Время от времени в комнату к Майклу заглядывал Росси и подбадривал:
— Если людям нужно чудо, они могут его создать. Не унывай, мой мальчик…
Когда Майкл снова оказался в своем номере, у него болели от напряжения глаза, спина сгибалась от усталости, но на сердце было легко и радостно.
Сегодня даже цветные пятна геометрических фигур, нарисованных на стенах и потолке комнаты, не раздражали его. Ему даже пришла в голову мысль, что эти желтые треугольники, синие пирамиды и красные круги разнообразием своей формы и цвета должны, очевидно, по замыслу художника, создавать у гостей веселое настроение.
Майкл посмотрел на часы: до встречи с Блеком оставалось еще около часа. Можно немного отдохнуть.
На письменном столе он заметил небольшой адресованный ему конверт. В конверте — маленькая записка: "Приветствую. Рада буду встретить". Подписи не было.
— Только таинственных незнакомок и не хватает, — пожав плечами, пробормотал Майкл.
Кто мог написать ему эту записку? В этом городе он никого не знает. Через два-три дня улетит. Когда же эта особа намерена его встретить?
В дверь постучали, и в комнату вошел Блек. Майкл даже обрадовался ему.
Через несколько минут они вышли.
По дороге Блек непринужденно рассказывал политические новости, высмеивал консерватизм, алчность и тупость правителей Южной Америки. Но Майкл слушал рассеянно. Мысли его были заняты таинственной запиской.
Во время игры в теннис он все время посматривал по сторонам, и каждая новая женская фигура, появившаяся на соседних кортах, привлекала его внимание — не она ли? Теннис обычно доставлял ему большое удовольствие: приятно чувствовать себя легким, сильным, ловким. Он особенно гордился быстротой своей реакции и молниеносными выходами к сетке, но сегодня игра почему-то не клеилась.
Вдруг его острый глаз увидел в глубине аллеи стройную фигуру девушки в желтой свободной блузе, в короткой светлой юбке и белых спортивных туфлях. Темно-каштановые волосы были коротко подстрижены, губы необыкновенно яркого цвета, а глаза, спрятаны под темными очками причудливой формы, Девушка легкой походкой приблизилась к их корту, остановилась. Сердце Майкла учащенно забилось.
Игра почему-то пошла веселей. Блек стал подавать более резкие мячи, а Майкл ловко парировал удары и нередко сам переходил в атаки. А уголками глаз он все время следил за девушкой, в глубине души опасаясь, что она вот-вот повернется и уйдет.
Пропустив несколько мячей, Майкл подошел к металлической сетке и нагнулся, чтобы их поднять. Внезапно он выпрямился и в упор посмотрел в темные очки. Девушка поняла его маневр и улыбнулась насмешливо и задорно. "Вот что значит возбудить рефлекс цели, — подумал Майкл и побежал на подачу. — Ведь я не успокоюсь, пока не узнаю, кто написал мне записку".
Несколько минут Майкл сосредоточенно парировал удары Блека но вскоре снова стал играть рассеянно.
Девушка уселась на деревянную скамью и начала читать журнал "Сайентифик Америкен". Майкл почему-то решил, что это Медж Байлоу. Из всех его знакомых только она могла каким-то чудом узнать о его приезде в Буэнос-Айрес и позволить себе прислать ему в гостиницу записку, только она оригинальности ради может возле теннисного корта читать один из серьезных научных журналов Америки.
— Хелло, Медж! — весело крикнул Майкл. — Хотите сыграть партию в Мяч?
— Однако вы не слишком догадливы, — в том же тоне ответила ему Медж и Подчеркнуто изящным движением сняла темные очки. — Я провела здесь уже целую вечность…
— Вы сами виноваты, — Майкл оставил игру и подошел к низкому проволочному заборчику, ограждавшему среднюю часть корта, — вам же известно, что ни Шерлок Холмс, ни д'Артаньян моими героями никогда не были…
— А разве Гаусс, Эйнштейн или Винер были менее проницательны? — Медж смеясь протянула руку Майклу. — Нет, в теннис мы сегодня играть не будем. Я слишком давно вас не видела…
Подошедший Блек учтиво поздоровался с Медж — они, оказывается, недавно познакомились, — и Блек предложил поехать ужинать в "Шорт-хорн Грилл". Он утверждал, что только там можно отведать подлинно аргентинские бифштексы и только там последнее время собираются самые интересные люди города.
Майкл готов был вместе с Медж уехать хоть на край света.
Он чувствовал, что теряет над собой контроль. В машине они сидели рядом, и юноша не сводил с Медж глаз. Ее узкое, худощавое лицо, большие желтоватого оттенка глаза и крупный, изящной формы нос казались Майклу необыкновенно красивыми. Тепло ее плеча обжигало Майкла. Он едва понимал, о чем она говорит, больше слушал ее низкий грудной голос.
— Сейчас всех занимают проблемы счастья народа и счастья человека, — говорила Медж. — Вопрос о счастье-это единственный вопрос, на который каждому из нас хотелось бы ответить без ошибок.
Майкл несколько раз перебивал Медж, но девушка отвечала ему односложно, настойчиво развивая избранную тему.
— Скажите, Майкл, что вы называете счастьем? — спросила она. Отвечать надо искренне и точно?
— Конечно…
— Тогда я должен подумать…
— Дорогой Майкл, вы сухарь. Или просто хитрите со мной. Попробую стать на вашу точку зрения. Фу, стать на точку зрения. Скажите, а как это вы будете думать о счастье?
— Думать — это прежде всего задавать себе вопросы, строить предположения, догадки…
— Ну, а если это не помогает?
— Тогда нужно воспользоваться формулой "утро вечера мудренее",неожиданно вставил слово сидевший рядом с шофером Блек.
— Да, — согласился Майкл, — попытаться решить задачу перед сном. Затем лечь спать, ввести в работу подсознание, и из глубин мозга можно получить ответ.
— Нет, господа, — со вздохом сказала Медж, — так нельзя судить о счастье. Вы, видно, никогда не любили.
Майкл не ответил, и в машине установилось неловкое молчание. Через несколько минут машина остановилась возле ресторана.
Весь вечер Медж была внимательна к Майклу. Они танцевали. Девушка расспрашивала его о жизни на острове; интересовалась, думают ли они с отцом переехать в ближайшее время на континент.
Близость Медж волновала Майкла. Ему хотелось без конца слушать ее голос, всегда вот так держать ее в объятиях и вместе с ней двигаться в медленном танце. "Только бы она, — думал Майкл, — отбросила свое стремление к вычурности и парадоксам. Только бы захотела быть простой и естественной".
Очередной танец Медж танцевала с Блеком, а Майкл, прислонившись спиной к колонне, наблюдал за ними. Они легко скользили по шахматным плитам: Медж держала от себя Блека на почтительном расстоянии. Майклу это понравилось.
