Орн повиновался.
— Странно, что это случилось так скоро. И ты можешь определить источник опасности?
— Ты,— сказал Орн.— И Амель.
Эмолирдо поджал губы.
— Возможно, сама по себе пси-тренировка несет опасность для тебя. Странно. Особенно, если ты окажешься центром пси-энергии.
«Мудрец признает ограниченность. Глупец и невежа устыдятся ее. Они промолчат, даже когда вопрос может помочь им постичь истину».
Афоризмы Аббатов
«Ждать дальше — не имеет смысла»,— напомнил себе Орн.
Он уже оправился от первого потрясения, вызванного пси-энергией Амеля. Хотя чувство предвидения опасности не проходило, напоминая ноющую зубную боль. Зной и тяжесть грубой одежды становились невыносимыми. Он взмок от пота.
Но что-то внутри продолжало удерживать его. Неприятно засосало в желудке, едва он шагнул на спускаемую площадку.
Внезапно пряный аромат фимиама, настолько сильный, что заглушил даже масляно-озоновую смесь запахов космопорта, наполнил воздух.
Несмотря на все обучение и впитанный с молоком матери агностицизм он испытывал чувство благоговейного страха. Амель выделял ауру магии, растворяющую неверие и скептицизм.
«Это пси-эффекты»,— сказал себе Орн.
Звуки заунывного пения и причитания поднимались от земли, сливаясь в однообразный гул. Он почувствовал, как зашевелились воспоминания его детства, проведенного на Каргоне. Религиозные шествия в святые дни… Статуя Махмуда, сверкающая в кибле… Азан, звенящий над огромной площадью в день Байрама…
«Не дай родиться богохульству…» Орн покачал головой: «Самое время удариться в религию, пасть ниц перед Уллуа, звездным скитальцем Аирбов».
Он подтянул пояс, выпрямившись на спускаемой площадке. Чувство опасности не проходило, но и не усиливалось.
Площадка мягко скользнула вниз, возвращая его на переполненную людьми землю. Внизу оказалось еще жарче, чем на рампе. Орн вытер со лба пот. Группа священнослужителей в белоснежных тогах и одетых в голубое учеников теснилась на узкой полоске тени крытого прохода. Постепенно толпа распалась, разделяясь на пары — священнослужитель со своим учеником. Лишь один — огромный, с гладко выбритой головой и глубокими обрядовыми шрамами на лице служитель оставался неподвижен. Темные глаза сверкали из-под седых кустистых бровей. «Уроженец Каргона»,— подумал Орн. Казалось, земля задрожит под ногами этого человека, едва он зашагает.
— Ты Орн? — прогрохотал он.
Орн шагнул под навес.
— Да.
В тени кожа монаха казалась маслянисто-желтой.
— Я Бакриш.— Он уперся своими лапами в бока, хмуро оглядывая Орна.— Ты пропустил церемонию посвящения.
— Мне сказали, я сам должен выбрать время высадки,— ответил Орн.
— Один из тех? — полуутвердительно произнес Бакриш.
Эта массивная фигура, недовольное лицо напомнили Орну сержанта из Маракианского учебного центра службы Р — У.
Это воспоминание вернуло Орну чувство душевного равновесия. Он улыбнулся.
— Ты находишь что-то смешным? — требовательно спросил Бакриш.
— Моя смиренная физиономия выражает счастье от пребывания в вашем присутствии на Амеле,— сказал Орн.
— Да?
— Что обозначает «один из тех»? — поинтересовался Орн.
— Один из тех уникумов, способных вернуть равновесие Амелю,— сказал Бакриш.— Всё. Идем.
Он повернулся, направляясь в глубь крытой галереи, не оглядываясь на Орна.
— Равновесие Амеля? — удивился Орн.
Он поспешил за Бакришем, обнаружив, что временами ему приходится переходить на бег, стараясь не отстать от священника. «Ни движущихся тротуаров, ни станций перемещения,— подумал Орн.— Эта планета девственна».
Крытая галерея напоминала длинный клюв, выступающий из низкого серого здания, сложенного из пластрона. Двойные двери впустили их в сумрачный зал, омывший Орна прохладным воздухом. Про себя он отметил: двери здесь открывались вручную, причем одна из них скрипела. Звук шагов отражался от стен.
Бакриш шел вдоль ряда узких ниш без дверей, одни из которых были заполнены оборудованием непонятного назначения, другие — бормочущими фигурами. В противоположном конце зала еще одна дверь открыла им вход в комнату, достаточно просторную, чтобы в ней разместились небольшой стол и два стула.
Розовый свет освещал помещение из скрытых светильников.
Пахло плесенью. Бакриш опустился на стоящий у стола стул, скрипнувший под тяжестью его тела, жестом указав Орну на другой.
Орн повиновался и почувствовал, как спазм сжал его желудок при новом сигнале опасности.
— Насколько тебе известно, мы на Амеле подчиняемся Всемирному Перемирию. Разведотдел службы Р — У должен был проинформировать тебя об этом.
Орн молчал, не выражая своего удивления неожиданным поворотом беседы.
— Ты должен уяснить одну вещь: ничего необычного в моем назначении к тебе гуру — нет,— продолжал Бакриш.
— Почему это должно быть необычным?
— Ты последователь Махмуда, а я — Инда, но такова воля божья. По Закону Перемирия все мы служим одному Богу, у которого есть много имен. Понимаешь?
— Нет. Я не понимаю.
— У Инда и Аирба — древняя вражда,— сказал Бакриш.— Ты это знал?
— Кажется, я где-то читал об этом,— согласился Орн.— Лично я считаю: вражда ведет к насилию, а насилие — к войне. Я же дал клятву предотвращать подобное.
— Похвально, очень похвально,— закивал Бакриш.— Когда Эмолирдо рассказал нам о тебе, мы, конечно, в первую очередь подумали об Амеле. Вот почему ты здесь.
«Значит, Стет прав,— мелькнула у Орна мысль.— Отдел пси-эффектов шпионит в пользу Амеля».
— Ты поставил перед нами удивительную задачу…— продолжал Бакриш.
Орн надел маску холодной невозмутимости.
— Я думал, все довольно просто.
— В мире нет простых вещей.— Бакриш перевел взгляд на дверь за спиной Орна.
Орн вдруг почувствовал, что ощущение опасности исчезло. Он резко повернулся, успев заметить фигуру в белой одежде, мелькнувшую в проеме, толкавшую впереди себя странный предмет на колесах.
— Так-то лучше,— усмехнулся наставник.— Теперь мы знаем тензорную фазу твоего усилителя. При желании мы сможем вывести его из строя или уничтожить вместе с тобой.
«Какое устройство Эмолирдо заставил врачей вшить в меня?» Орн напрягся, справляясь с неожиданным ударом. Сможет ли он здесь, на Амеле, пожелав, удалить эти приборы из тела? Мысль о неудаче казалась более опасной, чем возможность оставить усилитель в теле.
— Ну что ж, я рад дать вам возможность не сидеть без дела.
