый сеет!
Тебя забыть я не могу — Мой белый свет!
Навстречу им выбежал Ишмат.
— Увидел, как вы идете, и не вытерпел! — сказал он, слегка задыхаясь от быстрого бега. — Помнишь, ты написал слова? Ребята сегодня, пока тебя не было, уже сочинили музыку и создали новую песню. Ведь если они попадут в Таштака, им нужно будет чем-то приветствовать жителей!
— А разве они тоже пойдут с нами? — спросил Аламазон.
— А вы как думали? — раздался голос сверху. Это Тапочка, высунувшись в окно, слушал их разговор. — Конечно, пойду!
— И я! — выглянул из окна Ушастик.
— Я тоже! — воскликнул Например.
— Но ведь это опасно. Там неприступные стены, водопады!
— А разве быть призраком пророка Мадумара было легко? — рассмеялся Ушастик. — У нас за плечами кое-что есть!
— Ну что же… — заговорил Аламазон в волнении. — Мне ведь тоже нелегко было бы расстаться с вами всеми… Раз так, то я могу сказать только одно: вперед, мои пехотинцы! Священный поход продолжается!
УНИКАЛЬНОЕ ЛЕКАРСТВО, ИЛИ ЭПИЛОГ
