— Душу? — удивленно прожужжал Жужляк и разомкнул пилы-рога, охватившие колесо. — Кому твоя мержкая душа нуж-жна?
— Спасибо! Спасибо, благодетель! Кормилец! — заскулил шофер, елозя задом и отползая все дальше и дальше от Жужляка. — Ты с покрышек, с покрышек начни, они помягче. Сахарные! Сам бы ел, да денег нету. Настоящий каучук! — захлебываясь, врал он.
Дверца машины распахнулась, и с сиденья кабины свесились бледно-зеленые космы Злыгости.
— Не могу. Не могу больше слушать. Не могу больше смотреть на этого… Это… Не могу — сейчас стошнит. Где Свинкль? Опять прохлаждается? Пора кончать!
И тут откуда-то из-под машины, из-за заднего колеса, неторопливо вышел голубовато-серый поросенок. Розовые глазки его светились, фосфоресцировали неестественным светом, но шофер этого свечения не заметил и потянулся к поросенку, как к родному.
— Милый, — просипел он и поднял руку, чтобы погладить поросенка по голове.
— Руки убери, пока не отъел, — дружелюбно посоветовал Свинкль и поинтересовался: — Созрел?
— Созрел, — покорно ответил шофер и подтянул под себя руки.
— Это хорошо, — глазки серо-голубого поросенка прищурились. Он по-детски хлопнул рыжеватыми ресницами и переступил с копытца на копытце. — Так что, даром все скажешь или тебе денег дать? Или стихи послушать хочешь?
При слове «даром» лик шофера, и без того перекошенный, скривился еще больше, ребята даже удивились, как он при этом сумел выдавить из себя:
— Все скажу, — и, помедлив, добавил: — Даром.
— Славненький ты наш, умненький. Так ты, верно, и сам догадываешься, о чем говорить надобно? — Глаза Свинкля стали похожими на иголки, маленькие острые ушки встали торчком.
— Не догадываюсь, но все скажу. Все! — Шофер умоляюще приложил руки к груди, потерял равновесие и ткнулся носом в асфальт. — Про цемент, который я налево двигал, да? Нет? А там тонн триста было. Не интересуетесь? Жаль. Про балки железобетонные? Нет? А свинарник я не один ломал, с Петькой — это он все затеял и председатель ихний. Опять не то? Ну не про пионерский же лагерь? Это ведь мелочь, об этом и говорить не стоит. Ну купят пионерам этим новые кровати, не обеднеет завод, верно? Да и кровати-то были не новые, а отдыхающим турбазы тоже на чем-то спать надо, правда? — Шофер, кажется, перебрал уже все свои грехи и начал затихать.
— Про львов, — напомнил Свинкль.
— Про львов? Про бронзовых? Боже ж мой! Дак ведь это я для Верзилина. Для него я Москву увезу, не то что львишек паршивых! — Голос шофера приобрел уверенность. — Личность. Изюмина в творожной массе человечества. За ним — как за стеной: все прикроет, отовсюду вытащит. Мог бы просто попросить, а он еще полсотни бросил. Человек… — На глазах умиленного шофера выступили слезы.
— Где львы, задрыга? — рявкнул Свинкль.
— На даче. На даче у Верзилина. Не у меня же. Мне они без надобности. Это там, за Каменным островом. В бывшем имении Бобриковых. Это чуть-чуть не доезжая совхоза «Равенство». Там еще автобус ходит. Как с шоссе съедешь — направо песчанка, бездорожье почти, чтобы, значит, кому не надо неповадно было ездить, а потом бетонка — высший класс, как стекло. Я…
— Понятно. Вали в машину и исчезни. И никому никогда ни-ни. Спокойней спать будешь.
— Да я конечно. Я с радостью Уезжаю. Спасибочки. Да я… — Шофер замолк, осторожно вылез из-под машины, окинул невидящим взглядом двор и ребят, стоящих рядом, и полез в кабину.
— Как бы он кого не сбил по дороге, — забеспокоилась Анюта.
— Не собьет, — сказал Свинкль, выбираясь из-под машины.
Загудел мотор, и мусорная машина начала выезжать со двора.
— А контейнер взять забыл, — сказал Витька, почесал в затылке и с надеждой спросил: — А могут ему за это выговор на работе влепить, а?
— Вряд ли, — лениво буркнул Свинкль, покосился на подошедшего Шерли и зевнул.
— Прежде всего нам надо решить, когда мы отправимся на дачу Верзилина, — услышали ребята голос Мяфы, опять устроившейся под скамейкой. — Думаю, лучше всего это будет сделать завтра.
— Завтра воскресенье, трудно из дома вырваться, — сказал Витька.
— Зато мы наверняка застанем хозяина на месте.
— А нам нужно его заставать? — усомнилась Анюта.
— Нуж-жно. Не на себе ж-же мы львов потащим.
— Он, что ли, их на себе потащит? — спросил Витька, поворачиваясь к цветущему кусту барбариса, в котором засел Жуж-ляк.
— Есть два способа вернуть львов, — начала рассуждать Мяфа. — Выкрасть их или заставить Верзилина самого привезти львов обратно. Поскольку сами мы увезти их не можем, остается только допечь Верзилина.
— А что если мы попробуем возвратить их в Парк тем же способом, каким они были похищены?
— Это как же?
— Ну, надавить на психику шофера и заставить его привезти львов назад на мусорной машине? — развил свою мысль Михаил.
— Нет, это совершенно невозможно. Во-первых, потому, что шофер, как ты видел, почитает Верзилина больше отца родного и против него не пойдет — тут Свинклю делать нечего. А во-вторых, потому что если нам даже как-то удастся доставить львов обратно в Парк…
— Грузовое такси наймем! — выпалил Витька.
— Да, так вот, если львы каким-то образом снова вернутся в Парк, Верзилин в любой момент снова может их похитить.
— Так что же делать?
— Надо выходить на него самого. Проникать в его логово и обрабатывать мерзавца до тех пор, пока он не согласится вернуть львов.
— А удастся? — усомнился Михаил.
— Если уж-ж мы не смож-жем…
— На месте видно будет, — проворчал Свинкль.
— Что тебе стоит справиться с каким-то Верзилиным? — искренне удивилась Анюта, поглаживая лежащего на ее коленях Скачибоба.
Свинкль самодовольно хрюкнул.
— А зачем тогда вообще было устроено все это представление с шофером? Нет, оно мне, конечно, понравилось, и даже очень, — поспешно добавил Михаил, чтобы никого не обидеть. — Но не проще ли было бы одному Свинклю прийти сюда и, загипнотизировав шофера, все у него выведать?
— Было бы проще, если бы он мог, — ехидно сказала из зарослей шиповника Злыгость.
— Как это?
— Так ведь он у нас не профессиональный гипнотизер, а самоучка, — лениво пояснила Мяфа, — кое-что умеет…
— Детишек завораживать, например, — не преминула вставить Злыгость.
Свинкль недовольно заворчал. Шерли последовал его примеру.
— Да, кое-что он умеет. Но заставить говорить того, кто не хочет говорить, причем рассказывать о том, что тот скрывает, Свинклю трудно. Поэтому нам пришлось клиента подготовить. Подготовка к делу — половина дела.
