– Хок! – отозвался Ра. – Ты хочешь покататься на моей лошади? Я скажу конюху…
Крошка Ие подошёл ближе.
– Знаешь, о чем Господин К-Тар беседовал со Старшими Господами?
– Отец думает, продавать ли зерно сейчас или подождать холодов, – сказал Ра безмятежно. – Позвал гадальщика спросить, что силы Земли и Неба говорят о ценах на урожай ближе к зиме.
Крошка Ие мотнул головой и, округлив глаза, прижал к щеке указательный палец – «ужас»:
– Нет, благорожденный, они договаривались о помолвке твоего Старшего Брата. Знаешь, с кем? С сыном Всегда-Господина!
Ра отшвырнул щепку – пестрая деревенская шавка радостно полетела за ней.
– Врёшь!
Крошка Ие поцеловал рукоять своего меча для тренировок.
– Клянусь честной сталью.
Собачонка юлила у ног и тыкала щепкой в руку. Ра с досадой отпихнул её коленом.
– Мне не сказали… это никуда не годится!
– Старшему тоже не сказали, – Крошка Ие взял щепку и снова её бросил. – Старшие Господа решили, что, возможно, они сумеют подружиться, если увидятся.
– Ты веришь в справедливость Небес? – спросил Ра. – Скажи, может ли быть, чтобы Старший убил Ди, а сына этого… у которого клинок к ножнам приржавел – признает Официальным Партнёром?
Крошка Ие пожал плечами.
– Говорят, он красивый и отлично фехтует. И подходит твоему Старшему Брату по пяти знакам, говорят.
Ра щелкнул его по носу:
– По четырем. Не сравнивай моего Отца и Всегда-Господина, гнусно!
Крошка Ие покладисто улыбнулся.
– Я этого не говорил, а ты не слышал. Пойдем в конюшню?
– Мне не хочется, – буркнул Ра, чей день был отравлен смертельным ядом. – Развлекайся со свитой, я не в настроении. Я отправляюсь читать Наставления Чистосердечным.
– Сегодня же праздник! – начал Крошка Ие, но Ра, не дослушав, ушёл из сада в свои покои.
Он взял книгу, накинул на плечи широкий шерстяной шарф и поднялся на башню. Бесконечная винтовая лестница вела на круглую площадку, с которой открывался потрясающий вид на сжатые поля, деревню, далекий золотой и лиловый лес в солнечной дымке и ленточку дороги, ведущую к ещё более далекому городу. Ра уселся между балками, поддерживающими шпиль, положил толстый, переплетённый в кожу том на колени и стал смотреть вдаль.
Но на этот раз долгое созерцание горизонта Ра не успокоило, хоть он и сидел, пока не продрог. Потом весь день всё валилось из рук: Ра не пошёл обедать, читать не получалось – глаза бездумно скользили по строчкам, развлекаться не хотелось… Тянуло вытряхнуть мешок с новостями к ногам Третьего и послушать, что он скажет, но жаль было огорчать и расстраивать того, кого мучает озноб и болит грудь. Хотелось поговорить со Старшим, хотя в последнее время он вел себя до обидного снисходительно.
Дико было думать, что Отец и Мать могли согласиться с гадальщиком, поехать праздновать в богатое и ничтожное семейство, позвать Старшего – и не сказать ему о своих планах… Ра снова злился на подлый взрослый мир, смутно осознавая, что окончательно теряет ускользающую детскую веру в справедливость, всеблагость и всемогущество родителей.
Ра расправлял ладонью потертые страницы Наставлений. На фоне душевной смуты и тяжёлых мыслей их строки, знакомые с детства, звучали необычно весомо: «Честь дороже жизни». «Семейная честь дороже личной». «Чистосердечный верит в справедливость Небес, поддерживая её на земле словом и сталью». «Благорожденный живет во имя отваги, искренности, понимания и милосердия». «Брызги грязи пятнают белизну навсегда».
Я намерен следовать Наставлениям в любой тьме, думал Ра, чуть не плача от незнакомой боли в душе. Брызги грязи пятнают белизну навсегда. Я намерен следовать слову Учителя Ю, даже если слова Отца и Мамы будут ему противоречить. Я – Младший, но я – Господин Л-Та, Господин Головная-Боль-Государей, Боец-за-Честь. Кажется, я становлюсь взрослым не только телом.
Или – это тоже детская блажь? Интересно, когда-нибудь наступит такой ужасный момент, когда на Наставления Учителя Ю нельзя будет опереться, как теперь на слова родителей? А вдруг единственная опора – это только своя собственная вера в Честь и Любовь?
Насколько это надёжно?
До вечера непривычные мысли утомили Ра, он почти дремал, но не позволял себе пойти спать, не дождавшись известий. Чтобы не пропустить возвращения Н-До, он перебрался с башни в коморку привратника. Мужчина Эл-Т, добродушный краснолицый плебей, принял Ра радушно и даже послал за горячим отваром цветов чок. В маленькой коморке у парковых ворот горел масляный фонарик за розовыми стеклышками, тут было неожиданно уютно – и Ра почти развеселился. Он сидел на низеньком табурете возле крохотного чугунного камелька, слушал, как привратник рассказывает о ловле рыбы на сушеных кузнечиков, и чувствовал, как вся муть во взбаламученной душе постепенно укладывается на дно.
Впрочем, стук копыт, лязг сбруи и голоса мгновенно обо всем напомнили. Ра выскочил из каморки навстречу вернувшимся – и остановился.
Старшего с ними не было.
– Ясный полдень, немедленно отправляйся домой! – сказала Мать, спрыгивая с коня. – Что ты тут делаешь?!
Её усталое лицо с опасной складкой у губ выглядело совсем не празднично, и Отец обжег Ра неодобрительным взглядом сверху вниз.
– Я огорчил вас ожиданием?! – возмутился Ра. – Тем, что хотел скорей вас увидеть?!
– Устраивай лошадей! – приказала Мать конюшему, а Ра кивнула. – Вот что, я устала сегодня. Не затевай ссор, просто сделай, как я прошу.
Отец и Мать ушли по саду пешком. Ра ещё расслышал, как Отец говорил Матери вполголоса:
– Мне кажется, ты слишком строга, И-Вэ. Не помнишь ли, как один взбалмошный юноша, не признающий правил, рассказывал своему Официальному Партнёру, как паж учил его поцелуям?
– Я лгала, – сказала Мать с нервным смешком. – И ещё – я не дралась с пажами, поставив на карту тело, статус и доброе имя Семьи.
Ра придержал за узду лошадь Второго:
– О, ты слышал? – сказал он вполголоса. – Когда взрослые забываются, мы можем узнать, что их юность не была безоблачной.
Второй тоже спешился. Он глядел хмуро – и не ответил на улыбку Ра.
– Прогуляемся. Слушай, Ли, – сказал он конюшему, – Ты не забыл распорядиться, чтобы в имение Эу-Рэ прислали повозку? Сейчас же!
– Да что случилось, во имя Небес?! – взмолился Ра. – Вы напугали меня! Я хочу видеть Старшего! Он ведь жив?!
– О чем ты думаешь, Дитя? – Второй взъерошил Ра волосы. – Все живы. Старший женится.
– На отродье Всегда-Господина?! – прошептал Ра с отвращением и досадой. – Земля, разверзнись!
