— Возможно, — пожал плечами Дункан. — Но если им удастся обнаружить передаваемые сигналы — это будет чистая случайность.
— Которая может произойти. Или кто-то из собеседников окажется предателем.
Дункан не считал опасность слишком явной. Всех членов подпольных групп испытывали, когда про А-ТИ и слуху не было.
— Во всяком случае Сара-Джон и я в ярости. Около 3:30 в новостях сообщили, что правительство временно отменяет результаты референдума — до завершения чрезвычайной ситуации. Не сомневаюсь, они найдут доводы для их отмены! Несколько обнедель назад жителям тщательно отобранных городов разрешили высказаться на референдуме об их отношении к ослаблению правительственной слежки. Небольшим большинством голосов эта идея победила. По закону сие означало последующее голосование в мировом масштабе. Даже если большинство проголосует лишь за смягчение наблюдения за гражданами, детали надлежит выработать представителям победивших. Потом программа вновь станет объектом всемирного референдума.
Победа граждан окажется минимальной — это Дункан отчетливо осознавал. Отказываясь отменить наблюдение со спутников, правительство будет руководствоваться логикой общественных интересов. «Небесные глаза» абсолютно необходимы для регулирования движения товаропотоков, наблюдений за погодой, для регистрации происшествий и проявлений преступности. Все это — во благо общества. Но не могут же спутники наблюдать за всем этим, не фиксируя на открытой местности поведение каждого гражданина. Однако ситуация в городах с башенной архитектурой решительно отличалась от таковой в горизонтальных городах. Горожане недоумевали, почему мониторы должны наблюдать за каждым квадратным футом улиц башни? Может быть, и для блага людей, но им это не нравилось. Раздраженные граждане предлагали, чтобы мониторы отключили и использовали лишь тогда, когда сообщение о происшествии или преступлении, о домашней ссоре поступало бы к органикам или в медицинскую службу в конкретном районе.
Это была бы незначительная уступка правительства. Особенно, если учесть, что власти могли заверить в бездействии мониторов, а на деле все оставалось бы по-прежнему. Когда наблюдательные комитеты граждан посещали полицейские участки с целью проверки исполнения закона, мониторы отключались. Стоило им покинуть станции органиков, все вновь возвращалось на круги своя.
Поиски Дункана и Сник, последние стихийные демонстрации и локальные бесчинства, о которых поведали по каналам новостей, оправдывали полномасштабную слежку. Во всяком случае с позиций властей именно это будет определять их тактику.
— Сообщают, что сегодня вечером в разных районах города состоится демонстрация, — сказал Шурбер. — Ближайшая — на Площади Голубой Луны. Сара-Джон и я намерены участвовать. Но гэнки…
— …будут торчать там, и вы не хотите рисковать, — вклинилась Сник.
Появившиеся в комнате Клойды ухватили конец фразы.
— Конечно, не следует идти туда, — заявил Барри.
Сник взглянула на Дункана.
— Я устала сидеть взаперти.
— Слишком велик риск для тебя, — откликнулся Дункан.
— Ну и ну! Вы, должно быть, оба телепаты. Читаете мысли друг друга. Это оттого, что вы так долго вместе? — спросила Донна.
— Возможно. Ну, а что касается дела — мы мыслим одинаково. Но сколько раз я ни за что не могла понять, о чем он думает! — в сердцах добавила Сник. Он действует как экстраверт [человек, интересующийся только внешними предметами], хотя в сущности он интроверт [человек, сосредоточенный на самом себе, на своих переживаниях].
Дункан промолчал. Устной командой задействовал секцию экранов. Передавались заключительные задания на сегодня. На другом конце — дом в Сингапуре, руководитель местных подпольщиков принимал распечатку программы — как достичь необходимого перелома в убеждениях революционеров. Наиболее серьезный и радикальный вопрос — призыв отказаться от системы однодневной жизни, принятой в Новой Эре. Нет никакой принципиальной необходимости распределять население мира на семь дней. На Земле два миллиарда человек, а вовсе не десять, как лживо утверждает правительство. В прошлое человечества должна уйти «однодневная» жизнь. Но в манифесте объявлялось: То, что есть хорошее в Новой Эре, должно сохраниться. Не следует допустить возврата и к прошлому опыту человечества, если он не оправдал себя.
Лемюэль Шурбер подождал, пока Дункан закончил передачу последней инструкции.
— Мы с Сарой-Джон должны сходить в магазин.
— Только держитесь подальше от Площади Голубой Луны, — посоветовал Дункан.
— Обязательно, — согласился Шурбер. Через минуту дверь за супругами закрылась.
— Полагаю, нам лучше вернуться в стоунеры, — произнесла Донна. Очень приятно было бы пообедать в компании с вами, но кормить нас всех довольно разорительно для гостеприимной Субботы.
Дункан не пытался их удержать, хотя веселых собеседников будет не хватать. Глазами проводил их и обратился к Сник.
— По крайней мере на вечернюю демонстрацию сегодня можно было бы взглянуть. Посмотрим, выльется ли поднятая нами смута в нечто большее, чем прогулка.
— Ты имеешь в виду, осмелятся ли юнцы облить мониторы из баллонов? А может, и гэнков заодно?
— Руководитель подпольщиков Субботы прислал донесение, что небольшая группа молодых людей похитила баллоны со склада. Им втолковали, что надо облить уличные мониторы черной краской. Мониторы ослепнут на время, пока экраны не заменят. Этот руководитель сообщил, что один из членов СК вошел в группу юношей и предложил идею. Молодые люди были «за», но как бы дело не обернулось пустым бахвальством. Вместе с тем, если они дадут задний ход, другие жители Лос-Анджелеса могут последовать их примеру. Юнцов арестуют, накажут. Молодые люди не могут, подобно опытным и консервативным старшим, отдавать себе отчет в последствиях.
В дверь позвонили. На доли секунды Дункан и Сник застыли, как и Клойды, уже входившие в комнату стоунирования. Экраны по всей квартире высвечивали оранжевые буквы: ЗВОНОК. Звонили настойчиво — это не Шурбер и Тан. Они бы проделали обычную процедуру — вставили бы в прорезь идентификационную карту. Замок бы открылся, но супруги чуть выждали бы: оставшимся в квартире лучше убедиться на экране монитора, что нежданных гостей нет. Дункан включил монитор. Коротышка-мужчина и каланча-женщина глядели с экрана. На обоих ярко-красные комбинезоны — рабочая форма Департамента санитарии штата Лос-Анджелес. Их эполеты были украшены золотыми метлами — знаки Инженерной секции службы содержания домов. Эмблемы в форме совка для мусора указывали на принадлежность этой пары к инспекторам.
