парке. Парк слишком уж красив, слишком картинно неухожен… нет таких в
настоящей Москве, а может быть, и нигде в мире нет…
Я иду по присыпанной крупным черным песком дорожке. Если пойти
направо - там будет дорога из желтого кирпича. Если налево -
самодвижущаяся дорога. Если повернуть назад - парк кончится, и потянется
тропинка сквозь Вековечный Лес, где бродит беззаботный Том Бомбадил, а
временами встречаются хоббиты.
Каждый из нас делает свой кусочек глубины. Творит мир - и дарит его
другим. И чужая глубина не мешает твоей. И тюрьма Диптауну не помешает,
что уж тут поделать - есть на свете тюрьмы. Зря паникует Чингиз…
Но все-таки на душе у меня нехорошо.
Я прохожу мимо "Старого суслика". Это очень милое кафе в стиле ретро,
место богемное, пускай и не слишком известное. То есть, я думаю, что
прохожу, но останавливаюсь, и решительно двигаюсь к дверям. Спала я
мало, завтракать не стала, только глотнула антацида из бутылочки.
Гастрит - такая же профессиональная болезнь у жителей Диптауна, как и
"поехавшая матрица".
"Суслик" - пристанище российских обитателей глубины. И по раннему
московскому времени народа здесь немного. Устраиваюсь за свободный
столик, заказываю яичницу с ветчиной, апельсиновый сок и тосты.
Нет, ну кто мне мешал съесть то же самое в настоящем мире?
За соседним столиком - живописная парочка. Точнее, колоритен один из
собеседников - он изображает сиамских близнецов, юношу и девушку,
сросшихся боками. Рты открываются синхронно, жестикуляция общая - это
нехитрая маска, надетая любителем привлекать внимание. Сиамский близнец
изрядно пьян, и голос его гремит на все кафе:
– Ты скажи, неужто тебе "Хелицеры" не понравились?
Собеседник его, выглядящий вполне обычно, устало отбивается:
– Понравились, Лешка, понравились…
– И что? Нет, ну ведь все говорят "понравились"… ты рецензии читал?
– Читал…
– Лады, треть писал я сам, - самокритично признается сиамский
близнец. - Треть - приятели. Но еще треть - ведь настоящие?
– Настоящие…
– Разве плохо я западников переделал? Там уже почти не видно, откуда
ноги растут, совершенно самостоятельно все стало!
– Ну, кому не видно, а кому и очень даже… - туманно бормочет его
собеседник, пытаясь сосредоточиться на йогурте.
– Ты скажи, разве что-то не так? Я ведь всех конкурентов раздолбал в
пух и прах, по всем прошелся, будто бульдозер. Бульдозеры грязи не
боятся, ха-ха! Интригу такую закрутил, что финала вообще не нужно! Чего
не хватает?
– Души, - слышится в ответ.
Невольно улыбаюсь, отворачиваюсь в сторону, чтобы не смущать сиамское
чудо. Забавное место, этот "Старый суслик".
Только фраза западает в голову. Сиамский близнец тем временем
суетится и требует объяснить ему, что такое душа, и как ее можно
зафиксировать.
Да уж, научились бы душу фиксировать… какой замечательный простор
для работы государственных служб…
Официант приносит мой заказ. Яичница прямо в сковороде, шипящая, в
меру прожаренная, с прозрачными кусочками сала и нежными ломтиками
бекона. Сок свежевыжатый, "витамины в нем так и прыгают", как говорил
один мой знакомый.
– Чего-нибудь не хватает? - вежливо интересуется официант.
– Души, - невольно отвечаю я.
– Извините, нет в меню, - произносит официант невозмутимо. Растерянно
смотрю ему в глаза.
Нет, программа.
– Спасибо, - говорю я. - Я знаю.
– Что-нибудь еще?
Медлю. Незачем мне ехать в виртуальную тюрьму. Материалов для отчета
хватает. А знать результаты испытаний даже и не хочется.
Пусть белокурая бестия Чингиз мечется по Москве, пытаясь найти
союзников! Это его, дайверское дело. А я - простая сотрудница МВД. И
влезать в разборки между ведомствами и отдельными начальственными
шишками - мне для здоровья противопоказано.
– Закажите такси до русского сектора Диптауна, - прошу я.
1000
В этот раз меня пропускают в тюрьму без всяких задержек. Не таясь
отзванивают Томилину, докладывая о моем приходе. Через двор меня
провожает очень молодой и интеллигентный охранник, такого легче
представить в хорошем костюме за столом в серьезном офисе, чем в форме
сержанта и с пистолетом на боку.
Сегодня внутренний двор тюрьмы заполнен людьми. Заключенных вывели на
прогулку… И вот теперь их поведение знакомо. При моем появлении
раздается легкий гул. Меня ощупывают оценивающие, жадные взгляды.
Доносятся отдельные реплики - пристальному изучению подвергаются ноги,
руки, грудь…
Видимо, ни одна "Внутренняя Монголия" не дает возможности
удовлетворить основной инстинкт. Интересно, как это сделано? Мне
представляется, как хакер Стеков пытается приобнять "стандартную жену
стандартного программиста", а та в ответ тает в воздухе… или
превращается в зловонную зеленую жабу.
И все-таки реакция неправильная. Недостаточно сильная. Женщина,
появившаяся на зоне - это событие, это праздник на несколько недель.
Здесь же изрядная часть заключенных не реагирует вовсе, остальные же -
будто по привычке, по инерции, пытаясь завести сами себя… А я ведь не
в теле угрюмой инспекторши, я в теле "Ксении" - очень даже заводной
особы.
– Проблем с ними немного? - спрашиваю охранника, кивая на площадку
для прогулок.
– Они спокойные, - соглашается охранник.
Словно в подтверждение его слов до меня доносится чья-то восхищенная
реплика: "Нет, ты глянь, как попкой крутит! Гадом буду, тактовая не
меньше тысячи, а канал - оптоволокно!"
Я даже спотыкаюсь.
Обидно!
"Ксения" такая пластичная из-за хорошего дизайна, а вовсе не из-за
мощной машины!
Коридорами тюрьмы, уже укрывшись от взглядов заключенных, мы идем к
кабинету Томилина. Я отсчитываю пятое от входа окно - на нем сидит один
из моих жучков…
Сидел.
Окно чисто вымыто. Прямо-таки демонстративно вымыто, а для идиотов на
узком подоконнике оставлена баночка "Лозинского". Как там гласит
рекламный слоган? "Убивает даже неизвестные вирусы!"
Понятно. Товарищ подполковник решил сделать тонкий намек.
Но когда я вхожу в его кабинет, оставляя охранника в коридоре, мое
мнение о тонкости намеков меняется.
На столе Томилина, рядом с телефонами, клавиатурой и дисплеем,
бумагами, парой фотографий в рамочках, появился совершенно неуместный
предмет.
Горшочек с геранью.
– Доброе утро, Карина!
Томилин - само радушие. Встает навстречу, галантно подвигает стул.
