-- Да, -- ответил Грифон, -- и Миллер тому свидетель.
-- Как вы вычислили его?
-- Перед засылкой сюда майор Гросс снабдил нас двоих -- меня и Сэндерса -- особыми инструкциями. Он предвидел возможность подмены одного из нас двойником и решил уменьшить риск провала операции до минимума. При встрече здесь, в Гринфилде, мы должны были обменяться условными фразами. Я в точности выполнил инструкцию, Сэндерс же свою фразу так и не произнес. Это значит только одно: под видом истинного Джилберта Сэндерса работает его двойник.
-- Проклятый фараон! -- снова выругался Риччи. -- Теперь-то я понял, зачем он затеял этот спектакль с экзаменом Левьена. Подлец!..
-- Какой спектакль? -- Голос Грифона звенел, словно туго натянутая струна. -- Выкладывайте, Риччи, все, что вы успели сообщить этому Сэндерсу! Все, до самой мельчайшей подробности.
Теперь настал черед рассказывать итальянцу. Грифон внимательно слушал, с каждым словом хмурясь все больше и больше.
-- И голову нашему несчастному доктору, -- Риччи кивнул на Левьена, -- он наверняка специально проломил, чтобы иметь возможность выудить у него необходимые сведения.
Миллер стоял у окна и потухшим взором смотрел в темноту ночи, а его французский сообщник сидел, вжавшись в кресло, обезумев от страха и выбивая зубами отчетливую дробь. Приступы панического ужаса одолевали Левьена теперь все чаще и чаще.
-- Это конец, -- бормотал он, уставившись в одну точку, -- это конец.
-- Перестаньте трястись! -- прикрикнул на него Грифон. -- Щенок!
-- Что же теперь делать? -- еле слышно спросил Миллер.
-- Действовать! -- отрубил Грифон. -- Немедленно! В связи с изменившимися обстоятельствами руководство операцией я беру на себя. Вы говорите, Риччи, что Сэндерсу известен окончательный срок завершения всей операции?
-- Да, Грифон, -- ответил итальянец, -- помнится, один из вопросов на этом пресловутом "экзамене" касался именно сроков. Конец сентября -- такой он получил ответ.
-- Отлично! -- Грифон, казалось, воспрянул духом. -- Здесь-то мы их и обойдем. Операцию проводим завтра.
-- Завтра? -- встрепенулся Миллер.
-- Как завтра? -- очнулся от своих мыслей Левьен, с ужасом глядя на Грифона.
-- Я согласен с Грифоном, -- произнес Риччи, потирая руки от предвкушения предстоящих действий. -- Сейчас внезапность -- наш козырь. Иначе Скотланд-Ярд нагрянет сюда в полном составе.
-- Скотланд-Ярд нам не помеха, -- возразил Грифон, -- по крайней мере, не они -- наш главный противник.
-- Сэндерс? -- сверкнул глазами Риччи.
Грифон покачал головой.
-- Нет, Сэндерс мелкая сошка. Им я займусь сам. -- При этих словах Миллер вздрогнул. -- Нет, Риччи, есть сила пострашнее, чем полиция.
-- Кто же это?
-- Придет время -- узнаете, -- уклончиво ответил Грифон.
-- Послушайте, Грифон, -- нетерпеливо произнес итальянец, -- мы подошли к последнему рубежу, завтра кульминация всей этой эпопеи, но мы до сих пор ничего не знаем о предстоящей операции. Может быть, пора наконец раскрыть свои карты? А, Грифон?
-- Риччи прав, -- сказал Миллер. -- Сначала Сэндерс держал нас в неведении...
-- Он сам ничего не знал, -- усмехнулся Грифон.
-- Допустим, -- кивнул Миллер. -- Но теперь и вы продолжаете ту же игру. Просветите нас, будьте так любезны.
Грифон поднял на швейцарца тяжелый взгляд.
-- Я не буду ссылаться на инструкции майора Гросса, как это неоднократно делал ваш приятель Сэндерс, -- глухо произнес он, -- я предпочитаю действовать своим умом. -- Он взглянул на часы. -- До начала операции осталось менее двенадцати часов. За эти часы может многое произойти, и кто-нибудь из вас -- кто знает? -- не справится с желанием поделиться моими тайнами с Сэндерсом или, скажем, с гостями из столицы, которые, кстати, еще с полудня пасутся у ваших дверей. Здесь риск мне не нужен.
-- У наших дверей? -- нахмурился Риччи. -- Кто же это?
-- Трое шпиков, -- резко ответил Грифон, -- которые действуют по указке Сэндерса и докладывают ему о каждом вашем шаге.
-- Опять Сэндерс! -- зарычал Риччи. Маленькие, словно у хорька, глазки злобно сверкнули.
-- А потому, господа, -- продолжал Грифон, -- я сообщу вам о начале операции и лично проинструктирую каждого завтра, в одиннадцать часов утра. Это время и будет считаться началом военных действий. До этого часа исключить всякие контакты как с Сэндерсом, так и с кем бы то ни было еще. Самим ничего не предпринимать. Завтра, ровно в одиннадцать, я позвоню в номер Риччи и назначу место встречи. Все трое немедленно должны явиться по указанному адресу. При себе иметь портсигары.
-- А как же быть с сыщиками? -- спросил Риччи.
-- С этими молодчиками я разберусь сам! -- Грифон сузил глаза. -Обещаю, что к началу операции ни один фараон не будет стоять на нашем пути.
-- И Сэндерс? -- с надеждой спросил итальянец.
-- И Сэндерс.
Миллер снова вздрогнул. Тон их нового босса вызывал у него дрожь и бессознательный страх.
Грифон тяжело поднялся с кресла и еще раз обвел сообщников пристальным взглядом.
-- Я надеюсь на ваше благоразумие, господа! -- В голосе его прозвучала неприкрытая угроза. -- Итак, завтра в одиннадцать.
Он вышел, громко хлопнув дверью.
Глава шестнадцатая
Детектив Майкл Джонс мок под дождем уже более десяти часов и проклинал судьбу, погоду и своего шефа, Тома Мак-Росса, на чем свет стоит. Смены в ближайшее время не ожидалось, и он, смирившись, приготовился трястись от холода и сырости всю ночь. Небольшая порция виски ему сейчас очень бы не помешала, но шеф категорически запретил прибегать к горячительным напиткам.
Пост Майкла Джонса находился под аркой старого трехэтажного дома -- как раз напротив служебного входа в гостиницу Джона Грофа. За десять часов ни один из тех троих, чьи фотографии лежали в нагрудном кармане сыщика, не переступили порога этого входа. От Тома Мак-Росса, который выходил с ним на связь каждые полтора часа, Джонс знал, что двое его коллег так же терпеливо караулят два других возможных пути отступления из гостиницы: главный вход и пожарную лестницу. Но до сих пор все было тихо: ни одно из лиц, вверенных попечению трех детективов, не пыталось покинуть гостиницу -- если не считать, конечно, кратковременной отлучки этого смуглого итальянца...
Сзади послышались шаги, гулким эхом отозвавшиеся под сводами низкой арки. Джонс обернулся. Плотная фигура человека в плаще медленно двигалась прямо на него. Скрывшись в густой тени, Майкл Джонс вжался в стену: он предпочитал остаться незамеченным, дабы не возбуждать нездорового любопытства случайного прохожего. Прохожий же, поравнявшись с сыщиком, остановился, извлек из плаща портсигар, вынул сигарету, похлопал себя по карманам и вдруг произнес, не глядя на Джонса:
