После второго раза женщина просто вставала и, даже не взглянув на своего супруга, уходила из кельи и из монастыря. Потом она жила в собственном маленьком уютном жилище. Здесь в безмолвной тайне своей кельи она вынашивала и примерно через год рожала своеобразное маленькое чудовище, которое через какое-то время принимало облик Нунули.
Неожиданно все эти сцены поблекли. Нунули с пола своей небольшой комнаты посмотрел на Модьуна и сказал:
– Такой была наша жизнь, пока комитет не показал нам способ быть полезными.
Модьун сказал удивленно и разочарованно:
– Это все, что вы собираетесь показать мне?
– Это краткое изложение нашей дозувгской истории, – был резкий ответ. – Именно то, о чем вы спрашивали.
Модьун открыл рот, чтобы возразить, что это неудовлетворительный ответ. А потом замолчал. Стоя здесь, он понял, что только что услышал удивительную новость.
«Зувг», – сказал Нунули.
Из контекста следовало, что это было название расы, к которой принадлежали члены комитета…
«Я, действительно, должен был нажать на него, чтобы получить такую информацию».
Несколько долгих секунд он смаковал это слово. Наконец, ему пришло в голову, что то, против чего он собирался протестовать с самого начала, все еще необходимо. Он сказал:
– То, что вы показали мне, не объясняет скачок Нунули от сурового монашеского существования до массовых убийств по всей галактике. Как произошло это превращение?
Зеленые глаза в недоумении уставились на него.
– Разве мы обсуждаем ту же самую тему? – начал Нунули. И замолчал.
– О! – сказал он. Его глаза расширились, словно он, наконец, понял, о чем речь. – То, что мы делаем от имени комитета, – это не убийство, – сказал инопланетянин.
– Разрешите мне внести ясность в этот вопрос, – сказал Модьун. – Вы или другой Нунули уничтожили или потворствовали истреблению человеческой расы. В соответствии с убеждениями, которых вы придерживаетесь, это не убийство?
– Это – часть программы комитета по улучшению жизненной ситуации в галактике, – Нунули махнул тонкой гладкой серой рукой.
– По улучшению чего?
Существо оставалось спокойным.
– Простите. Теперь я должен попросить вас оказать мне любезность и покинуть меня, чтобы я мог продолжить отдых. Ваши друзья в безопасности. Вы получили информацию, о которой просили. Вы, несомненно, не собираетесь обсуждать этот вопрос несмотря на мой протест?
Модьун заколебался. Слова Нунули не оказали на него такого влияния, как можно было бы ожидать. В его голове роилось еще несколько вопросов, и его беспокоило собственное нетерпение к возражениям собеседника.
– Я, кажется, в странном настроении, – сказал он наконец. – У меня есть несколько вопросов, на которые я хочу получить ответ. – Он не ждал разрешения Нунули на обсуждение этой темы и продолжал: – Я думаю, самое важное это то, каким образом члены комитета добились поддержки такой расы, как вы?
Голубоватые глаза, казалось, стали слегка удивленными. Затем на гладком лице появилось такое выражение, как будто Нунули нахмурился. Он заговорил словно это было само собой разумеющимся:
– Они высшая раса. В тот момент, когда один из них вошел с нами в контакт, он показал нам цель. С тех пор, после того, что мы увидели планету с передовой культурой и решили, что нам нужны тонкие методы, мы позвали члена комитета, чтобы вложить цели в умы наших лидеров. Вот и все. Все сопротивление прекратилось.
Модьун сказал:
– О!
Все стало проясняться.
– Цель, – сказал Модьун, – конечно.
А потом спросил многозначительно:
– Когда Зувгайты вошли в контакт с Нунули, это была мысленная связь? То есть, мысленная беседа, которая имела результат, диалог?
Нунули возмутился.
– Член комитета не обсуждает ничего с членом низшей расы, – сказал он.
Модьун сдержал торжество. Небольшая победа, но он узнал кое-что, чего не знал Нунули. Зувгайты не могли передавать мысли в обоих направлениях в обычном понимании этого слова. Они, очевидно, могли делать внушение.
Внушать можно было что угодно. В этом смысле два Зувгайта могли обмениваться внушениями друг с другом, возможно, могли защищать себя от гипнотического воздействия взаимного внушения; могли благополучно беседовать через мили и годы пространства. Подобным способом внушать можно другой личности, которая не имеет защиты против него.
Модьун удивился, когда понял, что его тело дрожит от такой информации. Ему потребовалось усилие, чтобы сказать:
– Они могут… внушать, объединившись?..
– Вся тысяча, – с удовлетворением ответил Нунули. – Их сила непреодолима.
Больше они не обсуждали это качество Зувгайтов. Против такого защищенного одностороннего фронта тысячи индивидуалов, каждый из которых мог оказать сильное сопротивление, метод человеческой системы восприятия нельзя использовать непосредственно.
Модьуну вдруг захотелось узнать и остальное.
– Цель этих существ продолжает удивлять меня, – сказал он. – Их план усовершенствования галактики включает уничтожение человеческой расы и, возможно, других видов разумных существ. Какое научное объяснение этому?
Нунули оказался лишенным воображения.
– Эта информация существует. Я имею ее, но не могу открыть.
У Модьуна промелькнула мысль, что люди Земли мертвы в результате деятельности Зувгайтов, и он, по крайней мере, должен получить этому разумное объяснение.
– В таком случае, – пригрозил он, – я должен буду кое-что сделать.
– Это не принесет вам пользы, – сказал Нунули. Он вел себя самодовольно. – Я убежден, что никто, даже человеческое существо, не сможет понять особое состояние моего мозга, защищающее эти данные.
– Может получиться интересная проверка для вас и для меня, – сказал Модьун.
– Мы узнаем, действительно ли это правда.
Но он говорил нерешительно и обнаружил, что мысленно одобряет ограничение, которое заложил раньше: если Нунули откроет свою давнюю историю, то насилия не будет. Решение, заложенное где-то внутри Модьуна, оказалось сдерживающим аргументом. Это казалось нелепым, потому что во время бурных эмоций или физического напряжения он использовал свои внутренние резервы, не считаясь с прежними моральными обязательствами.
Думая так, но еще колеблясь, Модьун сказал:
– Что сказали Зувги о природе барьера в вашем мозгу?
– Если вы примените свою силу в этой области – это мгновенно убьет меня, – был ответ.
– О!
– Принималось и принимается на веру, – спокойно сказал Нунули, – что вы не сделаете ничего, что действительно повредит мне.
– Я думаю, что это правда, – неохотно сказал Модьун. – Но все же…
