Однако всему на свете приходит конец, пришел конец и ожиданию. На часах было три, когда Александр пихнул напарника. Потом еще раз, еще, пока разоспавшийся кабинетный работник не соизволил-таки, ворча под нос, раскупорить глаза и оглядеть все вокруг мутноватым взглядом. Впрочем, этот взгляд довольно быстро приобрел осмысленное выражение, и аспирант, еще пошатываясь на нетвердых ото сна ногах, поплелся к реке умываться. Ну а пока он занимался водными процедурами, Александр быстро приготовил легкий завтрак – так, кофе с бутербродами. Конечно, говорят, солдаты перед боем предпочитают не есть, но тут уж извините, для задуманного нужны силы. Да и, если что-то пойдет не так и кто-нибудь из них окажется ранен, эвакуироваться можно будет быстро, даже не выполнив задания. Этот момент был специально обговорен, а полковник с профессором в один голос заявляли – не геройствуйте, это не единственный мир, и что не взяли в одном всегда можно будет наверстать в другом, а вот группу, которой можно доверять, собрать снова куда сложнее.
Но вот завтрак окончен, костер потушен, лошади отвязаны. Отвязаны потому, что потом их хозяева уйдут, и нечего животным зря мучаться, а так побредут себе и наверняка будут прихватизированы каким-нибудь местным пейзанином. Или разбойником – мало ли их вокруг шляется… В принципе, не все ли равно – что у тех, что у других животные без ухода не останутся.
Итак, лошади отпущены, а груз, который они тащили, частично распределен между напарниками, хотя большую его часть пришлось навьючить на себя Александру. Все верно, его роль в предстоящей операции – огневое прикрытие, а Павлу предстояло проникнуть в замок и открыть если не ворота, то хотя бы калиточку. Все правильно – он сильнее, лучше подготовлен к рукопашной, а вот стреляет хуже, потому так и распределились. Александр – стрелок и носильщик, Павел – штурмовая группа и разведка в одном лице.
В ноктовизоре тьма мгновенно распалась. Конечно, приборы ночного видения зрения не заменят, но, по сравнению с обычными людьми, которые ночью практически слепы, преимущество все равно огромное. Короткоствольные автоматы с интегрированными глушителями, сработанные под дозвуковой патрон, стреляют практически бесшумно и могут позволить покрошить любую охрану прежде, чем та проснется. Эти два преимущества надо было использовать по максимуму, потому что в замке толпа народу, и открытый бой смерти подобен.
Марш-бросок до замка был коротким, но сразу же заставил подумать, что с лошадьми они явно поторопились. Во всяком случае, взмокли оба, и оба же пришли к мысли, что надо было подъехать и отпустить лошадей уже здесь. Впрочем, умная мысля приходит опосля, у дураков мысли схожие, и прочее, и прочее, и прочее… Увы, играть сейчас надо было с теми картами, которые есть, и жаловаться было поздно, а жаловаться на собственную непредусмотрительность еще и глупо. Хотя, возможно, не все так плохо – лошадь может заржать, или еще как-то нашуметь, и с этой точки зрения пешком было надежнее.
Хорошо еще, собака здесь была всего одна. Ее было, конечно, жаль, но деваться было некуда, а потому короткая, на два патрона, очередь, и здоровенная псина, настороженно принюхивающаяся в темноту, уронила простреленную голову на лапы. Жаль…
Вторая такая же очередь, и хозяин собаки, дремлющий, привалившись к стене караулки, так и не проснувшись, последовал за питомцем. Оставалось только коротким броском преодолеть сотню метров, отделяющую штурмующих от хибары, и, осторожно толкнув дверь, проникнуть внутрь.
Несмазанные петли мерзко скрипнули, и звук этот прозвучал подобно грому, но никто внутри не проснулся, только кто-то смачно выругался сквозь сон. Ругательства понятны на любом языке даже без перевода, не их смысл, конечно, но общая направленность фраз, однако Александру сейчас было на все это плевать. Скользнув внутрь, он практически мгновенно перестрелял троих спящих внутри – охраннички… Таких самих охранять надо, и этих разгильдяев он не жалел совершенно. Выбравшись наружу, он показал Павлу большой палец. Тот кивнул и бесшумной тенью скользнул к воротам. Все же кеды, без сомнения, гениальное изобретение, и двигаться позволяют бесшумно, и не скользят. Кроссовки в этом смысле несколько хуже. Эта неуместная сейчас мысль мелькнула в голове Александра подобно молнии и тут же погасла – не до нее сейчас. Приникнув к прицелу, он внимательно осматривал стену – где-то там просто обязан был находиться часовой.
Ага, вот и он, больной зуб… Часовой неспешно прогуливался по стене, и спать ложиться вроде как не собирался. И чего ему, сволочи, стоило присесть и, прислонившись к стене, задремать? О-па! Их там, оказывается, было двое. Вот поэтому и не спят – и друг друга контролируют и, наверняка, языками чешут. Это минус с точки зрения потери бдительности, но сон – еще больший минус. А ведь где-то наверняка и еще есть, просто их пока не видно… Ладно, проблемы лучше всего решать по мере их появления, и Александр принялся ждать. Уж что-что, а ждать он умел.
Между тем Павел уже добрался до стены, замер на мгновение, и – р-раз! Кошка стремительно взлетела вверх, увлекая за собой тонкий, но прочный линь, способный выдержать грузовик. Звук выстрела отсутствовал – им выдали нечто вроде помеси арбалета и ружья для подводной охоты, с помощью которого четырехлапый якорь без проблем оказался на стене, где намертво заклинился между каменными зубцами. Пару раз дернув веревку и убедившись, что упасть с высоты ему не грозит, Павел уверенно пополз по стене. Альпинизмом он, правда, не занимался, но и задача была отнюдь не самой сложной.
Однако, судя по всему, негромкий лязг привлек внимание одного из часовых, поскольку он двинулся к тому участку стены, по которому, изображая человека-паука, полз наглый захватчик. Хорошо еще, что темнота была – хоть глаз выколи, а факел, имеющийся у француза, не столько помогал, сколько мешал ему, ослепляя. Александр до последнего надеялся, что тот не увидит коши. Тот и не увидел ее – он об нее споткнулся. Точнее, даже не об нее, а за линь – сам крюк перелетел через стену и зацепился уже с другой стороны, а веревка оказалась на стене, и, хотя теоретически задеть ее было невероятно сложно, незадачливый француз все же ухитрился это сделать.
– Ч-щерт!
Шипя сквозь зубы, Александр поймал упавшего часового на мушку, и прежде, чем тот успел, ругаясь, подняться и определить причину своего падения, всадил ему в голову короткую, на два патрона, очередь. Кому-то другому из этого оружия, с такой дистанции, да еще и снизу вверх хрен бы удалось попасть, но Александр все же был не совсем обычным стрелком. Пых-пых – и тело безвестного француза изломанной куклой сползло на камни.
