— Он здесь не появится, — сказал он Берти. — Приземлился он не на Петле. Использовал собственную посадочную шлюпку, и похоже, снова ею воспользовался, потому что она исчезла.
Так и оказалось.
К тому времени как Берти, кипя от гнева, сумел связаться с представителями власти на орбите, Вэн уже успел попасть на свой корабль и улететь, куда бы он ни направлялся, на сверхсветовой скорости. И я больше никогда не видела ни его, ни трех пропавших Древних.
Но слышала. Еще как слышала. Все слышали, потому что всем нравится читать об этих отвратительных избалованных богатых детях, а Вэн вполне подходит под такое описание.
Но вся история заставляла задуматься. Древних привезли в Африку, чтобы они были в безопасности, но из этого ничего не вышло. Что же сделают с ними дальше?
6. Тот, кто ненавидел людей
I
Личное помещение, отведенное на корабле хичи Эстрелле и Стэну, было не больше кабины лифта. Очевидно, оно предназначалось только для одного обитателя. Точнее, одного хичи, поскольку на корабле вообще не предполагалось наличие людей. Об этом совершенно ясно свидетельствовала мебель. В каюте был один из раздвоенных насестов, на которых сидят хичи, одна травяная штука, которую они используют для сна, и одна полка, похожая на детский стол, встроенный в стену, с устройством в форме цветочного горшка — их Стэн видел и раньше, но не умел ими пользоваться. Еще была — на самом видном месте — блестящая щель или траншея: с их помощью хичи освобождаются от выделений. И все, если не считать набора из пятнадцати-двадцати хрустальных предметов, которые первые старатели с Врат называли «молитвенными веерами» и которые, по словам Эстреллы, следовало вставлять в горшок.
— Они подобны книгам, — сказала Эстрелла. — Я видела, как Соль это делает. Нужно поместить их в устройство для чтения. — И она показала на горшкообразную штуку. — Вот оно.
— Гм, — ответил Стэн, вертя в руках один из вееров. Его скорее занимало, как убить время. Хотелось бы иметь часы, чтобы понять, сколько они уже ждут. Еще хотелось, чтобы пришла эта самка хичи и разрешила им выйти из каюты; но больше всего хотелось, чтобы их поскорей накормили, потому что в последний раз они ели уж очень давно.
Он попытался сесть за стол, но долго не усидел: в отличие от их старого пятиместника здесь сиденье, предназначенное для хичи, не было приспособлено для человеческого зада. Наконец Стэн повернулся к Эстрелле, сидевшей на груде травы для сна.
— Можно взять ненадолго? — спросил он, подтащил траву к столу, уложил в развилку сиденья — и смог наконец проскользнуть в это подобие тисков.
Когда он снова занялся молитвенным веером, Эстрелла, с интересом следившая за ним, сказала:
— Не сломай, Стэн, дорогой. Не знаю, насколько ценны эти штуки… — И совсем другим тоном: — Ох!
Это заставило Стэна обернуться и обнаружить, что теперь они не одни. В открытой двери стоял хичи, самец, и наблюдал за ними с интересом исследователя.
— Отличный совет, — сказал он — на хорошем, хотя и не чистом, английском! — Вам лучше не трогать то, назначения чего не понимаете.
По цвету волос, форме лица или очертаниям тела Стэн не отличил бы этого стоявшего в дверях хичи от других самцов, но было нечто, несомненное даже для Стэна. Одежда. На расплющенных ногах хичи были ярко-зеленые кроссовки — человеческие кроссовки, а тело от пояса до голеней скрывала юбка-килт — вероятно, подумал Стэн, чтобы прикрыть цилиндр, который все хичи носят между ног. На голове у хичи красовалась человеческая спортивная шапочка, натянутая на самые глаза.
Стэн не сомневался, что это и есть тот самый хичи, о котором их предупреждала Соль: хичи в «необычном костюме». Но они больше не могут держаться от него подальше, потому что он уже здесь и говорит с ними.
— Здравствуй, — сказал этот хичи. — Дай-ка это мне на минутку. — Он подошел к Стэну и, не дожидаясь разрешения, забрал у него молитвенный веер. — Теперь слушайте! — приказал он.
Он привычно вставил веер и вытащил его за выступающую из устройства ручку. Послышался резкий металлический, почти музыкальный шепчущий звук: веер снова принял привычную конусообразную форму.
— На что похож этот звук? — спросил хичи.
Стэн смотрел на него, раскрыв рот, потом удивленно повернулся к Эстрелле. Ответила она:
— Какая-то машина?
Незнакомец издал нечто похожее на человеческий смешок, во всяком случае, попытался изобразить смех.
— Да, машина, с этим я согласен, — сказал он. — На слух — машина, потому что это и есть машина. Согласны? Да? Тогда слушайте другой звук. — Он что-то сделал в основании веера и вынул жемчужный шарик, который поднял перед собой. — Это называется топливная капсула; вы, люди, назвали ее «огненной жемчужиной». Слушайте снова. — Он потер шарик обтянутым кожей тощим большим пальцем, произведя слабый шорох. — Слышали? Теперь ответьте мне. Похож ли какой-нибудь из этих звуков на произносимое людьми слово «хичи»?
Оба покачали головой. Незнакомец мрачно сказал:
— Должно быть, кому-то из тех людей почудилось сходство, потому что именно так они нас назвали. Хичи. После того как услышали эти звуки. А знаете, я даже слышал, как это слово используют некоторые из нас.
Стэн снова бросил взгляд на Эстреллу и ответил за них обоих:
— Прости, если это тебя оскорбляет. Но не мы это придумали. Нас там не было.
— Конечно, — сказал самец. — Верно, вас двоих там не было. — Он осмотрел их с головы до ног с выражением, которого Стэн не понял. Потом повернулся, собираясь уходить. Но у двери остановился. — Очень интересно, что никто из вас, людей, не берет на себя ответственность за то, что сделали другие люди. — Еще одна пауза, затем он презрительно выдул воздух через ноздри и сказал: — Вас двоих считают героями Врат. Конечно, у людей не слишком много тех, кем можно было бы гордиться, верно?
II
Оставшись одни, Стэн и Эстрелла сидели по очереди. Вначале Стэн сидел на связке травы, снятой с сиденья хичи, а Эстрелла старалась разместиться на этом раздвоенном насесте. Потом они менялись местами. Потом один стоял, а второй почти удобно лежал на траве. Потом оба стояли, точнее — бродили по каюте, потому что все острее чувствовали голод, усталость, вид каюты все больше раздражал их; раздражали не только хозяева-хичи, но и они сами друг друга, потому что бесконечно задавали вопросы, на которые не могли ответить. Кем был странный тип в забавной одежде? Когда корабль стартует? Что имел в виду этот чудак, когда назвал их героями Врат, и откуда он вообще знает о Вратах? Почему Соль не приходит и не разрешает им выйти? И разве им не пора, скажите на милость, перекусить?
