Его никто не разыскивал.
Никто не знал о том, что он существует.
Девять лет он провел так, чтобы как можно меньше вступать в контакт с окружающим миром. Было необходимо, чтобы никто не знал о его пребывании здесь. Он был аномалией, способной дестабилизировать ход событий, ради которых он и прибыл сюда.
Столь многое могло пойти прахом, если бы его обнаружили, если бы обнаружили его хрустальные пещеры… и все же, несмотря на необходимость предосторожности, несмотря на его сфабрикованное и ставшее уже почти реальным — несуществование, он по-прежнему совершал паломничество к Лицу.
Лицо напоминало ему о доме.
Теперь он понял другую причину, по которой он приходил сюда.
Он надеялся увидеть Дмитрия.
Ему было известно об одержимости старика долбрианцами и Лицом. Несмотря на усилия остаться необнаруженным, он испытывал глубинное желание посмотреть на человека, который был ответственен за все. Ему хотелось увидеть своего бывшего командира, человека, которого он когда-то бесконечно уважал.
И вот сегодня, во время последнего визита, он наконец-то увидел Дмитрия. Теперь, ближе к концу ссылки, это оказалось неожиданным шоком.
Увидев Дмитрия, стоящего на равнине Сидония, он не мог отделаться от мысли об убийстве старика.
Даже после девяти лет добровольной изоляции его ненависть к человеку, который вскоре отдаст страшные приказания, не притупилась, а напротив, еще более обострилась. Но, если он хочет, чтобы его жертвоприношение стало сколь-нибудь значимым, он должен позволить старику отдать эти приказания. Чтобы получить шанс спасти хоть что-нибудь, ему придется подождать, чтобы они были отданы, ждать, пока они не будут почти выполнены.
Ждать, пока все не закончится.
Но он уже ждал девять лет; и мог подождать еще четыре месяца.
По крайней мере, очень скоро он смог бы отправиться на Землю. Ему всегда хотелось увидеть эту планету.
По прошествии довольно продолжительного времени, когда Дмитрий и Амброуз давно уже улетели, он отправился в неблизкий путь к своему убежищу — хрустальным пещерам, в своем роде столь же впечатляющим, как и древнее Лицо. Однако, в отличие от Лица, возраст их насчитывал всего девять лет, и были они скрыты под поверхностью Марса.
* * *
Дмитрий проводил совещание на расстоянии примерно десяти километров от Лица, в одной из заброшенных научных станций, разбросанных вокруг остатков долбрианских строений, называемых Городом. Станция была упрятана под землей у основания одной из атмосферных башен десятикилометровой высоты, которые представляли собой наиболее впечатляющие результаты человеческой деятельности на планете. Атмосферные башни, построенные разумными самовоспроизводящимися машинами еще в те времена, когда человечество без опаски пользовалось такими машинами, усеивали Марс подобно гигантским одуванчикам-альбиносам.
Олманову нравилась мысль о том, что совещание Земного Исполнительного Комитета проводится под «корнями сорняка». Эта метафора приносила ему какое-то странное удовлетворение.
Сама комната для совещаний, выбранная Дмитрием, находилась на глубине двадцати метров под поверхностью Марса. Он выбрал именно ее как из соображений безопасности — хотя все контролируемые ЗИК марсианские строения были безопасными по определению, — так и ради собственного удобства. Дмитрий не хотел менять заведенный им же самим распорядок и устроил совещание на равнине Сидония, неподалеку от Лица, которое он непременно посещал во время каждого своего визита на Марс.
Олманов прибыл последним. Пятеро делегатов уже восседали за столом, ожидая главу ЗИК. Пятеро делегатов — две определенно противоположные стороны. Дмитрий поприветствовал собравшихся, обмениваясь с ними рукопожатиями и кивками.
На одной стороне стола сидели Пирс Адамс, представляющий Союз Альфа Центавра, и Калин Грин от Экономического Сообщества Сириус-Эридан. Центавр и Сириус практически всегда действовали сообща в политических делах Конфедерации. Их столичные планеты — Окцисис и Цинос — были почти такими же богатыми и могущественными, как и сама Земля.
На другой стороне стола сидели Роберт Каунда, Сим Вашния и Франческа Фернандес. Каунда представлял самую немногочисленную по населению ветвь Конфедерации — Союз Независимых Миров. Вашния представлял самый большой — как по населению, так и по количеству миров — Протекторат Эпсилон Инди. Фернандес представляла «островные» Семь Миров и являлась первым делегатом за последние два десятилетия.
Была она делегатом-нечеловеком.
Дмитрий непроизвольно затаил дыхание, когда протянул ей руку. Она являла собой двуногое животное из семейства кошачьих, ростом выше любого из присутствующих, с абсолютно непроницаемым выражением лица.
Жителям Конфедерации очень хотелось бы забыть прошлое, олицетворением которого являлись миры за пределами Тау Кита. Никто не желал вспоминать о том, что когда-то люди бездушно манипулировали генетическим материалом, создавая различных существ-нелюдей, наделенных разумом.
Люди могли забыть об искусственных интеллектах. Тех можно было просто отключить.
Существ же, подобных Фернандес, забыть было невозможно. Какими бы замкнутыми и ксенофобными ни стали Семь Миров, с их существованием приходилось мириться.
После формальных приветствий — за исключением Фернандес Дмитрий знал всех присутствующих лично — он приступил к брифингу, посвященному операции «Распутин».
Подобно рукопожатиям и приветствиям, его обсуждение звезды BD+50° 1725 и вращающейся вокруг нее беспокойной планеты было поверхностным и небрежным. Все собравшиеся здесь отдавали себе отчет в том, какой экономической «сточной канавой» являлась планета Бакунин для Экономического Сообщества и, в несколько меньшей степени, для Союза Центавра. Все знали также о предложении, выдвинутом Сириусом.
Причина, из-за которой пятеро делегатов собрались здесь, не имела никакого отношения к краткой речи Дмитрия. Причина заключалась в том, что законы Конфедерации требовали одновременного голосования по важнейшим вопросам, а одновременность была просто-напросто невозможна вследствие огромных межзвездных расстояний, даже если пользоваться планетарными тахопередатчиками.
Для соблюдения законов Конфедерации представителям всех голосующих сторон приходилось собираться в одном месте. Каждый из пяти делегатов являлся доверенным лицом коллективной власти той или иной ветви Конфедерации.
Дмитрий закончил речь словами «Важно помнить, что, поскольку планета Бакунин не является членом Конфедерации, на деятельность Исполнительного Комитета не распространяются юридические ограничения. Ничто из того, что я описал вам, не является незаконным с точки зрения Хартии».
