не удосужился.
— То, что происходит, достаточно серьезно, — сказала она. — Нас выселяют.
Я разглядывал ее мокрые рыжие лохмы и серые глаза, хорошо сочетавшиеся с рыжими бровями, и вспоминал, что она говорила мне, когда я был ее „пациентом”.
— Я еще не вобрался. — Я пожал плечами и заметил, как веснушчатое лицо налилось румянцем. — И когда это случится?
— Начинается с послезавтра, — ответила она. — Они присылают корабли откуда только возможно...
— Понятно.
— ... поэтому я решила, что лучше тебе сообщить. Чем быстрее ты зарегистрируешься в космопорту, тем скорее улетишь.
Я отхлебнул кофе.
— Спасибо. Как ты думаешь, долго это будет длиться?
— Приблизительно от двух до шести недель...
— Приблизительно...
-Да.
— Куда они хотят всех отправить?
— В колонии на других планетах. Пока. К тебе это, разумеется, не относится.
Я фыркнул.
— Что здесь смешного?
— Жизнь, — сказал я. — Бьюсь об заклад, Земля готова разорвать контракт с Сэндоу.
— Они подали на него в суд за нарушение контракта. Ты же знаешь, он гарантировал им эту планету.
— Вряд ли обещание можно рассматривать как повод для судебного вмешательства. Вряд ли...
Она пожала плечами. Сделала еще глоток.
— Не знаю. Все это слухи. Тебе лучше поехать на регистрацию, если хочешь отбыть пораньше.
— Не хочу, — сказал я. — Я близок к открытию и собираюсь скоро закончить исследования. Надеюсь, шести недель мне хватит.
Она широко раскрыла глаза и поставила чашку.
— Но это глупо! — воскликнула она. — Что хорошего в том, что ты погибнешь и никто не узнает о твоем открытии?
— Успею, — сказал я, мысленно возвращаясь к предстоящему опыту. — По крайней мере, надеюсь успеть.
Она встала.
— Ты должен немедленно отправиться на регистрацию.
— Это называется „насильственная терапия”.
— Очень советую прислушаться к моим словам.
— Сейчас, судя по всему, я не в заключении, в здравом уме и ни для кого опасности не представляю.
— Допустим. Но если* ты меня вынудишь, я докажу обратное и тебя силой заставят покинуть планету.
Я нажал кнопку одного устройства, находившегося тут же на столе, подождал секунды три и нажал другую.
— ... ты меня вынудишь, я докажу обратное и тебя силой заставят покинуть планету! — повторил ее голос из динамика.
— Спасибо, — сказал я. — Теперь ты можешь действовать.
Она снова опустилась на стул.
— Ладно, ты выиграл, но каких результатов ты ждешь от своих исследований?
Я пожал плечами и отпил немного кофе.
— Хочу доказать, что прав я один. Остальные заблуждаются.
— Это ничего не значит, — сказала она. — Если бы ты находился в здравом уме, тебе было бы наплевать.
— Уходи, — попросил я как можно мягче.
— Я выслушаю твои юношеские фантазии, — сдержанно сказала она. — Мне кажется, ты одержим идеей смерти. Жажда самоубийства плюс неразрешенные семейные проблемы, и мы обязаны...
Я засмеялся: еще один способ указать ей на дверь. Потом сказал:
— Хорошо. Заранее соглашаюсь со всем, что ты будешь говорить мне, но исполнять твои приказы — уволь. Можешь считать это твоей моральной победой, что ли.
— Когда приспичит, ты помчишься без оглядки.
— Разумеется.
Она вернулась к своему кофе.
— Ты действительно близок к открытию? — спросила она.наконец.
— Действительно.
— Мне жаль. Все случилось так некстати.
— Мне нет, — сказал я.
Она оглядела лабораторию и остановила взгляд на оконном стекле из кварца, за которым лежали слякотные поля.
— Неужели ты счастлив здесь в одиночестве?
— Нет, — сказал я, — но в городе хуже.
Она тряхнула головой, и я засмотрелся — по рыжим волосам пробежала волна.
— Ты неправ, если думаешь, что кого-то это заботит.
Я набил трубку и зажег ее. Потом сказал:
— Выходи за меня замуж. Я построю для тебя дворец и каждый день буду дарить новые платья — все время, пока мы вместе.
Она улыбнулась.
— Тебе этого хочется?
-Да.
— Но ты же... ты...
— Да или нет?
— Нет. Спасибо. Ты же знал, что я не соглашусь.
— Знал.
Мы допили кофе, и я проводил ее до дверей, но так и не поцеловал. Для этого я и закурил трубку.
В тот день я убил сорокатрехфутовую змею — она, видимо, решила, что блестящий прибор у меня в руке выглядит страшно аппетитно, впрочем, как и сама левая рука и остальное, что к ней прикреплено. Я всадил в змею три „занозы” из самострела, и она скончалась в судорогах, изломав несколько подопытных саженцев.
После этого инцидента роботы продолжали заниматься своим делом, и только к концу дня я измерил трофей. Роботы — замечательные работники: они не суют нос не в свое дело и не болтают глупостей.
Этой ночью я настроил радио, но на всех диапазонах говорили только о железе. Выключив приемник и закурив трубку, я подумал, что, если бы она сказала „да”, я бы женился.
Следующая неделя принесла новость: надеясь ускорить эвакуацию, Сэндоу направил к нам все свои ближние торговые
