Сами понимаете - у меня все должно было быть по высшему классу. Такая уж у меня судьба, и не надо завидовать.
Я сейчас с ностальгией вспоминаю то времечко. Я не был счастлив, потому что не имел никаких бед и мне не с чем было сравнивать. Но все равно, теперь я вижу, что время было золотое.
Увы, любовь с некоторыми творит чудеса, а некоторых низвергает с небес на землю. Вот и меня, это жестокое, но благостное чувство в конце концов привело к крушению. Мощный мой рывок вверх был остановлен на полпути. И остановил его я сам.
Ищите, как говорится, женщину. Вот на двадцать первом году жизни я ее и нашел.
Источник всех моих бед.
Ее звали Лилией. Как цветок. Лилькой она стала уже потом. Наверное, она была хорошей девушкой, что, впрочем, не помешало ей стать очень плохой женщиной.
Возможно, это даже не ее вина - в конце концов, она была весьма одаренной, но все-таки обычной, а рядом со мной не могло быть обыденностей... Так это или нет, в общем, не важно, потому что теперь она мертва. А я нет.
Поэтому важно то, что произошло со мной.
Мы встретились банально - увы, я помню, что в то время фантазия рисовала мне красивые сцены (возможно со спасением от неминуемой гибели, или помощью в последнюю минуту - не забывайте, что мне было двадцать и я был весьма инфантилен). То есть это должна быть ситуация, в которой мои таланты представятся во всей свой красе перед ошеломленной пассией. Ситуация, меня достойная, да?
На самом деле все получилось несколько иначе - вместо нештатной ситуации, у меня случилось хорошее настроение.
Знаете, бывают такие дни - слишком яркие, слишком светлые, настолько переполненные жизнью, что даже безнадежно увязшие в депрессиях меланхолики выдавливают из себя слабые бледные улыбки как одряхлевшие линяющие орлы глядя на теплое утреннее солнышко. Вот в один из таких дней у нас случился маленький праздник. Если не ошибаюсь, праздновали окончание очередного учебного года - невинное студенческое сборище - все были из хорошим семей, и потому никакого литробола, битых бутылок, рвоты в туалете и невменяемой страстной репродукции в задней комнате! Все чинно мирно. Был май месяц отличный денек и я в тот день был склонен благоволить всему на свете. Очередной этап моей жизни прошел - яркий и блистающий, а сколько их еще будет, таких же прекрасных? Я был переполнен смутными надеждами, хорошими предчувствиями и осознанием своей будущей славы.
Мне казалось, я не иду, а лечу, чуть касаясь асфальта подошвами своих дорогих кожаных ботинок. Кажется, я улыбался, и прохожие улыбались мне в ответ - редкий момент, когда окружающий люд казался мне симпатичным. Они, безусловно, были убоги и жизнь не готовила им ничего хорошего, но даже битая пивная бутылка может показаться красивой, если на нее падет солнечный луч. Быть может, в какой то момент вам даже покажется, что среди жухлой травы лежит изумруд, или даже бриллиант. Но секунду спустя это опять будет бутылка со следами желтой засохшей пены.
Думаю, эта девушка - в последствии ставшая моей женой - и показалась мне тогда бриллиантом, хотя на самом деле была осколком стекла. И то, что я не распознал это сразу - моя единственная, в сущности, ошибка.
Просто, у меня было хорошее настроение.
На вечернике я был в ударе - шутки, улыбки, дружеские пожатия беспрерывно сыпались из меня. Меня просто распирало от желания делать добро - это со всеми иногда случается.
А вот она почти не выделялась из толпы - там было много красивых девушек. Не выделялась до тех пор, пока хозяин квартиры, его звали или Женя и Жека или както еще, не сказал мне, что здесь есть тут такая Лиля, которая много обо мне слышала и очень хочет познакомиться.
"Ну, почему бы и нет!" - воскликнул тогда я и подсел к ней, здорово ее при этом смутив. Я же нес какую то чушь сразу на нескольких языках - и, как всегда, был неотразим. Да, думаю, если бы не честолюбивые амбиции из меня вышел бы отличный мачо. Но, впрочем, я то всегда мечтал о большем.
Лилия не была особой красавицей - симпатична, но в модели ее бы никто не взял.
Невысокая, с темными вьющимися волосами, уложенными в старомодную прическу.
Пожалуй, это в первую очередь привлекло меня - мне всегда казалось, что прически в стиле сороковых отличает особое изящество. Я бы эстетом, как вы помните.
Глаза очень темного синего цвета - редкий цвет, на плохих фотографиях она всегда получалась темноглазой - глаза красивой миндалевидной формы. Да, в этой девушке было на чем остановиться взгляду. Хотя, окажись я в тот момент в другом настроении, вряд ли выбрал бы ее.
Она не была идеальна - а значит, не подходила.
Так или иначе, но я ощутил слабую симпатию и почему-то считал своим долгом развлекать свою новую приятельницу в течение всей вечеринки. Так что, по завершению оной Лиля уже украдкой кидала на меня восхищенные взгляды, которые я впрочем, в упор не замечал. Просто, когда на тебя все время так смотрят, становишься немножко толстокожим. Совсем чуть-чуть.
Желание дарить окружающим счастье все еще не оставляло меня, и потому я вызвался подвезти ее домой. Ну, конечно же, на большой белой "волге" с кожаными сидениями - передел мечтаний тех дней. Я даже открыл перед Лилией дверцу - в своем роде подвиг, потому что больше я этого никогда не делал. Я ехал со слабой улыбкой через вечереющий город, окна были открыты и в салон проникал запах вишневого цвета - томный и будоражащий, как лучшие из духов. Счастье переполняло меня - я ехал с вечеринке своих друзей на своей белой машине с красивой девушкой на переднем сидении, меня ждало большое будущее, которое непременно наступит, а сейчас просто был момент тихого упоения настоящим. Упоения собственной жизнью.
Иногда для абсолютного счастья надо совсем немного... Куда это все потом девается, скажите же мне?
По пути меня посетила удачная, как тогда казалось, идея. Все так замечательно и я способен дарить тепло каждому встречному и поперечному, так почему бы не устроить этой Лиле, что потупив глаза, сидит рядом, маленький праздник. Ведь у нее то, никогда не будет такой замечательной жизни как у меня - что ее ждет, в конце концов - что бы ни было, наверняка это будет здорово отличаться от моей феерии чудес. Женская карьера удачное замужество, потом дети, пачкающие пеленки, орущие по ночам и разбивающие сердца, когда вырастают, потом внуки - то же самое, старость без всякого положения в обществе, без всякий перспектив для роста. Старость без смысла. Это ведь так убого!
Я чуть не прослезился. Что ж, пусть у нее будет хоть одно хорошее воспоминание.
Момент, когда рядом со мной, ее жизнь совсем ненадолго утратила обыденность.
У старого моста через речку я остановился, повернулся к спутнице и она посмотрела на меня чуть удивленно (и совсем слегка - испуганно).
