Рафлз Хоу промолчал, только в отчаянии стиснул руки.
- Тоже и кое-кто из наших деревенских жителей, - продолжал мистер Сперлинг. - Боюсь, вы помогали слишком щедро, без разбору. И люди опустились, утратили чувство собственного достоинства. Вот, например, старик Блэкстон. У него на днях ветром сорвало крышу с сарая. Он всегда был человеком толковым, энергичным. Случись это три месяца назад, он взял бы лестницу и за два дня починил бы крышу. А теперь он сидит, бездельничает да строчит вам письма, потому что знает: стоит вам только услыхать о его беде, и вы поможете. А старик Элвари? Правда, он всегда был бедняком, но все-таки трудился, сохранял достоинство. Теперь он палец о палец не ударит, только знай курит да сплетничает с утра до вечера. И, что хуже всего, ваша щедрость вредит не только тем, кому вы помогли: она сбивает с пути и тех, кто от вас ничего не получил. Они чувствуют себя несправедливо обиженными, обойденными, как будто другие получили то, на что и они имеют такое же право. Дело уж дошло до того, что я счел долгом обратиться к вам. Для меня самого это урок. Я часто порицал своих прихожан за скупость, и мне как-то странно упрекать того, кто излишне щедр. Это благородный промах.
- Крайне признателен вам за то, что вы все это мне рассказали, ответил Рафлз Хоу, пожимая руку викарию. - Впредь я буду осторожнее.
Пока не ушел мистер Сперлинг, Рафлз Хоу оставался спокойным, сдержанным. И только придя к себе, в свою скромную комнату, бросился на постель, зарылся лицом в подушку, из груди его вырвались рыдания. Самый богатый человек во всей Англии, он в тот день был и самым несчастным. Как ему поступить, куда направить ниспосланную судьбой силу? Он пытается осчастливить людей - и приносит им проклятие. Добрые его намерения дают такие горькие плоды! Как будто самый его разум поражен какой-то нравственной проказой, и он переносит ее на всех, кто находится под его влиянием. Благотворительность, которую он так тщательно обдумывал, словно бы пропитала отравой все окрестные селения. И если результаты даже малых дел так плачевны, чего ждать от его грандиозных проектов? Если он не может уплатить грошовый долг простого фермера, не нарушая великих законов причины и следствия, лежащих в основе жизни, как смеет он рассчитывать на то, что обогатит народы, вмешиваясь в сложную систему торговли или пытаясь обеспечить всем необходимым сотни тысяч человек?
Ужас охватил его, когда перед ним вдруг, как в тумане, предстали все эти неразрешимые задачи: что, если он совершит ошибки, которых потом не исправить никакими деньгами? Путь, начертанный провидением, - это прямой путь, а он, полуслепое создание, хочет изменить его, пытается повести человечество куда-то в сторону. Удастся ли ему стать благодетелем человечества, не окажется ли он величайшим его врагом?
Вскоре, однако, смятение его улеглось; он поднялся, умыл разгоряченное лицо, пылающий лоб. В конце концов, неужели нет поприща, где можно принести бесспорную пользу? Надо переделывать не столько природу, сколько жизнь человека. Не провидение же распорядилось, чтобы люди жили впроголодь, в тесноте, в жалких трущобах! Ведь все это результат искусственно созданных условий, их можно исправить искусственными же мерами. Может, ему все же посчастливится осуществить свои планы и мир станет лучше благодаря его, Рафлза Хоу, открытию. Неверно, что он несет только зло всем, с кем сталкивается. Лаура, например. Кто знает его лучше, чем она? А уж какая она добрая, нежная, преданная! Лаура, во всяком случае, не стала хуже от знакомства с ним. Надо пойти сейчас же повидаться с ней. Как отрадно будет услышать ее голос, получить ее сочувствие в этот тяжелый для него час.
Непогода утихла. Дул мягкий ветер, и в воздухе чувствовалось приближение весны. Шагая по извилистой дороге, Рафлз Хоу вдыхал смолистый запах елей. Перед ним расстилались широкие просторы, там и сям виднелись усадьбы фермеров красные кирпичные домики; утреннее солнце бросало косые лучи на серые крыши, сверкало на стеклах окон. Сердце Рафлза Хоу тянулось к людям с их постоянными тревогами, с их стремлениями и надеждами, с убивающими душу заботами. Как подойти к людям? Как облегчить им жизнь и при этом не сбить их с пути? Все яснее видел он, что горести очищают душу и жизнь без стремления к совершенствованию лишена смысла.
Лаура сидела одна в гостиной: Роберт ушел, ему надо было завершить некоторые формальности в связи с болезнью отца. Увидев жениха, Лаура вскочила и с милой девичьей грацией подбежала к нему.
- Ах, Рафлз, - воскликнула она, - я была уверена, что ты придешь! Но как ужасна эта история с папой!
- Не огорчайся, дорогая, - мягко ответил он. - Может оказаться, что болезнь его не так уж серьезна.
- Это случилось, когда я еще спала. Я обо всем узнала только за завтраком. Вероятно, они пошли к тебе очень рано.
- Да, они пришли рано.
- Что с тобой, Рафлз? - спросила Лаура, заглянув ему в лицо. - Ты такой печальный, утомленный.
- Я сегодня в плохом настроении. Дело в том, что утром я долго беседовал с мистером Сперлингом.
Лаура вздрогнула, губы у нее побелели. Долго беседовал с мистером Сперлингом? Неужели он выдал ее?
- Вот как! - только и смогла она выговорить.
- Он сказал мне, что благотворительность моя причинила больше вреда, чем пользы, и даже что я оказываю дурное влияние на всех, с кем сталкиваюсь. Он дал мне понять это в самой деликатной форме, но смысл его слов был именно таков.
- И только-то? - Лаура облегченно вздохнула. - Не обращай внимания на то, что говорит мистер Сперлинг. Ведь это сущая чепуха! Все знают, что десятки людей без твоей поддержки давно бы разорились, их просто выгнали бы на улицу. Как могли они из-за тебя стать хуже? Меня поражает, что мистер Сперлинг мог придумать такой вздор!
- Как подвигается картина Роберта?
- Он что-то разленился. Давно не прикасается к работе. Но почему ты спрашиваешь? Опять у тебя морщинка на лбу. Извольте сейчас же разгладить ее, сэр! - Белой ручкой она провела по его нахмуренному лбу.
- Во всяком случае, я знаю кое-кого, кто из-за меня не стал хуже, сказал он, глядя на Лауру. - Есть человек - добрый, чистый, преданный, он все равно любил бы меня, даже если бы я был бедным клерком, с трудом зарабатывающим себе на пропитание. Ведь правда, Лаура, ты и тогда любила бы меня?
- Глупый! Ну, конечно!
- И все же, как странно, что ты, единственная женщина, какую я в жизни любил, ответила мне таким же чувством - чувством, свободным от корысти и расчета! Может, само провидение послало мне тебя, чтобы я вновь обрел веру в людей. Как холодно было бы на свете без женской любви! Утром я все видел в мрачном свете, я кинулся к тебе, к нашей любви, как к единственной своей опоре. Все остальное показалось мне изменчивым, ненадежным, всеми движут низменные побуждения. Только тебе, только тебе я верю!
