- Шестая база, диспетчер Керн. Почему Вы сбили наши вибролеты?
- Керн, свяжитесь с генералом Неккером на третьей базе, и скажите, что к Вам направляется Зоран на своем гравилете.
- Зоран?! - выдыхает Керн.
- Да, и его друг из Корпуса Безопасности.
- Сейчас доложу, - растерянно произносит Керн.
Некоторое время радио молчит, а потом взрывается голосом Неккера:
- Говорит Неккер! Опять Ваши шутки, Торн?! Как Вы умудрились покинуть базу?
- Да я-то тут при чем? - отвечает Торн.
- Где Зоран?
- Да вот он, тут сидит, все в порядке.
- А Ноэль?
- Убили и бросили в лесу, - отвечаю я.
- Черт знает что! - возмущается Неккер. - Что же Вы теперь хотите, юноша? Я не знаю, как Вам удалось выбраться со станции, но с планеты выбраться не дано никому. И горе Вам, если хоть один волос упадет с головы Зорана!
- Ой! Ну и что Вы мне сделаете?
- Найдем. Но пока давайте обсудим, что нам делать с вашими друзьями.
- Это с кем же? У меня среди Вас нет друзей.
- С Отоном, Орманти и мисс Лейлой. Или у Вас нет особого интереса к ее судьбе?
- Есть, - говорю, - конечно есть. И чего же Вы хотите?
- Чтобы Вы отпустили Зорана! Немедля, как сядете на шестой станции!
- Только не на шестой станции, Неккер! - вмешивается Зоран.
- Юноша! - патетически произносит Неккер, - ваши друзья у нас в руках. Что Вы намерены делать, я еще раз Вас спрашиваю?
- Сейчас я прорвусь на шестую станцию, - говорю я, - взорву энергоустановку и вернусь.
- И Вы надеетесь пережить такой взрыв?
- Господь хранит праведников!
Пока этот треп идет, я уже подлетаю к шестой станции, пролетаю ее и направляюсь прямичком к куполам энергостанции. Вход - через ближний купол. Никто и не думает нас обстреливать, заботясь о здоровье драгоценного Зорана.
Теперь надо действовать быстро. Я слета снимаю охрану у купола и сажаю гравилет у самого входа. Распахивается только одна дверь, и я направляю бластер в грудь Зорану. Он колеблется.
- Выходи! - коротко приказываю я. Зоран продолжает колебаться.
Я пинком выкидываю Зорана из гравилета и закрываю панель, которую настроил открыться только по звуку моего голоса. Торн остается в гравилете, мы связываемся с ним по рации.
Ко входу в купол мы подходим вместе с Зораном.
- Приказывай открыться!
- И не подумаю!
Времени мало. А дверь откроется лишь на голос Зорана, на известный лишь ему пароль приказа. Я засаживаю по двери из аннигилятора. Нуль эффекта. Поле.
Тогда я наотмашь бью Зорана по лицу, а когда он поднимает руки, то по остальным больным местам. Зоран вскрикивает и валится. Я продолжаю избиение. Наконец, он сдается и выкрикивает пароль.
Дверь открывается и я втаскиваю его вовнутрь.
- Так и будем договариваться у всех семи дверей? - спрашиваю я. Здесь у меня времени больше, охране сюда долго пробиваться!
- Вам все равно не взорвать станцию! - бормочет он неуверенно. - Все, буквально все предусмотрено.
- Увидим, - отвечаю я, пока мы преодолеваем все семь зон защиты.
Все остальное время, пока мы добирались до зала управления, Зоран угрюмо молчал и только исподлобья на меня поглядывал. Он явно не мог понять, что я все-таки собираюсь делать, ведь от взрыва станция была действительно застрахована.
В зале управления я быстро прицепил Зорана к маленькому креслу так, чтобы он не мог от него отцепиться, а сам уселся перед главным пультом аварийных действий. Я уже хорошо изучил его устройство, пока разбирался в архивах Зорана, и теперь точно знал, что мне делать.
По аварийной схеме я начал давать дополнительные нагрузки и одновременно снимать энергию с защитных контуров. И то и то было предусмотрено только для исключительных случаев, наверно никто не предполагал, что кто-то захочет это делать одновременно. Я давал самые неожиданные команды, на которые система отвечала мне ворохом предупреждений и возражений. Выполняя эти команды, энергоустановка все более приближалась к неравновесному состоянию.
Зоран следил за моими действиями со смесью напряженной тревоги и критического недоверия. Он никак не мог понять, на что я рассчитываю. Я же подавал одну за другой противоречивые алогичные команды, надеясь наконец обмануть систему управления, заставить ее совершить ошибку, после которой восстановить равновесие будет невозможно.
Моя дуэль с машиной продолжалась часов шесть или семь. Все это время я мог наблюдать на экранах внешнего обзора, как парни из здешней службы безопасности пытались прорваться на станцию или пробиться через защитное поле и захватить гравилет. Но не тут-то было. Спасибо Зорану, он прекрасно все предусмотрел и защита была неуязвима. Я несколько раз восторженно заметил ему это, но он только угрюмо отмалчивался.
Наконец, станция начала давать сбои: мне удалось создать непредвиденную ситуацию. На экранах пошли панические предупреждения о возможности потери управляемости, о непредвиденных процессах в реакторах. Я упрямо продолжал отвечать на все требования системы самым нелогичным образом. Зоран занервничал.
- Вы зря стараетесь, юноша. Вы, конечно, можете добиться сбоев в системе управления, но даже если она откажет, станция не взорвется!
- Я знаю, - спокойно отвечаю я. - Но Вы, конечно, помните, какие предусмотрены меры на случай потери управляемости? Кажется, аварийная остановка всех реакторов и консервация станции в автоматическом режиме?
Зоран застонал. Только теперь он понял, что я добивался не взрыва, а автоматической остановки станции. А этого, в отличие от взрыва, добиться можно, хотя и очень непросто.
Еще час мне пришлось доводить машину своими глупыми распоряжениями, пока наконец зал не огласила сирена и на всех экранах не замигала надпись: ПОТЕРЯ КОНТРОЛЯ ЗА ХОДОМ РЕАКЦИИ!
Я запросил машину о дальнейших действиях. Ответ гласил: ТОЛЬКО ОСТАНОВКА РЕАКТОРОВ. В ответ я подал команду на полную остановку со снятием энергопитания с обслуживаемых объектов и полную консервацию станции. Система управления восприняла команду.
Теперь мне оставалось только покинуть станцию. Постепенная остановка реакторов, снятие энергопитания со станций управления внешним полем, консервация займут часов десять и будут вестись в автоматическом режиме. Нам тут больше делать нечего.
Зоран весь как-то сник, съежился в кресле.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Я поглядел на Зорана с некоторым сожалением и сочувствием. Он, похоже, не привык терпеть поражения. Хотя, похоже, они у него все же были.
Зоран угрюмо молчал. Я сладко потянулся в кресле, встал и сделал пару упражнений. Зоран не смотрел на меня, тупо глядя на происходящее на экране. Однако, через несколько минут его взгляд стал осмысленным и твердым, он повернул голову и взглянул мне в глаза.
