такие размышления возбуждают.
— Понятно. Ну, и что дальше?
— Я думаю, тебе необходимо подобрать шпулю. У меня есть несколько женских шпуль, если эта ориентация тебя устраивает.
Она пристально взглянула на него, и на его широком лице отразилась легкая степень смущения.
— Ну, — сказал он. — Иногда бывает так, что лучше уточнить. Но как бы там не было, выбери шпулю. Что я могу порекомендовать? Думаю, тебе может понравиться антилопа — ты сильная, изящная, красивая. Не любишь бегать? Тогда, пожалуй, выдра. Из числа быстрых, умных существ.
В ее глазах вспыхнуло раздражение.
— Ты хочешь, чтобы я непрерывно жевала жвачку, чтобы первый же встреченный мною на Уровне бычара-олень с налитыми кровью глазами зажал меня: «Давай я задам тебе жару»? Или провести приятный расслабляющий день, вскрывая моллюски и играя в лотки-и-лесенки [6] в грязной комнате-норе? — Резкость ее голоса удивила ее саму.
Тендард развел руки, защищаясь.
— Не имел намерения тебя обидеть.
Она встряхнулась и отняла руку от шеи.
— Прости. Ты был очень добр, Тендард.
Минула минута молчания.
— Я хочу быть гиеной, — наконец произнесла она.
В приглушенном красном свете Уровня Зверятников искатели наслаждения толкались тесно возле них, море одичалых глаз, слюнявых ртов, скользких от пота тел. Они осторожно пробирались сквозь грохот и вонь. Шум был громче, а запахи насыщеннее, чем все, что она когда-либо испытывала — эффект шпули? Кайтен держалась как можно ближе к успокаивающей туше Тендарда, который теперь двигался вальяжной, небрежной походкой, покачивая с боку на бок головой. Обнаженный, он казался еще больше.
Ей было тяжело анализировать свои собственные ощущения. Изменилась ли она? Она носила шпулю настроенной на минимальную мощность, но ее мышление стало странным для нее самой. Ее мысли текли чуждым путем. Она трусила; она желала. Она чувствовала, что готова накинуться на Дженоаро, если найдет его; в то же время она чувствовала, что готова пуститься в бегство, если он скажет ей что-то недоброе. Она все время удерживала себя от желания захихикать, хотя и не ощущала никакого веселья. Она находилась в любопытно неустойчивом состоянии, не связанная с тем «я», которое она знала, — чувство, не похожее ни на одно из тех, что она когда-либо испытывала.
Они остановились в том месте, где сходились полдюжины коридоров, где большой зал с куполообразной крышей давал возможность собираться целым стадам. Пучки бледной травы произрастали из напольных ящиков; мясистые грибовидные лианы свисали со стальных решеток.
В полусвете сияющих ламп-полосок над головой огромный холл кипел. Зверятники ходили, переваливались, переступали на полусогнутых ногах, бегали вприпрыжку, в соответствии с выбором шпули персонализации. Каждый вариант человеческого рода был представлен здесь. Трепетали заостренные уши, поблескивали зубы, мех роскошно произрастал в садах человеческой плоти. Блестящие шпули прилепились к основанию каждого черепа. Никаких больше украшений или одежд не дозволялось на Уровне, ничего такого, что могло бы скрыть оружие. Во внешнем виде зверятники варьировались от полностью человеческих до тех, кто настолько модифицировал свои тела, что они казались уродливыми карикатурами на существ, за которых они себя выдавали.
Небольшое стадо антилоп гну столпилось на свободном пространстве у исцарапанной металлической переборки. Стройная молодая женщина прислонилась к ней, ее бледное тело подрагивало от страха и предвкушения. Бык, массивный, косматый, приближался. Кайтен не восприняла сексуальную интригу; она не представила себе, что может вскоре почувствовать женщина. Вместо этого в ее сознании проскользнула ниточка голода. Интересно, какова на вкус нежная плоть этой женщины? Она содрогнулась.
Несколько молодых быков почувствовали внимание Кайтен и обернулись, храпя, наставив на нее красные, свирепые глаза. Она отошла подальше.
Она присматривалась к скользящим мимо лицам искоса, завороженная животными похотями и страхами и страстями, вылепленными так странно из человеческих костей и кожи. Вот этот толстоногий, пузатый мужчина, с тщательно уложенной гривой голубых волос — что подвигло его покинуть свой административный кабинет ради непредсказуемости Уровня Зверятников, и выйти на охоту приплясывающей, рыскающий походкой ласки? А как насчет его спутницы? Она была искусно раскрашена модными тонировочными красками для тела, ее густые апельсинового цвета волосы были заплетены в «любовный узел», а ее маленькие острые ноготки были отполированы до кровавого совершенства. Кайтен предположила, что это личная секретарша или, может быть, дорогая наложница. Она также носила личность ласки и наблюдала за другими зверятниками блестящими глазами.
Многие из зверятников настолько модифицировали свои тела, что остатки человечности выглядели неуместными. На дальней стороне открытого пространства Кайтен заметила стаю волчеголовых, привалившихся к переборке: примерно дюжину мужчин и женщин с широко распахнутыми желтыми глазами, седоватыми пучками волос на лице и мохнатыми телами, твердыми и узкими, как доски.
Одна женщина отделилась от стаи и подошла к ним.
— Поглядите, — сказала она, обнажая гипертрофированные клыки. — Собака-падальщик. И большой самец.
Она рассмеялась, и Кайтен ощутила прилив гнева — слишком сильного. Она зарычала, сделав короткое стремительное движение в направлении волчеголовой, затем повернула назад, в сторону Тендарда. Ее челюсти жаждали сомкнуться на горле волчеголовой, и это было настолько странное чувство, что она ощутила слабость.
Тендард прогрохатал предупреждающе волчеголовой и та отступила назад. Затем она рассмеялась вновь.
— Ты будешь спариваться со слоном?
— Не обращай внимания, — произнес Тендард. — Волки презирают всех, такова их природа. Но они не имеют особой храбрости.
Они двинулись дальше по Уровню, и Тендард пояснил:
— Она бы не осмелилась заговорить, если бы была одна. Волки нуждаются друг в друге, чтобы чувствовать свою значимость. Более того, между волками и гиенами нет реальной антипатии. Они происходят из совершенно разных ареалов обитания. Не так, как у леопардов и гиен, которые по-настоящему ненавидят друг друга. Или у гиен и львов, которые делили одни и те же охотничьи угодья в течении вечности. Если мы встретим леопарда или, что еще хуже, прайд львов, держись очень близко ко мне, Кайтен, хотя, вероятно, большой опасности нет. Это безопасный сектор, он хорошо мониторится. Только личность, съехавшая с катушек, могла бы всерьез попытаться причинить тебе здесь вред; палуба кишит роботами-законниками.
Тендард указал наверх, и Кайтен увидела цепляющегося за грубую сталь потолка робота-законника, похожего на насекомое из черного металла, его сканеры вращались, его парализаторы были направлены во все стороны.
— Я вижу, — сказала она. — Но что, если мы не найдем Дженоаро в безопасных секторах? Что, если он в промкоридорах или даже на Уровне Тьмы?
Тендард нахмурился.
— Нет, он не настолько далеко зашел, Кайтен. И если зашел, то все, что
