похода.
До одноэтажного здания гостиницы «Добрый приют» Крит дотащился с пудовыми комьями грязи на сапогах.
С трудом он очистил обувь и прошел в зал, дружески поприветствовав знакомого портье за стойкой слева — унылого, совершенно лысого субъекта в коричневом комбинезоне. На стойке стояла квадратная клеточка с розовой певчей ящерицей. И ящерица, и ее хозяин проводили гостя одинаково задумчивым взором.
Дюрок развалился в низком кресле у камина. Теперь проводник заметил седые волоски на его виске.
— А-а, вот и наш следопыт.
Запахнул зеленый халат, раскинул мускулистые смуглые руки и смачно потянулся.
— Знакомьтесь — моя сестрица Аида, — произнес миллионер, делая эффектный жест.
Крит обернулся на звук шагов.
5
Я ожидал совсем не того. По моим субъективным представлениям, сестра миллионера, попершаяся сдуру на опасную охоту, должна походить на куклу, увешанную драгоценностями даже в ванной и с очень глупым лицом.
Передо мною стояла огненно-рыжая красавица чуть ниже моего немалого роста. Пламенные волнистые волосы свободно падали до талии, тоже, впрочем, достойной внимания. Одета, как я отметил почти минуту спустя (до того я смотрел на иные ее места) она была все же неподходяще — в леопардовый топик и белые шорты. Длинные ноги до колен обтягивали ремешки сандалий. Добавлю, что глаза ее оказались голубыми, темные брови поднимались к вискам, а нос имел едва заметную горбинку. Лица же описывать не стану — я не поэт, я зверолов.
Дюрок любовался произведенным впечатлением. Она, похоже, тоже. Теперь она улыбнулась (зубы не разочаровывали) и сказала:
— Не считайте меня дурой, просто, когда я приехала, было очень жарко. В лесу я буду одеваться иначе.
И протянула узкую белую руку.
Остальные из группы Дюрока скорее заслуживали звания подручных, чем соратников. Но я предпочитаю таких несуетливых лобастых мужиков вихрастым романтикам. Они отлично вооружились — у всех автовинтовки армейского образца под безгильзовый патрон и армированные костюмы. Правда, ко мне отнеслись неприязненно — внешне не показали, но я почувствовал. Интересно, чем им не угодил проводник?
Вертолет, зафрахтованный Мистлером, добросит нас и наши увесистые припасы до расчищенной площадки в лесу. Боюсь, дальнейшая дорога не понравится сексапильной Аиде Мистлер.
Она сама подошла сзади почти беззвучно. Но я, конечно, услышал. На сей раз в более скромной походной одежде защитного цвета и высоких ботинках. Но такую фигуру, как у нее, не испортило и это. Гм, неужели я становлюсь сентиментальным? Или просто инстинкты не ко времени проснулись? Она — мой клиент, и точка.
Дикси.
Хау.
Нет, не помогает. Проклятье.
— Крит, вы ведь презираете меня, правда? — она заглянула мне в глаза. Батюшки, да она еще и не дура. Совсем я пропал.
Волосы женщина стянула в пышный хвост. Я слегка коснулся светящихся прядей:
— Вам лучше не ходить так в лесу.
— Останусь плешивой? — она сделала испуганные глаза и улыбнулась совершенно искренне. — Я учту. Не думайте, перед вами не мающаяся скукой богатая дуреха. Я жила в дикой природе.
— В зоопарке? — я поднял брови.
Аида не обиделась.
— В болотах Ормузда и в горах Румянцева. А, удивились?
Еще бы. Ормузд — самое гиблое место южного полушария Кармы. Но и горы Румянцева на свой лад не лучше. Я едва не оставил там левую стопу.
— Ладно, ладно, — я поглядел ей в глаза. Наверное, не стоило этого делать — голова поплыла. — Вы торопитесь. По закону жанра положено влюбиться в меня к середине путешествия, когда я спасу вам жизнь.
— Вы, пожалуй, сделаете это и так. Безвозмездно. — Она рассмеялась, снова показывая ровные белые зубы, какими мог бы похваляться хищник.
— Правило проводников Кармы — дороже всего жизнь подопечного.
— А на втором месте?
— Его здоровье, — без улыбки ответил я.
6
Оранжевый вертолет опустился на поляну среди сплетенных деревьев. Отчасти путешествие в тесной машине Криту скрашивал тот факт, что в его колени упиралось бедро рыжей миллионерши. Надо признать, ему не было неприятно. Боже, какой пошлый романтический сюжет, думал он, разгибая спину и провожая взглядом косу девушки, идущей к палаткам. Но в жизни банальные сюжеты встречаешь чаще, чем в книгах — авторы стараются уходить от привычной схемы, чего не скажешь о норнах или кто там еще наверху сплетает нам судьбу.
К уху охотник прицепил клипсу микрорации — такими Дюрок снабдил всех, явно не экономя.
Крита удивили товарищи. Когда вошли в установленную возле площадки большую палатку для снаряжения, они не расслабились, не начали, как обычно бывает, перебрасываться замечаниями и шутками. Все оставались молчаливы и не реагировали на его подначки. Так проводники привыкли проверять своих подопечных — нет ли истериков или патологически обидчивых — кошмар любой автономной группы. Но на сей раз Крит впервые показался себе шутом посреди пустыни.
Они никак не оценили оборудование — а там было все, что могла пожелать охотничья душа и даже больше. Сети, мины-липучки, обездвиживающие и шоковые гранаты, приборы ночного видения и многое другое.
«Этак можно начинать небольшую, сугубо личную войну», — подумал Крит.
Вышли после обеда и шагали молча, только проводник иногда отдавал команды. Повадка спутников миллионера больше всего напоминала Криту «Белых кайманов», он когда-то проводил тренинги выживания у этих элитных коммандос — армия хорошо платила. То же отсутствие ненужных бесед и редкая собранность в движениях.
Кто же они тогда?
7
— …А-а-а-чер-рт!
Орал один из первопроходцев Дюрока, Аида потеряла сознание, сдавленная щупальцами-ветвями. Оба висели вниз головой на высоте человеческого роста, рыжие волосы женщины рассыпались и теперь подметали верхушки травы.
…А ведь я говорил — идти очень осторожно, ступать в мои следы. И кто-то, может, сам Дюрок, ошибся, а расплатились следующие в цепочке. И Аида…
Ветви, нависающие над тропой, обернулись щупальцами и поймали двоих. Кормаллово дерево и назвали по имени первого попавшегося. К счастью, процесс поглощения жертвы очень длительный, если рядом есть люди, они успеют помочь. Но я слыхал, иные лесные банды так карают отступников. Вот уже нелюди.
Подпрыгнуть, схватиться за ветку и ударить ножом в сплетение на коре — никто не успел и пикнуть. Ветви обвисли, а я подхватил девушку. Второй пусть сам приземляется как знает. Пока я массировал синюю полосу у нее на шее, Аида открыла глаза. Посмотрела на меня. Я прижал палец к ее губам — сейчас ей будет больно говорить. Потом показал лезвие ножа, заляпанное буреющими на глазах сгустками. Поднявшись на ноги, поймал тонкую ветку умершего дерева, с трудом отрезал и показал всем. Под темной корой белая волокнистая древесина истекала натуральной алой кровью. Кормаллово дерево — единственное на Карме теплокровное растение.
— Все
