Через сорок минут Анатолий Борисович сидел на полу посреди кабинета, по его лицу гуляла блаженная улыбка.
— Как славно! — с облегчением вздохнул Удалов. — С этими путешествиями во времени у меня всегда переживания. Боюсь, что вместо человека явится его нога или правое ухо.
— Удалов, оставь свои глупые шутки, — оборвал его Минц и обратился к Лебедянскому: — Вы должны помочь вверенному вам городу.
— Городу… да, городу! — и тут Лебедянский все вспомнил. — О нет! — закричал он. — Только не это! Где гангстеры? Где убийцы! Я хочу снова в прошлое или будущее…
— Молчать! — прикрикнул на мэра Минц. — Судьба города в ваших руках.
— А дядя Веня?
— Да отстаньте вы с вашим дядей Веней! — озлился Лев Христофорович. — Нет больше дяди Вени!
— А где он?
— На десятой планете.
— Это далеко?
— Около миллиона километров.
— Отлично! — обрадовался Лебедянский.
— Но динозавры в опасности, — заметил Минц.
— Какие еще динозавры? — и тут Лебедянский вспомнил историю с отпечатками динозавров, из-за которой он и загремел в рюкзачок времени.
Как человек опытный, получивший пионерскую и комсомольскую закалку, он быстро приходил в себя.
— Доложите обстановку, — потребовал Лебедянский. — Каким образом удалось обезвредить преступную группу? Каково состояние первобытных ящеров на настоящий момент? Есть ли связь с Москвой? Настроение общественности? Кстати, меня никто не успел подсидеть?
Минц с Удаловым доложили обстановку, включая ситуацию с памятливой водой.
Лебедянский был огорчен. Он предполагал, что ящеров окажется гак много, что в городе удастся открыть специальный музей, куда будут приезжать со всего мира. Он осознал, что надо спасать последнего динозавра. Иначе все, включая его путешествие во времени, окажется пустой затеей.
— Что ж, спасибо, товарищи, — сказал он. — Будете сопровождать меня в мэрию на предмет организации работ. Жаль, что меня в эти дни не было в городе — к несчастью, вы напортачили… Нет, нельзя вам доверять такие ответственные задачи.
Лебедянский продолжал выговаривать Минцу за плохую работу, пока они шли до мэрии.
Секретарша Лебедянского, уже украсившая его портрет черным бантом, и сотрудники, успевшие украсть из кабинета Лебедянского все авторучки, блокноты и даже настольный календарь, в ужасе разбежались по углам, понимая, что гнев начальника будет справедлив и ужасен.
Лебедянский сразу сообразил, в чем дело, и с внутренней улыбкой подумал о том, что судьба подсунула испытание его сотрудникам. Без лишних слов он прошел к себе в кабинет, мысленно подсчитал урон и принялся созваниваться с городскими службами, где также оказалось немало виноватых.
Когда через сорок минут Минц и Удалов, сопровождавшие Лебедянского, в его машине подъехали к холму Боярская Могила, туда уже подтягивалась техника. Сначала — две красные пожарные машины со шлангами и насосами, такого же цвета большая цистерна с водопроводной водой, открытая сверху и оттого похожая на кастрюлю без крышки, грузовик со штукатурами, чтобы заделать в пещере все щели и дырки, через которые могла вытечь памятливая вода, ну и, конечно же, «скорая».
Ведомые Удаловым и лично Лебедянским водопроводчики и штукатуры скоро заложили щели, пожарники принялись качать в пещеру воду из цистерны, для чего протянули наверх шланги и установили насосы. Когда воду из цистерны перекачали наверх, Минц устлал кастрюлю тончайшей пленкой и дал сигнал, чтобы воду выпустили из пещеры наружу. Через те же шланги вода полилась обратно в кастрюлю.
И тут началось сказочное зрелище.
Вода наполнила кастрюлю, после чего Аркаша с Мариной стянули сверху края пленки и заклеили ее скотчем. Вода осталась в ней, как колбаса в оболочке. И тут же начала шевелиться, пучиться, лезть кверху, будто внутри пленки двигался некто невидимый, желавший встать и распрямиться. Пленка приняла форму груши стебельком кверху и продолжала вытягиваться.
Превращение растянулось минут на пятнадцать, но никто за это время даже не пошевелился.
Вот он стоит в открытой цистерне, свесив хвостище и подняв голову на длинной шее. Прозрачный, сверкающий, дрожащий, туго схваченный тончайшей радужной пленкой.
Профессор Минц, побледневший от торжественности момента, вытащил из кармана небольшой цилиндр. В нем хранился порошок, способный превратить гибкую пленку в твердую оболочку. После этого можно вылить воду, а пленку заполнить чем-то более прочным.
— Давай! — приказал Лебедянский. Он наконец-то убедился в том, что заслужил Нобелевскую премию как член небольшого коллектива открывателей суперпленки.
В то время как мысли Минца, Удалова и их юных друзей были замяты динозавром и мечтой сохранить его для потомства, Лебедянский, истинный руководитель, о динозавре не думал. Динозавр — это прошлое, тогда как настоящий вождь всегда смотрит вперед.
«Оборонка» отвалит миллиарды. Проблема камуфляжа отпадет сама собой. Налил в пленку жидкий танк, отвердил его, покрасил, и вот стоит сто танков. Настоящие же танки спрятаны в лесочке.
А транспорт! Налил памятливой воды в бочку, привез на место назначения, окутал Пленкой Минца — Лебедянского и получай башню электропередачи, которую иначе пришлось бы тащить на трех трейлерах.
А шпионаж? Увозишь из вражеской страны бутылку лимонада. А это не лимонад! Нет, это важнейший и секретный прибор, который скопирован тайком. Домой вернулся, залил воду в пленку — вот тебе и украденный прибор…
Вот вам и метод Лебедянского — Минца!
Мэр поднял руку, чтобы дать приказ Минцу…
Но не успел.
Грохот моторов заполнил воздух.
Шесть, а может быть, семь зеленых вертолетов зависли над поляной.
— Всем стоять! — раздался мегафонный крик сверху. — Ни с места! Проводится федеральная операция!
Из вертолетов начали выпрыгивать люди в камуфляжной одежде и шерстяных чулках на головах.
И тогда Удалов понял: эти сначала будут действовать, а потом уж разбираться.
«Дошли мои сигналы до Москвы, — подумал Лебедянский. — Но лучше бы не доходили».
«У нас всего один динозавр, — подумал Минц. — И неизвестно, что сейчас предпримут сотрудники органов госбезопасности».
«Надо что-то делать, — подумал Аркадий. — И на все про все есть несколько секунд».
А Марина мгновенно вытащила из косметички маникюрные ножницы и легким движением полоснула по тонкой пленке.
— Ты что! — ахнул Аркадий. — Ты все погубила.
— Молчи! — приказал Лев Христофорович. Может быть, это единственный выход!
