На десятый день этот случай произошел. Я снова топал на работу и как раз спустился вниз. Проходя мимо своего почтового ящика, который в последние дни старался обходить стороной, от греха подальше, я вдруг заметил, как из него призывно торчит газетный уголок. Я остановился, как вкопанный. Что это значит, черт побери? Ведь буквально четверть часа назад я собственными глазами видел, как Прыщ выходит из моего подъезда с газетой в руках! Иваныч, что ли, по ошибке в мой ящик чужую газету сунул? Я ведь никакой другой прессы не получаю, дедморозовский «МК» — единственное мое газетное чтиво.
Подкрадываюсь к ящику и осторожно тяну газету за уголок. Газета идет легко, без труда, и вскоре вся целиком выскальзывает мне прямо в руки. Впиваюсь взглядом в название и число — и обалдеваю.
Завтрашний «Московский комсомолец»! Ну, думаю, все, сейчас крыша у меня точно съедет. Опять какая-то чертовщина начинается. Ведь не могут же у меня в ящике оказаться две совершенно одинаковые газеты, да притом еще завтрашние! Или Прыщ по ошибке какую-нибудь другую газету взял? Скажем, из соседнего ящика? Ключи-то практически идентичные, почти ко всем ящикам подходят.
Не мог я не прочитать эту газету, чувствовал, кроется за всем этим что-то очень важное. Неспроста все это, как пить дать неспроста. Хотя бы вскользь, по диагонали, но прочитать я ее должен.
Так уж получилось, что Светка в тот день мотала очередной срок на своем дурацком дежурстве. А потому плюнул я на работу (ежели и опоздаю на часок, катастрофы не случится) и потопал обратно до хаты. Пролистаю, думаю, газетку в нормальных человеческих условиях, с комфортом и вдали от посторонних глаз.
Поднимаюсь в свою квартиру, запираюсь изнутри — так, на всякий пожарный, раскладываю газетку на столе и начинаю изучать. Поначалу ничего путного не нахожу и потому принимаюсь за повторный просмотр, на этот раз более въедливо и дотошно. Опять ничего. Так, обычная повседневная белиберда, кочующая из номера в номер.
И тут… Что-то с газетой стало происходить. Текст на листах начал мутнеть, бледнеть, растворяться в каком-то тумане — и вот, наконец, исчез без следа. Теперь передо мной лежали чистые, без единой буковки или закорючки, белые листы газетной бумаги. Что за чертовщина!
Однако исчезло не все: один абзац остался. И не абзац даже, а всего лишь несколько строк из рубрики «Срочно в номер!». И не просто остался, а даже как бы весь светился изнутри, словно пытаясь привлечь мое внимание. Ну вот и все, думаю, поехала моя крыша, и поехала капитально. Раз дело до глюков дошло, то хреново твое дело, Василь Петрович, ой как хреново! Может, пора уже бригаду молодцов из психушки вызывать?
Пока я сокрушался по поводу моей съехавшей крыши, глаза сами собой забегали по оставшимся строкам. И вот что я там вычитал:
«Вчера в Москве, в 15.30, четырьмя неизвестными лицами было совершено дерзкое нападение на 116 отделение Сбербанка по улице Радио. Угрожая оружием, грабители похитили из банка крупную сумму денег и скрылись еще до приезда представителей органов правопорядка».
Я ошалело пялился на эти скупые строки. В башке творился самый настоящий кавардак. Я ничего не понимал, но чувствовал, всем нутром своим чуял — есть во всем этом какой-то скрытый смысл. Постепенно, капля за каплей, в мозгу начала выстраиваться череда каких-то взаимосвязанных мыслей.
И вдруг меня словно бревном по чайнику шарахнуло. Э, нет, Василь Петрович, с крышей-то у тебя все в норме. Не крыша твоя виновата, а дурацкие проделки Деда Мороза, этого фрукта занзибарского, будь он трижды неладен! Он, он, стервец, подсунул мне эту левую газетку.
Словом, осенило меня, нашло на меня прозрение.
Дело представилось мне следующим образом. Во-первых, ежу было понятно, что те четверо неизвестных — не кто иные, как банда Гундоса, эта свора бритоголовых ублюдков. Во-вторых, раскусив секрет газетки, эти безмозглые придури решили использовать ее в своих корыстных целях (как и я, собственно, не далее месяца назад — чего уж греха таить). Задумав грабануть банк (поди, киношек американских насмотрелись, идиоты!), они, с помощью все той же газетки, занялись вычислением нужного дня и часа, когда их гнусное преступление должно увенчаться успехом. Наткнувшись же на нынешнюю заметку в завтрашнем «МК», Гундос со товарищи наверняка пойдут на дело именно сегодня, и именно в 15.30, уверенные, что все у них будет о'кей. Ведь «Комсомолец», хотя бы и завтрашний, врать не будет! С другой стороны, если бы заметка заканчивалась словами типа «налетчики задержаны на месте совершения преступления», Гундос просто отказался бы от своего замысла. Элементарно, Ватсон, не правда ли? Одного только козлы плешивые не учли: изменить ход времени им не по зубам. Ха! они думают, что при неблагоприятной газетной заметке они смогут отказаться от задуманного! Ан нет, господа налетчики, ничего-то у вас и не выйдет. Газета-то, хоть и завтрашняя, а все ж таки печатает только то, что уже имело место быть, и если сказано: «налетчики задержаны» — значит, они обязательно будут задержаны. Не отбрыкаетесь, гундосы прыщавые, не отвертитесь, кретины тугодумные. Всех вас к ответу притянут, все-ех к ногтю прижмут.
Вернее, прижали бы. Однако, при имеющемся раскладе, они, похоже, выйдут сухими из воды. В газете черным по белому написано, что «грабители скрылись еще до приезда представителей органов правопорядка».
И вот тут-то у меня в черепке снова случился каламбур. То, что газетка мне подброшена Санта-Клаусом, ясно как день: газетка-то ненормальная, с чудинкой, с эдакой сверхъестественной изюминкой. Но вот вопрос: а на хрена он мне ее подкинул? С какой такой целью, а? Проинформировать меня о готовящемся преступлении? Но зачем? Ведь, даже если я вмешаюсь в ход событий, я все равно ничего изменить не смогу. Что же в таком случае задумал этот лапландский прохиндей? Вопросик, надо сказать, на засыпку.
А задумал он, видать, совершеннейший абсурд: именно это самое вмешательство в ход мировых событий! Ни много ни мало, черт побери. Он вообще-то соображает, во что сует свой отмороженный занзибарский нос, а? И меня — меня! — он как бы подбивает на эту авантюру, подсовывая свою потустороннюю газетенку. Вот умора! Он что же, думает, что я сейчас все брошу, сорвусь, как полоумный, и помчусь обезвреживать банду бритоголовых? За идиота, что ли, меня держит?..
Кстати, на какой час назначен налет? Ага, на 15.30. Так, улица Радио. М-да… далековато. Я кинул взгляд на часы. 10.00. Уйма времени. Успею!
Я сорвался и, как полоумный, помчался спасать сберкассу.
Ну не идиот?!
По пути я нашел исправный телефон-автомат и набрал «02». Надо, думаю, в ментовку сообщить, пущай группу захвата высылают к месту предполагаемого налета. На вопрос дежурного по городу я зачитал газетную заметку, по ходу дела изменив прошедшее время на будущее. «Представьтесь», — строго потребовал мент на том конце провода. «Осведомитель» — хихикнул я в трубку
