Медведь знал, что отсрочка будет короткой. Он слышал приглушенный рев Братьев по крови отовсюду — часть их скопилась в коридоре, который он только что покинул, а другие мчались по прилегающим комнатам.
Финн уже сходит с ума, подумал он кисло, прыгая в следующую дверь.
Он услышал гневный свист силового хлыста раньше, чем увидел его, но сориентировался и отразил удар своим мачете. Острый, как бритва, клинок, глубоко вонзился в волосатую руку, хлынула кровь и рев нападающего сменился криком боли. Но Медведь уже промчался мимо — к желтому пятну яркого света в полу коридора. Не останавливаясь, он шагнул в отверстие, в столб света. Он знал о почти магическом умении чужаков использовать энергию, в молодости он много раз катался в таких лифтах. Тело его тут же было заключено в твердые невидимые силовые объятия — и он перенесся вдоль светового столба на нижний уровень, словно на крыльях.
Он вышел из столба света в коридор как раз в то время, чтобы увидеть, как четверо Братьев по крови и один Рабовладелец, вне себя от ярости, вырвались из дальней двери коридора.
На другом конце нижнего уровня Финну тоже приходилось тяжело. Беглецы не успели уйти далеко. Путь им был прегражден. Братья по крови, которые бросились вниз, чтобы найти Медведя, нашли вместо того толпу бегущих рабов. Взревев от ярости, они подняли силовые хлысты и атаковали.
Большинство людей бросились в панике беспорядочно бежать и вместе с ними Финн. Он слышал гневные крики Граттона и видел вспышки огненного копья, но не мог остановиться и вступить в сражение. Прежде всего он должен был позаботиться о Джоше. Страх придал силы ногам Джоша, они бросились обратно и нырнули в первую попавшуюся дверь.
Это была дверь в комнату, где содержались женщины, которые, перепуганные еще больше, сгрудились у дальней стены. На сей раз Финн не обратил на них внимания. Другая дверь вела из этой комнаты в следующую, где он еще не был.
По крайней мере, там никого не было. Просто еще один склад таинственных механизмов чужаков, включая какой-то сложный и тонкий прибор, подвешенный над широким металлическим стволом, поверхность которого покрывали какие-то неприятные пятна. Он не обратил на это внимание. Сознание Джоша туманилось, он едва не валился с ног от боли и напряжения, и Финн понимал, что старик должен немного отдохнуть, не смотря на риск, прежде, чем продолжить бегство.
Он осторожно положил Джоша на стол, подумав мимоходом, много ли людей разбежалось и блуждает теперь по подземным лабиринтам в панике, пока не наткнется на разъяренных Братьев по крови. Он знал, что, по крайней мере, Граттон, остался и дерется — может быть, к нему присоединился и еще кто-нибудь. Финн очень хотел быть с ними вместе, чтобы дать выход накопившейся Прости и ненависти.
Но тут и ему пришлось вступить в бой.
Открылась дверь, через которую вошли они, там стоял Брат по крови, он ужасающе рычал, и в руке у него полыхал силовой хлыст.
Монстр сделал выпад. Финн, как дикий зверь, защищающий свое логово, прыгнул навстречу. Он поднырнул под силовой хлыст — тот свистнул над головой — и вот уже охотничий нож оказался в руке Финна и лезвие его вонзилось глубоко в грудь Брата по крови.
Тот завопил и повалился навзничь. Дверь за его спиной закрылась и умирающий перевалился через порог, унося в своей груди нож Финна. Не успел Финн потянуться за ним, как дверь закрылась.
Финн метнулся обратно, предпочитая потерять нож, нежели комнату, в которой лежал Джош. Острый взгляд показал ему, что тот впал в обморочное состояние, так как лежал спокойно, как спящий, на запятнанном столе. Финн обежал взглядом комнату, отыскивая одновременно и что-нибудь такое, что могло бы послужить оружием; ведь теперь у него не было ни ножа, ни огненного копья.
Но ни дверь и ни оружие остановили его внимание, заставив замереть, превратившись в ледышку.
В дальнем углу комнаты стояли три больших и прозрачных контейнера, похожих на те, в которых хранились части человеческих тел. Но в этих содержались целые тела. Совсем маленькие и совсем мертвые.
Плавая в сохраняющей жидкости, в каждом контейнере лежало по крошечному скрюченному тельцу новорожденного человеческого детеныша.
Финн сразу увидел, что это не маленькие Братья по крови, а нормальные дети. Он увидел еще кое-что, и именно это потрясло его так, что чуть не прервалось дыхание и не остановилось сердце.
На левом предплечье каждого тельца были странные отметины. Странные… но знакомые…
Какой-то узор, образованный выпуклыми черными точками.
Правая рука Финна непроизвольно двинулась вверх, чтобы потрогать такой же узор на его собственной руке. Кроме этого движения, никакого другого он сделать не мог. Время для него остановилось, он стоял потрясенный, парализованный.
Его бедный разум старался откинуть все, что увидел, отказывался понимать, что это может означать. Охваченный столбняком, он вряд ли заметил, как полуоткрытая внутренняя дверь отворилась.
Не заметил он и фигуру, появившуюся на пороге. Высокую тощую фигуру с фасеточными глазами, сиявшими оранжево-красным пламенем, сжимавшую в трехпалой руке огненное копье.
Медведь вышел из лифта-столба света и, бросив взгляд на несущуюся на него и жаждавшую крови орду, в поисках спасения нырнул в ближайшую дверь. Он припустил со всех ног, из комнаты в комнату, из коридора в коридор. Пару раз, те места, которые он пробегал, не были пустыми, там были Братья по крови, которые не были готовы встретить подобного себе, ревущего, как дикий зверь, несущегося, как одержимый, взмахивающего запятнанным кровью мачете. След Медведя через лабиринты нижних ярусов был отмечен изрубленными и окровавленными телами.
В результате этого безудержного бега Медведь заблудился. Вскоре ему пришлось остановиться в одной из комнат, где никого не было, в одной из отвратительных лабораторий Рабовладельцев — чтобы осмотреться.
Остановившись, он услышал знакомые звуки. Не очень хорошо слышные, приглушенные, но вполне узнаваемые. Звуки битвы.
Перехватив поудобнее рукоятку мачете, он пошел на звук. Но как только дверь-веко открылась, он остановился, потрясенный тем, что увидел.
Еще одна лаборатория чужаков. Старик, выглядевший мертвым или спящим на голом столе. А Финн валится на пол, на его груди яркая кровавая полоса, а над ним склоняется чужак, протягивая свои жуткие клешни.
Когда Рабовладелец вошел в дверь, то сквозь туман, окутавший мозг Финна, проявились инстинкты дикого животного. Он бросился в сторону как раз тогда, когда из огненного копья вырвался малиновый луч. Бросок спас ему жизнь, но луч все же зацепил его, скользнув по ребрам. Финн запнулся и упал, запах собственного горелого тела ударил ему в ноздри.
