— Прекрасно, — сказал Рейс, заметив, что почта лежит на столе. Значит, Пферлхоф где-то поблизости. Видимо, он запер кабинет, чтобы удержать шефа СД от искушения провести маленький неофициальный шмон.
— Все это очень серьезно, — сказал Кройц фон Меере. — Я уже доложил Кальтенбруннеру. Дело государственной важности. В любую минуту может поступить приказ из Берлина. Если только наши доморощенные Unratfressers[58] не спутают все карты. — Он уселся за стол консула, вытащил из кармана пальто пачку бумаг и, сосредоточенно шевеля губами, развернул одну из них. — Липовая фамилия — Бэйнс. По легенде — швед, не то промышленник, не то коммерсант. В общем, что-то связанное с пластмассами. Сегодня утром, в восемь десять, ему позвонили из японского учреждения и назначили встречу на десять двадцать в конторе у одного япошки. Мы пытаемся выяснить, откуда был звонок. Надеюсь, через полчаса выясним. Я велел позвонить сюда, если что.
— Понятно, — сказал Рейс.
— Короче говоря, парня нужно брать, — продолжал Кройц фон Меере, — Если мы его возьмем, то первым же ракетопланом Люфтганзы отправим обратно. Но япошки или «буратино» из Сакраменто могут рыпнуться, даже попытаться нам помешать. Если будут протестовать, обратятся к тебе. Вообще-то, они могут доставить нам уйму хлопот. И уж наверняка пришлют в аэропорт целый грузовик громил из токкоки.
— А нельзя все сделать по-тихому?
— Поздно. Он уже в пути. Не исключено, придется брать его на месте. Ворваться, схватить и уносить ноги.
— Мне это не нравится, — сказал Рейс, — А вдруг у него встреча с очень важными японскими чиновниками? Ходят слухи, в Сан-Франциско прибыл личный представитель императора…
— Плевать, — перебил ею Кройц фон Меере. — На Вегенера распространяются законы Рейха.
«Знаем мы эти законы Рейха», — подумал Рейс.
— У меня наготове отряд коммандос, — сказал Кройц фон Меере. — Пятеро хороших парней, — Он снова хохотнул, — Все как один — красавчики, вроде тебя.
«Вот уж спасибо!» — подумал Рейс.
— Строгие, аскетичные лица. Такие, знаешь, одухотворенные. Как у студентов-богословов. Япошки примут их за струнный квартет…
— Квинтет, — поправил его Рейс.
— Ну да. Эти ребята войдут, поднимутся на нужный этаж… Сейчас они переодеваются. Поднимутся у всех на виду — прямо к Вегенеру. Окружат его, будто хотят что-то сообщить. Что-то важное, — бубнил Кройц фон Меере, пока консул разбирал почту. — Никакого насилия, вежливо: «Герр Вегенер, пройдите с нами, пожалуйста. Вы понимаете?» И — чик тонюсенькой иголочкой между позвонками. Обратимый паралич нервных узлов. Ты слушаешь?
Рейс кивнул.
— Ganzbcstimmt[59].
— И сразу выйдут. Засунут его в машину. Вернутся ко мне в контору. Япошки, конечно, встанут на уши, но будут вежливы до конца. — Кройц фон Меере неуклюже изобразил японский поклон. — Обманывать нас очень некрасиво, герр Кройц фон Меере. Как бы там ни было, до свидания, герр Вегенер.
— Бэйнс, — поправил Рейс. — Он живет под этой фамилией.
— …Бэйнс. Очень жаль, что вы улетаете. Надеюсь, нам удастся поговорить в следующий раз… — На столе у Рейса зазвонил телефон, и Кройц фон Меере перестал кривляться. — Должно быть, меня. — Он протянул руку к трубке, но Рейс успел схватить ее первым.
— Рейс слушает.
— Консул, это Ausland Femsprechamt[60] в новой Шотландии. Вас срочно вызывает Берлин по трансатлантическому кабелю.
— Хорошо, — сказал Рейс.
— Одну секунду, консул. — Шуршание и потрескивание в трубке, затем — другой голос, женский:
— Kanziei[61].
— Ausland Femsprechamt, Новая Шотландия. Вы просили рейхсконсула Гуго Рейса, Сан-Франциско. Консул на линии. Подождите. — Пока длилась пауза, Рейс продолжал свободной рукой перебирать почту. Кройц фон Меере ждал с безмятежным видом.
— Простите, что отрываю вас от работы, герр консул, — прозвучало вдруг в трубке. «Мужской голос, — отметил Рейс. — Баритон. Знакомая отточенная речь. — У Рейса кровь застыла в жилах, — Доктор Геббельс!»
— Да, канцлер.
Сидевший напротив Кройц фон Меере расплылся в улыбке. Отвисшая челюсть поджалась.
— Только что ко мне обратился рейхсфюрер Гейдрих и попросил позвонить вам. В Сан-Франциско находится агент абвера. Его зовут Рудольф Вегенер. Во всем, что касается его, вы должны помогать полиции. Посвящать вас в подробности нет времени. Предоставьте здание консульства в распоряжение СД. Ich danke Ihnen sehr dabei[62].
— Я понял вас, герр канцлер, — сказал Рейс.
— Желаю удачи, консул. — Рейхсканцлер повесил трубку.
Кройц фон Меере пристально посмотрел на Рейса.
— Я был прав?
Рейс пожал плечами.
— Что от меня требуется?
— Нужно, чтобы ты санкционировав принудительное возвращение Вегенера в Германию.
Рейс взял ручку, заполнил бланк и, подписав, вручил шефу СД.
— Спасибо, — буркнул Кройц фон Меере. — И еще: когда япошки позвонят и заноют…
— Если позвонят.
Кройц фон Меере бросил на него хмурый взгляд:
— Позвонят. Больше того — сами к тебе наведаются, не пройдет и четверти часа после того, как мы сцапаем Вегенера. — Он больше не острил, в голосе не было и тени юмора.
— Ни о каком струнном квинтете я и слыхом не слыхивал, — заверил Рейс.
Казалось, Кройц фон Меере пропустил его слова мимо ушей.
— Мы его обязательно возьмем, так что будь наготове. Скажешь япошкам, что он гомик или фальшивомонетчик. Что-нибудь в этом роде. Скрывается от наказания за тяжкое преступление. Не вздумай ляпнуть, что он политический. Ты же знаешь, они не признают девяноста процентов национал-социалистических законов.
— Знаю. И что делать, знаю. — В Рейсе поднялось раздражение. «Опять через мою голову! — со злостью подумал он. — Опять напрямую связался с Канцелярией, ублюдок! — У него затряслись руки. Не от звонка ли Геббельса? — Что это? Боязнь начальства или негодование? Черт бы побрал эту полицию! С каждым днем у нее все больше власти. Вот уже сам доктор Геббельс на нее работает. СД — вот настоящее правительство Рейха! Но что я могу поделать? Да и кто я такой? Лучше не ерепениться. Может, по возвращении в Берлин удастся скомпрометировать эту скотину, благо врагов у него хватает, а сейчас не время собачиться с СД». — Вас нельзя обвинить в недооценке важности дела, герр полицайфюрер. По-видимому, от того, насколько быстро удастся обезвредить этого шпиона или предателя, зависит безопасность Германии. — Ему стало не по себе от собственных слов. Зато Кройцу фон Меере они явно пришлись по вкусу.
