Роман Суржиков - Без помощи вашей

– Как это не выберет? Ты думай, что говоришь! Он же владыка! Решил выбрать – значит, выберет.

– И кого же он выберет, может ты и это знаешь, умник?

– Кого-кого… Мало ли, кого выбрать можно. Девиц там в столице – их же видимо-невидимо, притом – все благородные. Вот, хоть бы, Бекку Наездницу…

– Лошадницу из Литленда? – стражник едко заржал, довольно-таки по-лошадиному. – Скажи еще, медвежью жену с севера!

К слову о медведице, Хармон рассказал про потешные бои. Стражники загоготали. Как раз тогда в харчевню вошел Красавчик. Сейчас он еще больше соответствовал прозвищу: поблескивали металлические бляшки, которыми был усилен нагрудник из вываренной кожи, меч и кинжал вложены в расшитые узором ножны, на голове был стальной полушлем, на лице – надменная ухмылочка. С плеч спадал зеленый плащ и несколько портил собою картину, поскольку зеленым он был, пожалуй, с год назад, а с тех пор выгорел, вылинял и сделался серо-салатовым с желтизной.

Хармон махнул ему, мол, сядь вон там и подожди. Городские стражники обратили внимание на Красавчика:

– Это еще что за птица? Хармон, знаешь его?

– Он пришел наниматься ко мне в охрану, – невинно сообщил Хармон, и тут же получил с дюжину советов.

– Не бери его, – посоветовал краснолицый стражник. – Видишь – щеголь какой, и морду воротит, будто благородный. Станет тебе привередничать: еду получше, вино послаще, постель потеплее, да оплату побольше, и все равно недоволен. Знаем таких – над нами, было, такого командиром поставили, баронского бастардика.

– Бери, – посоветовал другой. – Шлем и бляшки на броне, видишь, хорошо начищены – значит, не ленив. Высокий, здоровый, а сила многое решает. Мечом владеет, меч – хорошая штука. Меч – он против всего работает: и против топора, и против копья, и шпагу им можно побить при сноровке, и булаву.

– Дело твое, Хармон, – проскрипел первый. – Но если решишь брать, то обязательно вели сперва двадцать ведер воды принести, потом – яму вырыть, потом – телегу распрячь. Вот коли сделает все это, не пикнув, – значит, можно брать. А станет нос воротить – значит, щенок благородный, с таким хлопот не оберешься.

– И меч его проверь, – посоветовал второй. – Спроси, где кован – в замке или в деревне, спроси, закалка двойная или тройная. А то, меч плохой будет – сломается в первой драке, а новый по монетке-то ударит.

Дальше стражники перечислили недостатки экипировки Красавчика, потом перекинулись на его коня, которого не видали, но легко вообразили, и принялись обсуждать плоды воображения. Парень в линялом плаще сидел за своим столом в другом конце зала, цедил какое-то пойло и хмуро поглядывал на них, все больше теряя терпение. Наконец, стражники сошлись на мнении, что хороший конь для воина – это кобыла, не крупная и не мелкая, а холкой этак под шею всаднику, поджарая, с развитой грудью и непременно гнедая. Хармон распрощался с ними и пересел за стол Красавчика.

Первым делом он окинул взглядом наручи парня. На плаще Хармон не заметил никакого герба, на наручах его тоже не было. Затем посмотрел в лицо Красавчику, прочел на нем нетерпение и раздражительность, однако и не подумал просить прощения.

– Меня зовут Хармон Паула Роджер, – сказал торговец и умолк.

– Я – Джоакин Ив Ханна, – ответил воин.

«Ханна? Имя бабки, а не имя отца? Даже так! Чадо благородных?..» Но выяснять это сразу Хармон не стал, а с полной серьезностью произнес:

– Ты хорошо дрался сегодня.

– Да ну… – отмахнулся Джоакин.

– Потешный бой, шутовское оружие… Понятно, что все это – насмешка над воинским делом. Но ведь умение-то и с деревянным мечом заметно.

Хармон с наслаждением поглядел, как на лице Джоакина отразилась несуразная смесь смущения, самодовольства и стыда.

– Ну, да… – выдавил Джоакин и порозовел.

– Я приметил тебя утром и подумал: а этот парень знает толк в сражениях. В нынешнее-то время, да еще в Альмере, нечасто такого встретишь.

«Сражением» утреннюю возню на помосте назвать было сложно, скорей уж мордобой или потасовка. Но Хармон не сомневался, что именно слово «сражение» придется парню по сердцу. И верно, тот зарделся пуще прежнего.

– И ты, как я понял, путешествуешь. Скитаешься по миру, ищешь приключений – верно?

– Это как ты понял? – переспросил Джоакин.

Вообще-то, Хармон понял это по видавшему виды плащу воина – не одну сотню миль надо проехать, чтобы привести плащ к подобной плачевной старости. Однако вслух сказал:

– Альмера – земля мещан, ремесленников, а у тебя лицо воина. Ты прибыл из краев посуровей, чем здешний. Может, с Запада?

Хармон не сомневался, что Джоакин родом из Южного Пути – это слышалось по выговору. Любопытно было, соврет ли он на сей счет.

– Я с Печального Холма, что в Южном Пути, – честно ответил Джоакин.

– И ты – сын дворянина?

– Сын рыцаря, – уточнил Джоакин.

– Но сам – не рыцарь?

Джоакин помотал головой.

– И отчего же так вышло? Сын рыцаря, хорошо владеющий мечом, не служит своему сюзерену, не становится защитником родной земли, а пускается в странствия?

Парень хмуро вздохнул.

– Наша деревня – однощитная. Мой отец – рыцарь. Он передал свой щит первому сыну – моему старшему брату. Второй сын – средний брат – служит старшему оруженосцем. Я – младший брат.

Хармон невольно усмехнулся и тут же исправился, добавил в усмешку печали и сочувствия. Чего-то подобного он и ожидал. Извечная беда мелкой знати: крохотные феоды, отпущенные ей, способны содержать одного тяжелого всадника, в лучшем случае – двоих. Лишним сыновьям остается скудный выбор: торговать мечом или ходить за плугом.

– Кому ты уже служил?

– Барону Бройфилду на севере Альмеры.

– Почему ушел от него?

– Мы… разошлись в вопросах чести.

«Барон тебя выгнал, – решил Хармон. – Еще и не заплатил. Интересно знать, почему?..»

– А кроме Бройфилда?

– Прежде я был в войске графа Рантигара, мы бились за Мельничные земли.

Хармон присвистнул. Вот этого он не ожидал!

– То есть, ты побывал на большой войне?

Джоакин кивнул со сдержанной важностью. Да уж. Насколько знал Хармон по рассказам, прошлогодняя Война за Мельницы была суровой резней. Графу Рантигару достало ловкости и полководческого таланта, чтобы склепать из разномастных западных рыцарей, ополченцев и наемников довольно крепкое войско в двенадцать тысяч мечей. С ним он перешел Гулкий брод и вторгся на спорные Мельничьи земли. Бароны-Мельники не сразу сумели объединиться, и Рантигар захватил один за другим четыре замка, а затем выиграл трудную битву в полях, развеяв баронские отряды. Однако, Мельники оборонялись отчаянно и упорно, огрызались из-за крепостных стен, налетали с полей легкой конницей. Войско Рантигара наступало, но таяло. В конце концов, дело решило вмешательство…

– Насколько я помню, – сказал Хармон, – вы потерпели поражение.

– Против нас выставили кайров. Первая Зима прислала Мельникам свой батальон, – холодно пояснил Джоакин. – Мы тоже просили помощи Первой Зимы, как и Мельники. Но герцог помог им, а не нам.

И правильно сделал, по мнению Хармона. Если отбросить вычурные дворянские словечки, то, чем занимался Рантигар, называлось бы резней и грабежом. Однако, участие в этой бойне делало честь Джоакину как воину, в особенности – тот факт, что он вышел из нее целым.

– Ну, что же, приятель, расскажу-ка я теперь о себе.

И рассказал.

Хармон Паула Роджер – торговец. Без малого двадцать лет он колесит по востоку Империи, покупает то, что есть в избытке, везет и продает там, где этого не хватает. Шелк, бархат, сушеные фрукты – в Альмеру, стеклянную и бронзовую утварь – в Южный Путь, серебро и копченые колбасы – в Земли Короны. Ему принадлежат девять лошадей, два фургона и открытая телега. Служат Хармону шесть человек. Нередко он торгует на городских площадях, откинув задний борт фургона. Если предложат хорошую цену, сбывает весь товар скопом кому-то из местных торговцев. Но главный доход приносят Хармону благородные. При этих словах Джоакин оживился, и Хармон подмигнул ему. Да-да, благородные. Только не те дворяне, что разъезжают по городам блистающими процессиями с гербами на попонах; не те, что пляшут на столичных балах и похваляются на играх и турнирах; не те, что собирают войска и рубятся друг с другом за ценные земли. Нет, иные. Есть в Империи немало дворян, сторонящихся шумной светской жизни. Кто стар, кто устал, кто нелюдим, а кто слишком умен для всей этой кутерьмы. Они живут в своих замках и поместьях, редко выезжая даже в ближайший город. Вот к ним-то и наведывается в гости Хармон Паула Роджер и предлагает товар – купленный за много миль, отлично подобранный под вкус хозяина и хозяйки.