— Блин…
— Это я должен сказать «блин». Это моя реплика, понимаешь? Мне из-за тебя влетело, а не тебе.
— Извини…
— Я тебе могу посоветовать, куда засунуть свои извинения.
— Валя…
— Что «Валя»? Иди ты в задницу! — вспылил Валентин. — Это, случайно, была не та программистка, которую я ищу?
— Ту бы ты точно не назвал симпатичной девушкой, — фыркнул Андрей. — Что она хотела?
— Тебя.
— Понятно. Та хотела бы в первую очередь диск, — усмехнулся Андрей и осекся.
— Так диск у тебя?! — Валентин захрипел от злости. — И все это время ты мне морочил голову?! Быстро езжай сюда. Вместе с диском!
— Она что, еще там? — испуганно спросил Андрей, жалея, что проговорился про диск раньше времени.
— Представь себе. Девушка говорит, что это последний диск и других копий программы нет. Она очень хочет его назад. Так что потрудись прихватить его с собой. Решил развести меня на сорок миллионов? Я тебя в порошок сотру, несмотря на нашу многолетнюю дружбу.
— Я не собирался тебя разводить! — Андрей испугался еще сильнее, из глаз опять потекло.
— Быстро сюда! — Валентин умел приказывать, когда было надо. — И только попробуй смыться! Если тебя не будет здесь через два часа, я попросту сдам тебя ментам, понял? Обвиню в краже из моего кабинета. Пальчиков твоих тут хоть отбавляй…
Он бросил трубку, оставив Андрея в полнейшей растерянности.
«Господи… Я же покаялся! Так нечестно!»
— Так нечестно! — выкрикнул он вслух. — Я на одни свечи потратил триста рублей!!!
На этот раз он заплакал по-настоящему. Не болезненными слезами, от которых жгло веки, а самыми настоящими — навзрыд.
Дожидаться Пашку теперь не имело смысла. Теперь вообще ничего не имело смысла. Хоть в петлю лезь. Ну что же делать, в конце концов? «Черт меня дернул за руку порубить этот диск! Лукавый, искуситель хренов!»
Сам не понимая, что делает, Андрей принялся обуваться. Он вздохнул несколько раз, успокаивая дыхание, но слезы, похоже, снова начали течь сами по себе.
— А ведь ехать туда нельзя… — шептал Андрей. — Нельзя. И не ехать нельзя. Еще хуже… Не хватало только тюрьмы. Может, Пашку дождаться? Они с Валентином друзья, может, он как-нибудь повлияет?
Андрей вышел на лестничную площадку и запер за собой дверь. Палец сам нажал кнопку лифта.
— Нельзя туда ехать…
В углу возле выхода из подъезда на картонке спал бомж. Картонка была та самая, со следами протекторов.
— Пшел вон, свинья! — Андрей пинком разбудил бродягу. Тот проснулся и жалобно заморгал, не соображая, что происходит.
— Пшел, я тебе говорю! Весь подъезд провоняли мочой! Как будто без вас неприятностей не хватает!
Бомж поднялся и короткими шажками засеменил подальше от подъезда.
«Нельзя туда ехать… — думалось само по себе. — Нельзя, нельзя…»
Андрей сел в машину и запустил двигатель. Старенький «Форд» выкатился со двора и втиснулся в не очень плотный поток, за руль было трудно держаться, так от волнения взмокли пальцы. Сзади засигналили, мол, нельзя ли быстрее, и Андрей, чертыхнувшись, придавил газ, хотя спешить ему никуда не хотелось.
Резина колес зашелестела по асфальту. Дома пролетали по сторонам так быстро, что казалось, будто город корчится — то ли в страдании, то ли от хохота.
— Нельзя туда ехать… — Андрей едва сдерживал дрожь во всем теле. — Ну нельзя же… Нельзя!
Дорога тянула вперед, как настоящий водяной поток — бурный, мощный, не дающий ни единого шанса на сопротивление. Город корчился именно от смеха — от безудержного хохота над ним, над Андреем.
— Надо что-то делать…
Мысли заметались в голове, словно летучие мыши в пещере, — яркое солнце снаружи, тьма изнутри.
Андрей заметил, что маленький автомобильчик выехал со второстепенной дороги чуть дальше, чем позволяли правила. Вот он, шанс! Вот он! Другого не будет. Если его шибануть в крыло, то вся вина будет на непутевом водителе, и страховка будет за «Форд», и новая машина, и уважительная причина, почему не явился в офис.
Андрей вытер глаза, чуть снизил скорость, перестроился в правый ряд и, зажмурившись от страха, вжался спиной в сиденье.
Удар оказался гораздо сильнее, чем Андрей ожидал, — тело с огромной силой рвануло вперед, в глазах полыхнуло белыми искрами. Грудь стиснуло невероятной болью, и Андрей закричал, ничего не видя и ничего не соображая.
Наконец он открыл глаза и с ужасом понял, что машину все еще тащит по асфальту, прямо на скоростной фрилайн. Еще он заметил, что из маленького автомобильчика, которому он снес всю переднюю часть, вырывается высоченный столб пламени, а девушка, скорее всего водительница, неподвижно лежит на асфальте рядом с распахнутой дверцей.
В следующий миг «Форд» снова ударило, и Андрей почувствовал, что падает в узкий бездонный колодец. От падения голова закружилась так, что его вырвало, и эта судорожная рвота, обжигающая рот, была последним осмысленным ощущением.
Птица щебетала почти у самого уха, по крайней мере так казалось. Яркий солнечный свет пробивался сквозь веки алой лавиной, тошнота бродила где-то в районе желудка.
— Ему необходимо промыть глаза. — Андрей расслышал совсем рядом мужской голос. — Иначе он их попросту не откроет.
— И куда он поехал с такими глазами? — Это уже молодая женщина. — Сейчас я все принесу.
Голоса стихли, только птица продолжала цокать и насвистывать.
Минуты через три Андрей расслышал шаги и почувствовал кожей век касания мокрой ваты.
— Вот… — шептала девушка. — Так будет лучше.
Пахло лекарствами, тишиной и кварцевой лампой, даже с закрытыми глазами он был уверен в белом цвете стен, потолка, оконных рам и даже, может быть, пола.
Андрей боялся шевельнуть рукой или ногой. Почему-то его не покидала уверенность, что одной конечности недостает. Ему вдруг отчетливо ощутилось, что такая беда обязательно должна была приключиться именно с ним, и она бы явилась завершением всех предшествующих бед, глупых и постыдных.
— Чего у меня не хватает? — шепнул Андрей.
Он ожидал услышать ответ от девушки, но в ухо каркнул скрипучий старушечий голос:
— Ума у тебя не хватает! Ха-ха-ха! Ума! Сейчас я тебе наддам помелом, сразу мозги станут на место!
Андрей вскрикнул от тяжелого удара по ребрам, хотел открыть глаза, но новый удар вверг его в пучину душной безмолвной черноты.
Андрей очнулся вновь. Дышать было трудно, ребра болели, будто его минут десять злобно пинали ногами. Ни единый квант света не раздражал рецепторы глаз, Андрей наморщил лоб и почувствовал тугую повязку, обручем охватившую голову. Память услужливо начертила в мозгу столкновение двух машин и волну сверкающих стекляшек, ударившую в незащищенное лицо.
