металлические скобы, кардиостимулятор - что-нибудь подобное есть?
Кресло оказалось очень удобным. Андреас почувствовал, как расслабляются мышцы спины, как уютно чувствует себя многострадальная шея. И тут он кое-что вспомнил:
- Доктор, вы сказали, что надо лежать неподвижно несколько часов. Я же столько не выдержу!
- Ничего не заметите, - заверил его исследователь. - Будете спать, как медведь зимой.
- Но почему...
В руке у доктора Шнайдера сверкнул какой-то стеклянный предмет, и Андреас почувствовал укол в плечо.
- Спокойной ночи! - услышал он голос кого-то из ассистентов, на секунду зажмурился...
...и тут же открыл глаза.
Рядом никого не было. Все белые халаты столпились у компьютерного экрана в углу. Андреас помотал головой и заворочался.
- Проснулись? - обернулся к нему доктор Шнайдер. - Можете встать, но, пожалуйста, осторожней.
Андреас медленно выкарабкался из ложемента.
- Который час? - спросил он хрипло.
- Двадцать минут седьмого.
- Я что, проспал два часа?
- Даже два с четвертью. Я же говорил, что вы ничего не заметите. Одевайтесь, пожалуйста, и возвращайтесь в приёмную. Анализ ваших данных как раз завершается, потерпите ещё несколько минут.
Подопытный, всё ещё ошалевший от событий, натянул штаны и рубашку. В приёмной было пусто, только на столе по-прежнему стоял открытый ноутбук. Но не успел Андреас устроиться на уже знакомом диване, как рядом появились доктор Шнайдер, ассистенты и фрау Ковальчик-Левандовски. Они молчали и смотрели несколько странно. Заглянув им в глаза, Андреас встревожился.
- Что? - спросил он, заозиравшись. - Что случилось? Эксперимент вышел из-под контроля?
- Нет, всё в порядке, - проговорил доктор Шнайдер. - Всё прошло отлично. Но обнаружилось нечто неожиданное и удивительное...
Андреас окончательно перепугался.
- Значит, со мной что-то не так? - пролепетал он. - Я слабоумный? Или преступник?
- Ни то, ни другое, - заверила его фрау Ковальчик-Левандовски. - Даже совсем наоборот!
И тут Андреас понял, что было написано на их лицах. Изумлённое почтение.
Исследователь протянул несколько распечатанных листов. Андреас взял их дрожащей рукой и пробежал взглядом.
- Ничего не понимаю, - сказал он через минуту. - Что это за абракадабра? Как я изменюсь, вы можете сказать прямо? И что означают эти бесконечные "пятьдесят целых, два ноля сотых процента"?
- Это означает, что ваши показатели - все ваши показатели! - составляют ровно пятьдесят процентов, - торжественно объяснил доктор Шнайдер. - Вплоть до пятого знака после запятой. Точнее компьютер считать неспособен, но этого достаточно.
- Достаточно для чего? - взвился Андреас. - Кто-нибудь объяснит мне, что тут происходит, чёрт побери?
Дикобразная фрау ласково погладила его по плечу:
- Не беспокойтесь, господин Шмидт. С вами всё в полном порядке. Просто вы оказались совершенно неизменяемой личностью. Абсолютно все показатели находятся точнёхонько посередине шкалы, а это значит, что сдвигать их некуда. Нет противоположностей, понимаете?
- Идеальный характер, - пробормотал доктор Шнайдер. - Один шанс из миллиарда. Легче в лотерею выиграть.
До Андреаса постепенно стало доходить.
- Вы хотите сказать, - начал он, глядя в пол, - что я по сути абсолютная... посредственность?
- Я бы дал другое определение, - возразил учёный. - Например, идеально сбалансированная личность. Не стоит заниматься самобичеванием. Поверьте, множество людей будут вам завидовать. Ведь вас невозможно вывести из равновесия, причём в самом прямом смысле слова! Какие бы ураганы ни бушевали вокруг, вы останетесь незыблемы и несдвигаемы, как скала! Умеренность и аккуратность, да-с. Всегда спокойствие, неторопливость и чёткий ритм, это же просто изумительно.
Андреас больше не слушал. Внутри него, будто скрытый гнойник, набухала и росла чудовищная обида.
Посредственность, думал он, разглядывая паркетный узор. Золотая середина. Ни злой, ни добрый, ни талантливый, ни бездарный, ни весёлый, ни печальный, ни вспыльчивый, ни спокойный... А просто никакой. Не испытать тебе полёта фантазии, не узнать страстной любви, не нажить могущественных врагов, не завести преданных друзей. И картину ты достойную не напишешь, и гениального стиха не сочинишь, и красавицу-любовницу не заведёшь. Не проиграешь в карты миллион, но и не заработаешь больше зарплаты. Ни падений, ни взлётов. Ни горя, ни счастья. Всё будет размеренно, скучно и... посредственно. Всю твою среднестатистическую жизнь. Даже коты у тебя беспородные.
Доктор Шнайдер ещё что-то говорил, фрау Дикобразовски поддакивала, но Андреас по-прежнему не слушал, лелея тяжёлый растущий ком злости.
А ведь я могу кое-что изменить, вдруг пришла мысль. Надо только взять и сделать. Неважно что, главное - сделать! Доказать им всем! Этому наглому исследователю, противной бабе в пирсинге, подлизам в белых халатах... Всему миру! Но в первую очередь - себе самому. Настало время прославиться. Сейчас же. Самым простым и быстрым способом. Нужно только зайти домой за складным ножом...
- Благодарю вас за всё, - Андреас встал, оборвав речь учёного. - Я как-нибудь сам разберусь со своим уникальным характером. Ручаюсь, вы обо мне очень скоро услышите. Я только схожу домой покормить котов.
- И мы сразу о вас услышим? - хихикнула Ковальчик-Левандовски.
Андреас на мгновение задумался.
- Может, даже сегодня, - задумчиво ответил он. - В крайнем случае, завтра. До свидания!
Шмидт удалился, задев плечом дверной косяк. Ноутбук на столе мигнул и обновил экран, заново расставляя какие-то числа.
- Кажется, он перенёс этот удар достойно, - заметила помощница исследователя, глядя вслед ушедшему.
- Да что вы, разве это удар? - удивился доктор Шнайдер. - По-моему, наоборот. Получить такие жизненные гарантии не каждому дано.
Тут его внимание привлёк экран ноутбука. Несколько секунд учёный всматривался в обновлённую таблицу, а потом рухнул на диван.
- О боже, - пробормотал он. - Шмидт... Прошёл через зону действия датчиков, когда покинул комнату... Вы только посмотрите...
Помощница глянула и обомлела.
Склонность к агрессии: девяносто восемь целых и две десятых процента, уровень социальной ответственности: две целых и одна десятая, сексуальные патологии: девяносто семь, способность к логическому мышлению: полтора процента...
- Верните его! - потребовал доктор. - Сию же минуту!
Ковальчик-Левандовски схватила мобильник.
- Не берёт трубку, - сказала она через полминуты. - Только автоответчик.
- Немедленно звоните в полицию!
- Что я им скажу?
- Что хотите! Врите, изворачивайтесь! Лишь бы его поскорее взяли!
Возможно, именно благодаря фрау Ковальчик-Левандовски город избежал чудовищных жертв. Господин Шмидт действовал быстро, нагло и... неумело. Восемь нападений на женщин за два часа, из них половина с нанесением телесных повреждений и попытками изнасилования. Но в ходе экспертизы лишь четыре жертвы смогли опознать преступника, да и то с трудом.
