Дэйвис почувствовал на себе суровый взгляд Морн. Ее слова глубоко тронули его. Как-то, вскоре после его рождения, Морн сказала ему, что в ряду ее ценностей он стоит лишь на втором месте. Важнее всего – не предать человечество.
В этом вся Морн. Словно достигнув с ней точки единения, Дэйвис быстро произнес:
– Они бы сражались за свои идеалы до последней капли крови.
Улыбка Морн была робкой и слабой, хрупкой, словно стекло. Но для Дэйвиса она была ярче утренней зари.
– Теперь ты. – Морн повернулась к Нику. Ее тон был безразличен, словно она уже не чувствовала угрозы со стороны Саккорсо или же ее ненависть к нему стала столь безмерной, что не могла быть адекватно выражена. – Твои предложения.
Сиро с удивлением взглянул на Морн. У Мики и Сиба вырвались возгласы протеста. Вектор одобрительно кивнул и улыбнулся. Дэйвис промолчал.
Морн не отреагировала на возгласы Мики и Сиба. Ник также сохранял спокойствие. Какое-то время он лежал, не шелохнувшись, словно не расслышав адресованных ему слов, затем мягко, словно кот, сел, скрестив перед собой ноги и оперевшись головой о переборку.
– Мне нужна Сорас. – Оскал исказил лицо Ника. Он взмахнул кулаком, как кувалдой. – Я вырву ей сердце!
– Замечательно, – с горькой улыбкой сказала Морн. – Она твоя. Впрочем, зря надеешься. В ближайшее время удобный случай вряд ли представится. Кроме того, у тебя наверняка есть более насущные желания. Мне казалось, ты хотел продать противомутагенную вакцину Биллу, чтобы выручить деньги на ремонт корабля. Неужели это желание не сохранилось? Конечно, теперь ремонт тебя не интересует, но зато тебя интересуют деньги. Без них тебя ожидает печальная участь. Но стоит тебе подыскать хорошего покупателя, и ты найдешь управу на всех нас. Даже на Энгуса.
Наконец, Мика поняла, к чему клонит Морн.
– Конечно, – прохрипела она. – Так оно и есть. Какими бы ни были наши дальнейшие действия, мы должны убедить Энгуса держать Ника подальше от средств связи. Без связи Саккорсо не сможет найти покупателей.
Ник даже не посмотрел в сторону Морн или Мики. Минуту или две он изучал свой кулак, словно на побелевших костяшках пальцев была начертана его судьба. Затем он медленно опустил руку.
– От тебя я хочу лишь одного, Морн, – с безразличием проговорил Саккорсо, словно разговаривая сам с собой. – Разденься и позволь мне овладеть тобою прямо здесь, на виду у твоего сынка и твоих приятелей. Не так давно тебе это нравилось. С тех пор ничего не изменилось, по крайней мере больших перемен не произошло. Ты не стала вдруг чистенькой. Просто раньше тебе нужен был я. Теперь тебе нужны Сиб, Вектор, Мика и твой выродок. Тебе, несчастной сучке, понадобились даже Салага и Энгус. Так или иначе, но и они все со временем тобой попользуются. Так уж пусть лучше я.
Дэйвис не сдержался – слишком много в нем было от отца. Кроме того, он слишком хорошо знал Ника, помнил все страдания, которые тот причинил Морн. Зарычав, Дэйвис бросился на обидчика своей матери.
Морн выкрикнула имя сына. Мика, успев сделать лишь шаг, остановилась. Сиро поспешно отпрыгнул, едва не сбитый с ног Дэйвисом. Сиб вскочил со своего места и поменял позицию, удерживая Ника на прицеле.
Дэйвис не обладал опытом своего отца, но унаследовал его силу. Схватив Ника за одежду, он поднял его на ноги и прижал к переборке.
– Ты закончил? – прошипел Дэйвис, почти вплотную приблизив свое лицо к лицу Ника.
Саккорсо не сопротивлялся. Он едва ли снизошел до того, чтобы даже взглянуть на Дэйвиса. На его лице было написано презрение.
– А ты? – мягко поинтересовался Саккорсо.
– Дэйвис, оставь его в покое! – приказала Морн. – Мне наплевать на его слова. Ему меня не зацепить.
Кровь хлынула Дэйвису в голову. Он жаждал мести. В Академии Морн обучали приемам рукопашного боя, и Дэйвис их прекрасно помнил. Одним коротким ударом головы он мог сломать Нику нос, сокрушить его череп, вогнать осколки костей в мозг Саккорсо.
Но Ник не сопротивлялся. Морн не учили добивать беспомощного противника; не умел этого и ее сын. Единственное, что позволяло Дэйвису полученное его матерью воспитание, это мысленно представить удар, который бы размозжил Нику голову.
– Тебе повезло, – пробормотал Дэйвис, разжимая кулаки и отпуская Ника. – Хоть бы ты сдох.
Дэйвис едва держал себя в руках. Каждый его нерв дрожал от возбуждения. Ярость клокотала внутри. Нет, он не может просто так оставить Саккорсо.
– Ты, сукин сын! – взревел Дэйвис. – Тебе было наплевать на ее истинные чувства! Ведь страшно услышать, что ты собой представляешь на самом деле! Тебе просто хотелось чувствовать себя с нею Богом!
Судорога прошла по лицу Ника, но он промолчал. Все еще обуреваемый гневом, Дэйвис повернулся к Морн.
– Все высказались, – воскликнул он. – Теперь твоя очередь!
В запавших глазах Морн отразилась боль. На какое-то мгновение показалось, что она теряет сознание. Ее плечи поникли, словно вновь нуждаясь в стимулировании. Она уже сказала Дэйвису правду: теперь Ник не в состоянии ее задеть. Однако сын – другое дело. Он способен ранить ее в самое сердце.
– Не все так просто, – еле слышно пробормотала Морн. – То, что я думаю, не имеет значения. Нам необходимо понять более сложные вещи…
– Это мой корабль! – раздался рык неожиданно появившегося на трапе Энгуса, как и Дэйвис, крайне возбужденного. – Вы собрались здесь с моего позволения. Вы все в моей власти. Неужели вам наплевать на то, что думаю я?
Дэйвис замер со стиснутыми кулаками, застигнутый врасплох собственным желанием приветствовать появление Энгуса и передавшимся от Морн порывом вцепиться Термопайлу в горло.
Морн замерла в кресле. Мика, тихо выругавшись, инстинктивно схватила брата и притянула к себе. Внутренне сжавшись, Вектор выключил вспомогательный пульт управления и задвинул в стол клавиатуру. Сиб вздрогнул, направил пистолет в сторону Энгуса, но, опомнившись, заставил себя снова навести его на Ника, небрежно облокотившегося на один из мониторов. Презрительно ухмыльнувшись в адрес Сиба, Энгус сошел на мостик и остановился напротив Морн и Дэйвиса.
Энгус Термопайл был облачен в нечто неподдающееся описанию. Возможно, именно такое одеяние обеспечивает наиболее эффективное лечение пациента кибернетическими системами корабельного лазарета. От повязки на голове исходил сильный и малоприятный запах человеческой плазмы. Небольшой рубец на предплечье отмечал место, куда были введены анальгетики, антибиотики и метаболины. Еще одна повязка скрывала рану на скуле. Тем не менее Энгус держался чересчур уверенно для раненого. Более того, он выглядел отдохнувшим и полным сил, а его свиные глазки горели неугасимым желтым огнем.
