– Кто там?
– Часовой, – ответил кто-то из сидящих возле костра. Стараясь ничем не выдать себя, я не спеша двинулся в том же направлении, что и часовой, от всей души желая, чтобы никто не пошел посмотреть, в чем дело.
– Клянусь, я видел там двоих, – произнес первый голос.
– Тебе всегда что-то мерещится.
Я все так же неспешно продолжал патрулирование, и вскоре они забыли о своем разговоре и начали беседовать на другую тему. Тогда я присел возле убитого часового, снял его одежду и быстро натянул на себя. Теперь я превратился в панара, воина Хин Абтеля из далекого холодного северного города.
Отойдя подальше от костра, я оставил пост и решительно вошел в лагерь. Никто не обратил на меня внимания. Между кострами бродили мрачные солдаты, так что я не вызывал подозрений. Я прошел целый хаад и только тогда решил остановиться, осмотреться и смешаться с толпой воинов.
Я подсел к одинокому воину.
– Каор! – обратился я к нему с обычным марсианским приветствием.
– Каор! – ответил он. – Присаживайся. Я здесь чужой. У меня нет друзей в этом даре. (Дар – это боевое соединение, имеющее в своем составе тысячу воинов.) Я только что прибыл сюда с подкреплением из Панкора. Хорошо вырваться из этих вечно холодных стран и посмотреть на мир.
– Ты ни разу не покидал Панкор? – изумился я, считая, что Панкор один из северных городов и надеясь, что не ошибся.
– Нет. А ты?
– Я никогда не был в Панкоре. Я пантан, и только недавно поступил на службу к Абтелю.
– Значит, ты псих, – заявил мой собеседник.
– Почему?
– Ни один здравомыслящий человек не пойдет добровольно на службу к Абтелю. Ведь когда война кончится, тебе придется ехать в Панкор, если, конечно, тебе не повезет и тебя не убьют. Ты будешь заморожен в Панкоре на долгие годы до следующей войны. Как тебя зовут?
– Дотар Соят, – ответил я.
– А я Эм Тар. Я из Коболя.
– Но ты говорил, что из Панкора.
– Я родился в Панкоре. А откуда ты?
– У нас, пантанов, нет родины.
– Но где-то же ты родился.
– Чем меньше говоришь, тем лучше, – подмигнул я ему. Он решил, что я намекаю на какое-то преступление, из-за которого вынужден скрываться.
– Чем кончится война, как ты думаешь? – спросил я.
– Если Хин Абтель сможет уморить их голодом, то победит. Но взять город штурмом он не сможет. Эти гатолианцы – прекрасные воины, чего не скажешь о тех, кто собрался под знаменами Абтеля. У нас нет преданности Хин Абтелю, а гатолианцы дерутся за свой дом. Говорят, что жена Гохана – дочь великого воина Барсума, и если он узнает о войне, то приведет войска из Гелиума и нам придется копать себе могилы.
– У вас много пленников?
– Нет. Троих взяли утром: двух мужчин и дочь Гохана.
– Интересно. И что Абтель собирается делать с дочерью Гохана?
– Не знаю, но говорят, что он уже отослал ее в Панкор. Однако это слухи и им нельзя верить.
– У Хин Абтеля большой флот?
– Большой. Но главным образом все старье. Мало кто может управлять его флайерами.
– Я пилот.
– Только никому не говори об этом. А то тебя посадят на какую-нибудь развалину.
– Где посадочные площадки?
– Примерно с полхаада отсюда, – он указал направление.
– Ну что ж, прощай, Эм Тар, – сказал я, поднимаясь.
– Ты куда?
– Я лечу в Панкор по поручению Хин Абтеля.
Я прошел через лагерь к месту посадки флайеров. Аппараты стояли в полном беспорядке и были настолько дряхлыми, что я удивился, откуда Абтель выкопал такую рухлядь. Это были не боевые корабли, а экспонаты для музея.
Возле костров сидели воины. Полагая, что они охраняют флайеры, я подошел к ним.
– Где офицер? – требовательно спросил я.
– Там, – ответил один, махнув рукой в сторону самого большого флайера. – Ты… ты хочешь видеть его?
– Да.
– Но он, скорее всего, пьян.
– Он пьян в стельку, – подтвердил второй.
– Как его имя? – спросил я.
– Одвар Фор Сан, – ответил воин. (Одвар – это чин, соответствующий званию генерала; у него под командой флот и десять тысяч воинов.)
– Спасибо. Я иду к нему.
– Не стоит. Когда он пьян, то зол, как ульсио.
Я направился к кораблю. Флайер был весь побит и искорежен. У трапа стоял воин с обнаженным мечом.
– Что тебе надо? – спросил он.
– У меня письмо для одвара Фор Сана.
– От кого?
– Не твое дело. Передай одвару, что его хочет видеть по важному делу Дотар Соят.
Воин насмешливо отсалютовал:
– А я и не знал, что ты командующий. Почему ты не хочешь сообщить мне, кто тебя послал?
Я улыбнулся.
– Никто не может знать доподлинно, кто перед ним.
– Если у тебя действительно письмо для старого ульсио, я вызову часового с корабля, но молись своим предкам, чтобы письмо оказалось действительно важным.
– Оно чрезвычайной важности, – заверил я стражника и не солгал. Это дело для меня слишком много значило.
Воин вызвал с корабля часового и приказал передать одвару, что Дорат Соят пришел с важным донесением. Я ждал минут пять, а затем меня пропустили на корабль и провели в одну из кают. Грузный, обрюзгший от пьянства человек сидел за столом, на котором стоял сосуд с вином и тяжелые металлические бокалы. Он презрительно посмотрел на меня из-под тяжело нависших век.
– Чего ты хочешь, грязный сын калота? – спросил он. – И чего хочет этот идиот?
Я предположил, что он видимо имеет в виду Хин Абтеля. Что же, если он полагал, что послание от джеддака джеддаков, тем лучше.
– Я направлен к вам на корабль как опытный пилот.
– Он послал тебя ко мне в такое время, чтобы ты представился мне? – наливаясь кровью, рявкнул он.
– У тебя мало опытных пилотов. Я пантан и летал на всех видах флайеров. Я думал, что ты будешь рад взять меня на службу. Я навигатор и знаком со всеми новейшими приборами, но если я тебе не нужен, то предложу свои услуги кому-нибудь другому.
Он был слишком пьян, иначе мне не удалось бы так легко обмануть его. Он сделал вид, что обдумывает мое предложение, налил себе полный бокал вина и выпил его в два глотка. Затем наполнил второй бокал и подтолкнул его ко мне, выплеснув большую часть на стол.
– Пей! – приказал он.
– Не сейчас, я не пью на службе.
– Ты не на службе.
– Я всегда на службе. Меня в любой момент могут отправить в полет.
Он еще немного подумал, выпил бокал и снова толкнул его ко мне.
– Какой корабль ты думаешь дать мне? – спросил я, решив идти напролом. Фор Сан не обратил внимания на мои слова. Он был занят ювелирной работой – пытался наполнить еще один бокал. Операция прошла без видимого успеха – большая часть пролилась ему на колени.
Я снова повторил вопрос. Он застыл на некоторое время, потом попытался принять позу, достойную командира.
