— Не то чтобы друга, просто знакомого.
Наступила пауза, после которой водитель снова спросил:
— Болел или как?
— Кто?
— Знакомый ваш.
— Нет, просто погиб. Пошел в лес и утонул в болоте. Нелепо все так получилось. До сих пор опомниться не могу.
— Молодой был?
— Сорока не было.
— А жена, дети остались?
— Нет, он один жил.
— И то хорошо. Правда, не в том смысле, что один, а в том, что жену с детьми одних не оставил.
— Это конечно. И все равно не пойму, почему такая нелепая смерть.
— Так ведь никто из нас не знает, когда и почему умрет. Вон у меня, к примеру, тесть, без малого пять лет мучился, пока в прошлом году от рака не умер. Ну и чего, хорошая это смерть или плохая? А твой друг не мучился, сразу раз и помер. Рановато конечно, но ведь все мы под богом ходим.
Михаил промолчал. Повернув голову, он смотрел в окно, за которым тянулась бесконечная полоса леса. В этот момент к звуку работающего двигателя прибавился новый звук и вслед за ним в небе показался вертолет. Он пролетел вдоль шоссе и затем повернул в сторону.
— Чего-то разлетались второй день к ряду, — произнес водитель.
— Да, я тоже обратил внимание, когда из деревни шел, — стараясь как можно спокойнее, произнес Михаил.
Остаток дороги они почти не разговаривали. Так перебросились парой ничего не значащих фраз. Михаил старался делать вид, что кемарит и потому закрыл глаза, размышляя о том, что делать дальше. Как только показалась надпись, возвещающая, что они въехали в город, он попросила водителя остановиться.
— Да нам еще километра полтора ехать, мне все равно на автобазу почти в центр, могу подбросить.
— Да нет, спасибо, мне тут совсем рядом.
— Ну, как знаешь.
Михаил поблагодарил водителя и захлопнул дверь машины. Когда та скрылась за поворотом, он медленно направился в сторону города, но завидев пост милиции, решил, что пожалуй стоит обойти его от греха подальше и свернул в сторону.
Добравшись до города, он отдохнул в парке, потом разменял доллары на рубли и, купив в ближайшем универмаге рубашку, джинсы и обувь, отправился на вокзал. Обратная дорога до Москвы не вызвала у Михаила особых воспоминаний. Ожидание рейсового автобуса, который довез его до Твери, а оттуда почти трехчасовая поездка на электричке. Выйдя на платформе Петровско-Разумовская, он поймал частника и попросил довезти до Динамо. Не доезжая квартала, вышел и медленно направился к дому. Поправив сумку, купленную вместе с одеждой, он пошел в сторону детского сада, который был во дворе его дома. Пройдя вдоль забора, он посмотрел в сторону подъезда. Не увидев ничего необычного, Михаил усмехнулся самому себе и подумал: «Играю в детектива. Так они и покажут себя. Милицейские машины, оцепление вокруг дома. По-моему у меня крыша едет. Надо перестать психовать и вернуться в нормальную реальность».
Пройдя вдоль дома, он неожиданно увидел выходящую из подъезда дворничиху, Зинаиду Петровну. Поздоровавшись с ней, он хотел, было пройти мимо, но та, спустившись со ступеней подъезда и поравнявшись с Михаилом, заговорщицким шепотом произнесла:
— Миш, у тебя чагой-то охрана давеча сработала. Милиция приезжала. Меня и соседа твоего Сашку, в понятые брали, чтобы дверь открыть.
— У меня? — холодок прошел вдоль спины и Михаил остановился. Он хотел сказать: «С какой стати ко мне кто-то должен приезжать, когда у меня никакой охраны не стоит», но вовремя осекся и потому только добавил:
— Бывает, наверно сработала, вот они и приехали.
— Так они так и сказали. Ложный вызов и все. А ты на дачу ездил что ли?
— Нет, по делам службы, в командировке.
— А, ну понятно.
Он попрощался и направился дальше. Подойдя к подъезду, он посмотрел в сторону дворничихи, которая стояла к нему спиной и решительным шагом повернул в сторону остановки автобуса. Перейдя на другую сторону улицы, он, не раздумывая, пошел дворами в сторону метро, решительно не зная как быть и что делать. Сердце учащенно билось, и он опомнился, когда почувствовал, что скорее бежит, чем идет. Только тогда он остановился и, поняв, что его никто не преследует, огляделся и, выбрав скамейку, присел, чтобы осмыслить создавшееся положение.
Придя в себя, он посмотрел на часы. Было начало девятого вечера. Достав телефон, он набрал номер и позвонил Анне.
— Алло.
— Это я, привет.
— Привет. Ты где?
— Я в Москве.
— Уже?
— Да.
— Тебя можно поздравить?
— В принципе можно.
— Поздравляю. Ну не молчи, расскажи, достали или нет?
— Да.
— И…
— Подожди, ты мне скажи, тебя никто обо мне не спрашивал?
— Меня?
— Да тебя.
— С какой стати?
— Так на всякий случай. Встретиться можем?
— Сейчас?
— Да.
— Да, только…
— А можно я к тебе приеду?
— Ко мне?
— Да к тебе, надо поговорить, а заодно кое-что показать.
— Показать!
— Я привез то, что мы нашли.
— Правда! Я жду.
— Хорошо, буду минут через сорок.
Он, сунул телефон в карман, после чего встал и пошел искать такси.
— Здравствуй! — произнесла она, как всегда, робко. Это было в её характере. Некоторая неуверенность и робость. Он притянул её к себе и, поцеловав, скосил глаза на сумку, перекинутую через плечо, и произнес:
— Вот он, подарок из космоса, — сказав это, он поставил сумку на пол прямо перед ней. Она невольно отшатнулась, а потом присев, осторожно расстегнула молнию. Два серебристых цилиндра, которые она увидела, словно парализовали её. Она молча смотрела на них, и потому Михаил спросил:
— Что скажешь?
— Что это?
— А кто его знает. Достали контейнер, потом открыли, а там сто с лишним вот этих цилиндров.
— А где остальные?
— Погрузили в грузовик и увезли, а я вот решил один взять себе.
— Один? Но ведь их два.
— Да, — вдруг помрачнев, произнес Михаил и добавил, — Второй нес Иван.
— Что значит нес?
— Увяз в трясине.
— Как увяз?
— Так. Мы заблудились в лесу. Даже не то что заблудились, а попали на топкое место. Иван отошел от меня в сторону и в трясину, прямо с головой. Пока я до него добежал, сам чуть не увяз. А когда ногу вытянул, его с головой засосало. Жуткая картина. До сих пор перед глазами стоит. Живого человека в трясину засасывает, а ты ничего сделать не можешь. Страшно до жути.
— Так ведь и ты мог там погибнуть?
— Мог, только вот Иван погиб, а я жив. Судьба значит.
Анна поднялась и, обхватив его за шею, тихо произнесла:
— Ведь я могла одна остаться и никогда не узнала бы, что с тобой произошло, — слезы навернулись у неё на глазах, и она так пристально посмотрела на Михаила, словно хотела запечатлеть его облик в своей памяти. Он смутился и, расцепив её руки, произнес:
