– Конечно! – Он полез за пазуху и достал файл с бумагами. И потрепанную тетрадь. – А это – дневник. Подробные мои действия с тобой.
– Ага.
Других слов не нашлось. Да и чего говорить… дверь вот-вот вылетит.
Он размотал с себя веревку, протянул.
– Возьми.
– Давай. Еще нож, кусачки! – попросила вдобавок.
Он кинулся к шкафу, порылся и принес кусачки. Отлично, будет чем рвать решетки.
Упакованная, взметнулась к потолку, зацепила за крюк веревку, наладила петлю – смогу продержаться какое-то время. Словно паук.
– Спасибо, Жень! – с чувством благодарю его сверху.
– И тебе не хворать. Знаешь, я…
Договорить не успел. Дверь грохнулась навзничь, и ворвался ОМОН. Или не ОМОН, кто их разберет, главное – в бронежилетах и с пушками.
Женька бросился внутрь хранилища, уводя от меня первых, самых борзых…
Пора, мой выход. А Женек – вовсе и не слабак, зря я о нем плохо думала. Э-эй – ухнем… пошла, родимая, пошла!
7 августа
На сушу выбралась глухой ночью.
Не сразу, но довольно скоро преследователи догадались, что ушла я по трубам. И наглухо перекрыли все выходы и коллекторы. Но я и не думала выходить на поверхность. Втекла в реку сквозь слив. По канализации. Гадость, а что поделаешь…
Берега тоже поставили под контроль. Но, думается, они не до конца понимали, с кем имеют дело. Я ж как рыба, и все их заслоны-ловушки – детские для меня игрушки. Переживала лишь за груз – как бы не порвалась защита, потому двигалась аккуратно. И выбралась бог знает где, но зато в одиночестве, без солдат и соглядатаев.
По звездам определила стороны света, учла направление, откуда приплыла. Получалось, плацдарм от меня – на северо-восток, километрах в двухстах. Ужас, не успею! Испугалась было: до полудня оставалось десять часов. Но начала движение – и успокоилась: получилось держать крейсерскую скорость. Ветки и корни цепляли – но, во-первых, я их видела и уклонялась, а во-вторых, мне ж не больно.
И успела! Прибыла за час до назначенного срока – в одиннадцать. Не выходя из лесу, подрубленным деревом брякнулась в овражек и судорожно открыла бумаги – мне ж еще изучить их надо!
Энергометы должны регулярно включаться и производить залп, иначе застоятся и что-то там в них закислится. В среднем рекомендуют стрелять раз в неделю – не чаще, во избежание износа, но и не реже. В день стрельбы персонал и открывает бокс, заходит внутрь. А в другое время и в окошко-то не заглядывает. Есть надежда забрать Леху по-тихому. Проблемы начнутся после…
Как в воду глядела. «По-тихому» и вышло тихо, но небыстро: много времени ушло на поиск кода, отворяющего дверь в бокс. Силой воздействовать на персонал не хотелось, ни к чему заранее будоражить. Искала бумажку с кодом… она всегда есть, бумажка, сотрудники везде – раззявы. Нашла вверху на полочке, молодчинка!
Лешка валялся недвижно, как мертвый. В защитного цвета хэбэ-рубахе и брюках – приодели коллеги, а то ведь мог и в одних портках прибыть… Это я пыталась шутить, чтоб изгнать панику. Все нормально, нормально… Взвалила его на плечо, перенесла в медкабинет. Там и кресло под перекачку стояло, с виду совсем новое, ни разу не юзанное. Приемные площадки обязаны иметь его в комплекте – значит, на самом деле имеют, дисциплина в этом смысле военная, и особо я не переживала, но все равно – камень с души, как увидела.
Заперла дверь на швабру. Перво-наперво – реанимация. Пункт за пунктом, как в Женькином дневнике. И тут в дверь поскреблись.
– Тихо! Идет операция! – оповестила нежеланного гостя.
– Доктор Цаплин у вас? – спросил женский голос.
– Сказано – не мешать! – проорала я злобно, включив интонацию уверенного в себе хирурга. Именно так, по моему мнению, ответил бы настоящий доктор. Подействовало! Меня оставили в покое.
И я приступила. Распахнула рубаху, чтоб не мешала делать массаж – и давай жать на ребра.
«Цзынь, цзыть!» – тренькало при каждом нажатии. Что такое? А-а, в кармане у Лехи железки какие-то о стальную ножку стола бьются! Расстегнула замок кармана – оттуда выпали пульт и желтая флэшка. Раз напарник с собой их взял – значит, штуки нужные, не забыть потом назад их засунуть!
Целый час проводила реанимационные процедуры – искусственное дыхание, фибриллятор, уколы. Вынуждена была разбить стеклянный шкаф, чтобы достать нужный препарат.
Наконец Леха всхрапнул – пошло дыхание! Ура! Ожил! В сознание не вернулся – так это и нормально, я тоже не возвращалась.
Теперь – в кресло! Полтора часа прошло с момента телепортации, надвигается критичная точка, в темпе, Наталья, в темпе!
В дверь опять постучали. И уже мужской голос спросил, кто я такая.
– Я врач! Непредвиденный случай, срочная операция! – ответила, вновь настроившись на ту же интонацию хирурга.
– А ну дверь открой, врач! – взревели из коридора.
– Пшел вон, коллега! – не менее хамски проорала я.
Мне нужен еще час как минимум. Сколько проводков, мамочки! Я ж читала инструкцию и сама в кресле сидела, а ну, напрягаем мозг, Наташка…
…К моменту, когда копия закачалась и я с величайшим облегчением вырубила кресло – дверь трещала под ударами. Выглянула в окно – там тоже стояли. В черной униформе – ясно, охранники, а в цивильной какой ни попадя – их добровольные гражданские помощники. Усмехнулась – тоже мне, препятствие. Однако надо спешить, скоро прибудут другие, опасные. Обвязала Леху веревкой, скрученной из белых халатов, их на стуле лежал целый ворох. Спустила и сразу сама спрыгнула. Раскидала народ, стараясь махаться не сильно, все-таки люди ни при чем. Взвалила напарника на закорки, как есть коромысло – и дернула к лесу. Летела и пела, орала в небо – у нас получилось! Получилось! Я теперь не одна! Ура!
Бодро трусила по тайге, удаляясь все дальше от преследователей. В болота. Туда, где человек не пройдет. Там, в трясине, найду местечко и оставлю Леху одного – по моему опыту, без сознания он пролежит две недели. За это время организую ложный след, уведу преследователей куда подальше, чтобы у них не возникло ни малейшего подозрения об истинном местонахождении Лехи. На всякий случай оставлю ему дневник Жени и записку от меня. Чтобы не паниковал, если вдруг очнется один, ведь события он помнит лишь до 4 июля.
Спустя два месяца
Самой от себя дурно, стараюсь не смотреть на собственное тело. Леха же сохранился намного лучше, даже схватка с медведем его не особо изуродовала.
Я всхлипнула. И тихонько завыла. Потому что хотела к Таньке и знала – нельзя. А дочь ждет и верит. А я… И не надо меня убеждать, понимаю – лучше без матери, чем с зо… Бабой Ягой. Понимаю, да! Так надо, так надо… Но хотя бы глазочком, издали… может, ей помощь нужна!
