Еще он подумал, что пожар, наверное, не последняя выдумка планеты, изгоняющей людей, что, может, следует вновь поискать на Ненаглядной скрытую форму разумной жизни, цивилизацию, но тут же отбросил эту мысль. Искали уже, проверяли. Нет здесь присутствия духа. Есть обычная материя, воплотившаяся в красоту. Ефремов хотел рассказать о разговоре на берегу, посмеяться над нелепым обвинением, но, взглянув на усталое, отрешенное лицо Славика, передумал шутить.
За чаем Илья узнал две новости, которые немного успокоили его: комиссия не нашла следов поджога, альпинисты, по-видимому, ошиблись; гипотезу Ефремова—Висвалдиса о том, что присутствие человека на планете может нарушать ее экологический баланс, по распоряжению Шевченко проверяет большая группа специалистов…
Он рано радовался. В четыре утра по местному времени Ефремова разбудил сигнал общей тревоги. Топот ног заполнил коридор.
— Нет! — Шевченко решительно пристукнул ладонью по столу. — Наша с вами, Илья, версия ни к черту не годится. Эпидемия, землетрясения, пожар… Все это еще кое-как вписывалось. Мол, человек — аллерген, вот бедная планетка и корчится… Но взрыв на фабрике биосинтеза! Да что взрыв. Там бой сейчас идет!
— Бой?! — Илья и Егор вскочили одновременно. Пальцы их пробежали по пластинкам поясов, приводя костюмы-скафандры в готовность.
— Самый настоящий. И отчаянно скверный, потому что там всего лишь девять наших ребят. Можно сказать, безоружные. Парализаторы действуют на сто шагов, а противник лупит атомными зарядами…
— Что за противник?
Илья вдруг почувствовал: здесь тоже все рушится, как там, в далекой туманности Окно. Все в одну кучу — факты, догадки, понимание происходящего… Стрелять могут только разумные существа или созданные ими механизмы.
Поняв его растерянность, Шевченко угрюмо сказал:
— Я думаю точно так же, Садовник. Природа стрелять пока еще не умеет.
— Мы летим туда, — твердо заявил Егор. — С нами настоящее оружие и знание древнего военного искусства. Мы разыщем безумцев и остановим их.
— Будьте осторожны, — предупредил Шевченко. — Постарайтесь выяснить главное: кто против нас?
— Мы обо всем сообщим, — кивнул Илья и, включив антиграв, полетел вслед за Егором к выходу на кольцевую лоджию-сад.
Минут десять они неслись на предельной скорости вдоль берега. Океан внизу лежал буро-зеленый, страшный, вывернутый наизнанку недавними подземными толчками. Поваленные деревья, горы песка и мертвых водорослей, обломки скал и новые бухточки — следы цунами были повсюду.
Возле бывшей рощи они повернули на север, к Белым горам, и тут же резко снизились — туман предгорий смешивался с низкими тучами, то и дело срывался дождь.
Дыма они поначалу не увидели — мешал все тот же туман. Затем внизу ало вспухло пламя — оно наполняло купол фабрики, вернее, то, что от него осталось, растекалось между деревьев, подступало к разноцветным жилым модулям.
— Дела, — протянул Егор и добавил: — Я вызвал Славика. Три «ствола» — это все-таки сила.
— Пора рассредоточиваться, — перебил его Илья. — Переходи на бреющий — и к складам готовой продукции. Я видел там людей. Я же пойду вдоль этой скальной стены. Там транспортная площадка. Надо перекрыть выходы.
В эфире послышался чей-то смешок. Удивительно знакомый и одновременно чужой, какой-то неживой. И тотчас в их разговор ворвался третий голос. Хриплый и злой.
— Я Рэй Карпов, главный оператор. Почему разговариваете в открытую? Противник прослушивает эфир и перебьет вас поодиночке.
— Где вы? — спросил Илья. — Отвечайте только в том случае, если это вам не повредит. И главный вопрос — знаете ли вы сущность противника?
Карпов хмыкнул:
— Что еще за сущность? Какие-то люди… Мы уже четырех уложили, сутки наркоза им обеспечены… Но у них зажигалки и какая-то очень серьезная дрянь. Похуже бластера. Ищите нас у складов готовой продукции, ребята. Только осторожно…
Голубая вспышка атомного пламени растворила в десяти шагах от Ильи старую скалу, усеянную шарами кактуса-бродяги.
Илья похолодел: «Этого еще не хватало!»
Стреляли из универсального инструмента, который имел генератор атомного распада. Такие инструменты имели только первопроходцы и… Садовники. Еще одно обстоятельство показалось и вовсе странным: Илья сразу же понял, что оружие или в руках неумехи, или противник явно… не хотел попасть.
«Я тоже… не хочу, — подумал Илья, переводя свой излучатель на микрозаряды. — Я не хочу убивать тебя, кто бы ты ни был. Но сейчас тебе будет жарко».
Он дал три короткие очереди. Крохотные шмели плазмы зароились в кустах. Кто-то вскрикнул дурным голосом, затрещали ветки.
— Возле складов порядок, — доложил весело Егор. — Противник ретировался после первого же показательного залпа. Славика, кстати, еле дозвался — он на другом континенте и прилететь не сможет.
— Мой противник, кажется, тоже отступает, — пробормотал Илья, осторожно продвигаясь к транспортной площадке.
С шумом, будто большая птица, из-за скал взмыл голубой глайдер.
Илья повел раструбом излучателя. И опустил его. Разряд в воздухе — верная гибель машины. Не надо нам ваших трупов. Это будет уже не бой, а месть. Хотя, если хоть кто-нибудь из ребят здесь погиб…
— Послушайте, Карпов, — сказал он. — Нет ли потерь? Я — Садовник Ефремов. Все ли живы?
— Обошлось, — после паузы ответил главный оператор. — Янека, правда, ранило. Ожог. Уже отправили в медцентр.
— Хорошо. Сейчас займемся… — Илья поискал слово и почему-то вместо «пленными» сказал: — Займемся спящими.
В куполе бывшей фабрики что-то начало взрываться — методично, тяжело, перемешивая все, что там еще оставалось, в один уродливый багряный расплав.
Четверо пленных лежали на ковровом покрытии пола и мирно спали. Один из них — светловолосый, с женственными чертами лица — даже тихонько посвистывал носом.
Илья еще раз проверил силовые коконы, которые невидимыми нитями спеленали пленных, оглянулся. В зале уже собрались все ведущие специалисты Ненаглядной. Возле сектора связи стоял Шевченко и разговаривал, по-видимому, с Землей. Академик Янин переходил от одного пленного к другому, недоверчиво вглядывался в их безмятежные лица.
— Слава, прошу тебя, — сказал Илья.
Из Северной Пальмиры Славик вернулся хмурым и разбитым, опять пожаловался на головную боль. Однако неожиданное нападение на биофабрику поставило сразу столько вопросов и задач, что Ефремов попросил товарища взять на себя хоть самое простое — установить через Информаторий личности диверсантов.
