– Монги не варвары, – с легким недовольством объявила Фейлис. – И не номады. Их цивилизации много столетий, хотя она не похожа на нашу.
– Но, простите меня, мне так интересно. Здесь говорят об опасности, грозящей из Эспейни. Да, я четко помню статью в газете, в которой цитировались слова вашего мужа, назвавшего геанство угрозой.
– Я не обязана разделять все его мнения. Он служит в армии и потому в первую очередь видит военные угрозы. Но я думаю, что он преувеличивает опасности, которыми грозит нам Эспейнь. Да, Домен пытался помешать Лонцо, но мы потерпели неудачу, и он захватил большую часть Иберьи.
Теперь Женералы настроены против нас, в особенности после того, как мы выгнали их из Итальи. Конечно, геанские миссионеры многих обратили там в свою веру и теперь рвутся убедить всех вообще. Но они не намерены вторгаться к нам. У меня есть близкий друг, чье поместье расположено в Принийских горах, в северной Эскуал-Эрриейни 45 на самой границе. Он воевал в Итальянской кампании… так вот, он утверждает, что в Эспейни среди вождей нет безумцев. Да, они могут покусывать нас на границах – там, где Скайгольм стоит низко над горизонтом, к этому все привыкли.
Куда опасней для нас племена, обитающие за Рином.
– Фейлис, вы интересная личность, – проговорила Анжелан. – Такая спокойная, пока внутри не вспыхнет огонь. – Она помедлила. – А вы не могли бы объяснить мне, что такое геанство? Я никогда не интересовалась им и только слыхала – как вы сказали бы – общие места.
Тронутая комплиментом, Фейлис расслабилась и улыбнулась.
– Ну, как говорит Иерн, такое дело требует трех бутылок, – ответила она. – Наверное, и за час не управлюсь… Только учтите; я не геанка… пока еще. Быть может, мне так и не удастся одолеть их философию. Но я изучаю литературу и стараюсь разобраться в их взглядах на мир как можно глубже: дело в том, что, по-моему мнению, геанство основано на глубинных истинах.
– А разве нельзя ограничиться несколькими словами?
– Тогда послушайте. – Взяв книгу, Фейлис открыла предисловие. И при первых же словах голос ее сделался громким; она словно засветилась изнутри.
«Жизнь на Земле едина. Это не метафора. Это констатация факта, простого и великого одновременно.
Знание это не ново. Некоторые вероисповедания – по большей части хинжийские 46 – с незапамятных времен утверждали, что бытие основывается на фундаментальном единстве. Древние анналы, недавно введенные археологами в обиход, показывают, что в конце Эры Изобилия кое-кто из философов излагал эту мысль в светских терминах. Судная Война предала их работы забвению. Каракан Ефремовик никогда не слыхал о них. Но этот юанезский мыслитель и эколог, вдохновленный буддизмом и христианством двумя верами своего народа – исходя из научных принципов, пришел к тому же заключению и тем самым приблизился к пониманию природы Геи.
Суть учения такова: Гея – планета, на которой мы живем – представляет собой единый организм. От первых химических соединений в первородных океанах до человеческого сознания сила, находящаяся внутри Жизни, направляла ее эволюцию ко все большему величию и смыслу. Эволюция эта не заканчивается на нас. Она будет продолжаться, пока существует сама Гея.
Мы – органы или, точнее всего, органеллы, которые Она породила в собственных целях. Мы не можем существовать в отрыве от Нее, как не способны к самостоятельному существованию клетки нашего тела, мы живем, потому что являемся частью; мы, люди, служим колоссальному Единству, как и любое животное или растение, от самого крохотного микроба.
Учение Каракана верно, а потому лишено сентиментальности. Доныне эволюция реализовывалась как слепая сила, нередко заблуждаясь, она в конце концов поправляла себя. Человеческий мозг примитивен. И в Век Изобилия разум поддался чудовищному заблуждению, когда бездумным потребительством промышленная цивилизация нанесла серьезный удар биосфере и могла погубить ее, как рак убивает человека. Война Судного Дня оказалась не просто человеческой ошибкой, переоценкой сил куда более могучих и опасных, чем подвластные людскому разумению. Этой лихорадкой Гея излечила себя от болезни.
Давайте не забывать: жизненная сила может оставить нас полностью – как покинула она динозавров – и за несколько миллионов лет создать более мудрое существо. Наш удел – служить высшему организму, часть которого мы составляем. Мы должны уважать жизнь и растить в себе истинного человека, потому что таким образом мы развиваем в себе нечто от Геи».
Анжелан вскинула руки:
– Хватит! – и расхохоталась. – Для меня это слишком мудрено.
Фейлис закрыла книгу, потянулась к вину.
– Думаю, даже надеюсь, что вы согласитесь со мной: это не просто нагромождение языческих суеверий, – проговорила она.
– Да, конечно. Философия впечатляющая: однако, увы, кажется не для меня.
– Хм-м, ее принимали самые разные люди. Конечно, не многие из них разбирались во всех тонкостях и не все схватывали сразу. Сложно по-настоящему понять ее глубины.
– Ну, вы такая усидчивая… наверное, я кажусь вам легкомысленной.
– Ах нет…
– А я не претендую на глубину. Мне нравится наслаждаться собой. Что еще может нас порадовать в жизни? – И быстро добавила:
– Да, дорогая, вы рассказали мне о том, что у вас есть… для интеллекта. Но разве вам не хочется иногда развлечься?
Фейлис закусила губу.
– Случается, иногда.
Анжелан сочувственно качнула головой.
– Но, увы, не так уж часто? Вашего мужа все время нет дома – дела, но у вас нет никого, а друзья чересчур невнимательны… – Улыбка сделалась кислой. – Кроме того, и Скайгольм разочаровал вас. Во всяком случае, я могу это сказать о себе. Спортивные занятия в гимнастическом зале меня не развлекают. Театры, концерты и лекции надоели. Танцы и другие общественные увеселения здесь не приняты. Медитировать о многих вещах истории, окружающих нас… Ха!
Фейлис слабо улыбнулась:
– Мне нравится ваша откровенность.
Анжелан перегнулась через стол и прикоснулась к руке хозяйки.
– Ну что ж, мы с Жоуеном можем развлечь вас, пока мы еще не уехали. А вы в свой черед – нас. Все, что я читала в газетах или слыхала об Иерне, свидетельствует, что он человек веселый, когда хочет этого. А когда вы сможете прийти?
– Мне надо будет спросить его; надеюсь, достаточно скоро.
– Хорошо. Я отлично готовлю даже на этой жалкой плите, поэтому нагуливайте аппетит. А потом… у меня есть проигрыватель – я прихватила его сюда. У меня есть необычайные пластинки. Вы не слыхали Балеарский ансамбль? Суперэротика. Особенно если накуриться… Не глядите на меня с таким осуждением. Если вы не хотите, мы не станем настаивать, но марихуана – не для грубой неотесанной деревенщины.
