в тот момент он думал, как безумно устал от глупых историй и скользких увёрток негодяев, застигнутых на месте преступления. А вот молодой стажёр, наоборот, с воодушевлением строчил протокол допроса на компьютере, задорно хмыкал и иногда выглядывал из-за монитора, проявляя неподдельный интерес и сияя глупой улыбкой на лице, чтобы лишний раз убедиться, что мужчина перед ним вовсе не шутит. Но тот и не стремился шутить, скорее искренне верил в свою историю и прекрасно понимал, как её воспримут другие.
Когда подозреваемый прервал рассказ на моменте прибытия полиции и затих, следователь с недоверием крякнул, отодвинулся на стуле, достал из верхнего ящика стола пачку сигарет и сунул одну из них в зубы, но не стал закуривать. Пожевал её немного, переглянулся со своим помощником, а затем подался вперёд и попытался заглянуть в глаза необычному рассказчику.
– Так вы признаёте свою вину в убийстве? – с сомнением спросил он, вытаскивая сигарету изо рта и разминая её в руках.
Подозреваемый не отвечал. Он нахмурился от огромного количества мыслей в голове, посмотрел по сторонам и только потом с неуверенностью переспросил:
– В убийстве? Кого?
Следователь с громким придыханием откинулся обратно на спинку кресла и зашипел от недовольства:
– А что, вы кого-то ещё убили? Не юлите, Новиков!
Из-за монитора снова показалось лицо стажёра, но в этот раз оно выражало крайнее беспокойство.
– Т-товарищ майор, а это тоже вносить в протокол? – неуверенно спросил помощник.
Следователь только устало махнул рукой:
– Погоди…
Не успел он закончить фразу, как дверь в кабинет резко распахнулась и на пороге показался начальник отделения – весьма импозантный мужчина, широкоплечий, с выглаженной и хорошо подогнанной формой, с пышными, но уже поседевшими усами. При этом старший следователь был примерно того же возраста и не менее грузный, но на фоне своего начальника казался каким-то неряшливым и не производил впечатления человека высокого ранга, скорее серой мышки перед голодным взглядом огромного кота.
Гость быстро осмотрел с порога всех присутствующих, грозно уставился на сигарету в руках следователя и недовольно покачал головой.
– Майор, ты опять куришь в кабинете?! – глубоким басом протрубил начальник отделения. – Я же тебя предупреждал!
Старший следователь замахал перед собой руками и быстрым движением выкинул сигарету в урну рядом со столом.
– Нет-нет, что вы, я не курю! Я же говорил, они меня просто успокаивают. А тут такой кадр нарисовался…
Майор кивнул в сторону подозреваемого.
– Чего он? Молчит? – уже спокойнее спросил усатый мужчина, заходя в кабинет и закрывая за собой дверь.
– Если бы… – Следователь грустно усмехнулся. – Как раз наоборот, эта птичка заливается таким соловьём, что лучше бы молчала, ей-богу, было бы намного проще. Поймали с поличным, все улики налицо. Но он тут такие сказки рассказывает, вы бы слышали! Надеется за дурачка сойти.
– Интересно, – хмыкнул начальник и подошёл к столу. – Да я уже наслышан о нём, доложили, потому и зашёл. Что поделать, нужно тогда психиатрическое освидетельствование проводить.
Последние слова прозвучали с плохо скрываемым сожалением. Потом он взял со стола заполненную анкету с данными о подозреваемом и, прищурившись, начал её изучать, тихо бубня себе под нос:
– Евгений Новиков… ага, год рождения… не женат… ранее не привлекался… адрес проживания…
– С адресом проживания тоже интересная штука, – перебил его следователь. – Новиков затруднился назвать, где проживает, перечисляет несколько адресов, и все неверные. Говорит, что не знает, где живёт.
– В этот раз не знаю… – тихо добавил подозреваемый.
– Вот, пожалуйста! – Следователь поёрзал на кресле и указал ладонью на подозреваемого.
– Что значит «в этот раз»? – угрожающе спросил начальник отделения у Евгения.
– Я уже говорил, много раз, но вы всё равно не хотите слушать, да и не поверите никогда.
– Говорит, что каждый день просыпается в новом месте, – радостно воскликнул стажёр, сияя широченной улыбкой.
– Алкаш, что ли? – фыркнул начальник, с пренебрежением разглядывая подозреваемого, а потом горестно сказал: – Знаю я таких. Был у меня один родственник, царствие ему небесное, тоже всё каждый день пропадал в новой компании, а наутро не понимал, где находится.
– Не-е-ет, – протянул стажёр. – Этот говорит, что каждый день оказывается в новом теле или в новом мире, мы не до конца поняли.
– А-а-а, шизофреник, значит! Ну понятно. Я же сразу сказал: надо проводить экспертизу.
– Да всё с ним нормально, придуривается просто, – отмахнулся следователь. – В первый раз, что ли? Говорю же, поймали на горяченьком, прямо над телом, а вся одежда в крови жертвы. В ванной нашли орудие убийства, всё покрытое его отпечатками. Припёрли к стенке голубчика, вот он и извивается, как уж на сковороде, мозги нам пудрит, под сумасшедшего косит. Что скажешь, Новиков? Я не прав?
– Думайте что хотите, я рассказал всё, что знаю про это убийство, – угрюмо бормотал Евгений, теребя грубые рукава временно выданной ему тюремной робы. – В любом случае ничего из этого не имеет смысла, скоро это всё тоже исчезнет.
От таких слов, произнесённых с устрашающим холодом и отрешённостью в голосе, старший следователь даже привстал с места и опёрся ладонями об стол.
– Вот те раз! Вы что, угрожаете? Подозреваемый, не усугубляйте своё положение.
– Тише,
