Лешка прижал меня к груди, а я продолжала сотрясаться в конвульсиях, лить слезы. Опять эти слезы… Эх, Жека… Ну почему так? Зачем?
Без Жени надежда ожить померла.
Вызволить же его из цепких ручонок военных представлялось невозможным. Да и, даже выцепив, что дальше? Нужна лаборатория, материалы и прочее, прочее… Обеспечить человеку сносную жизнь и работу мы никак не могли. Не гонять же ему с нами по просторам и водам, мы на месте практически не сидели.
Не приду же я, допустим, к врачу поликлиники и не скажу: «А оживите-ка вы меня, ребята!» А если к академику? К шефу? О-о, те будут счастливы… иметь подопытного всегда под рукой и исследовать его, исследовать, копии чужих мозгов закачивать, закачивать…
Стоп. Меняю ход мыслей, хватит. Кончаю себя бередить, Леху расстраивать, отвратительное настроение – к черту!
Солнышко светит, небо голубеет, цветочки пахнут… тьфу. Не пахнут. Цветочки у нас цветут! Какое цветут, осень в расцвете сил, лучше так: ковер из опавших листьев… м-м… шуршит!
И вдруг взгляд мой, блуждающий поверх Лехиного плеча, уперся в чужеродное тело. Большая черная собака стояла недвижно и глядела на нас.
Я давно уже не пугаюсь, про страх забыла. Но тут екнуло. Собаки должны лаять и зверски на нас бросаться! А не стоять и глядеть!
– Лех, обернись. Только медленно! – прошептала.
Он обернулся – и тоже завис.
– Кис-кис! – сказала я псу приветливо.
Пес двинул к нам меленькими неуверенными шажочками.
Через минуту я трепала собачью холку, чесала пузо… Обалдеть – живой, здоровый – и не лает! Ластится… Что за мистика? Случаем, не кота ли в него закачали? Здесь как раз площадка № 3 неподалеку, какая-то сотня-две километров…
– Смотри! – Леха показал мне такое… такое… Я вздрогнула.
За ухом пса был вытатуировано клеймо! Очень знакомое клеймо…
– Гаврила! – прошептала я. Голос просел.
Пес, услышав свое имя, заскулил. И лизнул меня в лицо. Меня! В лицо!
Я растерянно выпрямилась. Почему, как? Он же сбежал три года назад – и с концами. Никто его, телепортированного, не лечил, не восстанавливал, не оживлял. Он САМ! Из монстра превратился в нормального – с виду хотя бы. И вернул свою добрую изначально сущность.
– Понимаешь, что это значит? – прохрипел Леха.
Я кивнула. Чего тут понимать… Он смог – и мы сможем.
Ноги перестали держать, я осела на землю. Гаврила улегся рядом.
– В принципе, логично, – продолжал рыть Леха. – Тело со здоровыми мозгами в свободной среде приходит к единому знаменателю. До – была личность, и после – почему бы не стать прежней, основа-то не изменилась, просто нужно время. С другой стороны, теперь ты не зажат тисками тысячелетнего прошлого, вырасти может что угодно. Если поливать правильно, то…
– Леш… – прерываю его. Смотрю снизу вверх, очень стараюсь не разрыдаться. – Лешенька… Это значит – настанет время – и я! Обниму! Таньку!
Военный суд наивысшей формы секретности проходил на удивление буднично. Охранники ввели обвиняемого, сняли наручники и вышли, оставив наедине с тремя судьями. Бывший полковник Александр Давидович окинул взглядом неказистую обстановку помещения.
– Присаживайтесь! – пригласил убеленный сединами старец.
Кто таков этот старец? Ни фамилии, ни чина не знает. Зато двое других – известные генералы.
Потер запястья, восстанавливая кровообращение, синяки будь здоров останутся. Н-да, о синяках страдает… а что еще остается, не о расстреле же думать, который реально светит.
– Слушаем вас! – вскинулся бритоголовый.
– Бумагу и ручку можно? – попросил обвиняемый.
Поправив очки и откашлявшись, он заговорил. Начал совсем не с того, чего от него ждали, – начал с науки. В процессе чертил графики, схемы, разъясняя суть процессов. И лишь после перешел, собственно, к объяснению своих действий, квалифицированных обвинением как измена Родине.
В довершение добавил:
– В курс дела меня не посвящают, но почему-то мне кажется… нет, я уверен – их не поймали. Ведь так? – Бритоголовый согласно кивнул на его вопросительный взгляд. – Вот видите… И не поймают. Они не будут на нас работать. Но. Но если в нашу страну придет беда – они встанут на защиту, вот здесь я уверен на сто процентов. И будут биться. Представьте себе отряд, в котором такие бойцы… Представили? Вот и я представил. А возникнет необходимость – в их силах увеличить число себе подобных, раскрыв секрет линзы. Как я понимаю, формулы по-прежнему нет, не помогли доктора-академики…
Он помолчал, собираясь с духом на финальный аккорд.
– В соответствии со своим пониманием я и действовал. Оправдываться не собираюсь. Повторись ситуация – действовал бы ровно так же. Уверен – с ними можно только так. Все. Я закончил.
Вошли охранники, заковали обвиняемого в наручники и вывели в предбанник, где обвиняемые дожидаются приговора.
Он прислонился к стене и закрыл глаза. Его потряхивало. Непросто донести верно и убедительно свое последнее слово, выстраданное долгими ночами одиночного заключения, если знаешь – оно действительно последнее. Сказал что думал, и будь что будет.
Видением перед ним промелькнули события его последних проведенных на свободе суток…
План, предложенный Алексеем, пришелся Александру Давидовичу по душе. Вот он, шанс, протягивай руку и бери! И шанс не обманул, явился во всей своей безграничной мощи. А он, полковник, прошляпил. Опять и снова она его переиграла. Женщина, на этот раз в образе мужика. Тандем.
Свою часть плана полковник выполнил: обеспечил проникновение на ТЭП. А тандем с самого начала вел себя странно: потребовал заскочить в кабинет полковника. «За недостающими деталями и ноутбуком до кучи», – выразился туманно. Спокойно действовал, не спеша. Полсотни бойцов ожидали за дверью, а тандем в сортире рассиживался! Н-да… как они там умещались, в одном-то теле…
А ведь он, прожженный и опытный полковник, поверил. Думал, Алексей и правда намерен воссоздать программу… не с нуля же мучиться, основа имеется – версия под собак. Месяц, предполагал, уйдет на написание, а обещанные автором две недели – блеф.
До последней секунды не понимал, даже в мыслях не держал, что программа уже установлена. Откуда она взялась вдруг, программа? Из его собственного ноутбука, больше неоткуда. Хоть специалисты и прочесывали девайс – но, видимо, недочесали, гребень оказался редким.
– Скоро двенадцать… Сейчас Наталья прибудет с копией, встречай! – сказал ему Алексей. – Я пока столб проверю.
