Освежевав четвертую, убитую, крысу. Молчаливый постелил на камнях ее еще теплую шкуру, лег и тут же уснул.
Шесть дней он жил на осыпи. Шесть дней он жег костер, ел жареное мясо и ждал, когда заживут его раны. Впервые он ни от кого не прятался, он чувствовал себя уверенным и сильным, страх покинул его. Он знал: теперь рука его не дрогнет, крысы - это не дряхлый старик. И когда затянулась последняя рана, Молчаливый поднялся и двинулся дальше. Было теплое, душное утро.
Он шел весь день, а ночью спал. Он шел еще два дня, а на рассвете третьего, проснувшись, вдруг почувствовал, что правое колено не сгибается. Рана на нем загноилась. Превозмогая боль, Молчаливый ухватился за скользкую стену, поднялся и пошел.
А в середине дня упал. Он пытался ползти, но колено так сильно болело, что глаза застилало кровавым туманом. И тогда Молчаливый впервые заплакал - беззвучно. Слезы текли по щекам, а он неистово бил кулаками по камням и молчал. Потом вдруг вскрикнул и забылся.
Очнулся Молчаливый оттого, что кто-то осторожно тронул его за плечо. Молчаливый медленно открыл глаза и осмотрелся. Должно быть, он лежал на спине в незнакомой пещере, залитой холодным серебристым светом. Ему было тепло и мягко - кто-то заботливо укутал его в толстое одеяло из крысиных шкур. Укутал, тронул за плечо и скрылся. Или спрятался. Подумав так, Молчаливый зажмурился и притворился спящим.
Вначале было тихо, но вскоре послышался приглушенный говор множества людей. Потом вдруг люди замолчали, и кто-то сказал:
- Ну вот, он очень слаб и не опасен. Я так и думал.
И вновь чья-то рука осторожно легла ему на плечо. Молчаливый тотчас же открыл глаза... И увидел склонившегося над ним благообразного старика с седой подстриженной бородкой. Старик улыбнулся ему и сказал:
- Тебе уже лучше?
Молчаливый согласно кивнул и повернул голову.
Он лежал на высоком, устланном шкурами каменном ложе, которое стояло посреди пещеры, а вокруг, вдоль стен, сидели на корточках мужчины и женщины. Все они, одетые в просторные и теплые одежды, с любопытством смотрели на Молчаливого. Холодный серебристый свет ложился на их круглые, сытые лица причудливыми тенями.
Откуда свет? Вновь повернувшись, Молчаливый увидел открытый очаг, в котором лежала большая охапка светящегося мха.
Странно! В его родных местах найти даже один побег такого мха считалось за удачу. Ведь из него варили удивительный отвар, который сразу делал человека отдохнувшим и веселым.
- Откуда ты? - спросил старик.
И Молчаливый, не ответив, вновь закрыл глаза. В самом деле, откуда? Куда он пришел? Что за люди вокруг? Зачем они его спасли? Что задумали? Он слаб, он беспомощен, он весь в их власти!
Старик же, обращаясь к племени, сказал:
- Наш гость еще не в силах отвечать. Но, судя по одежде и сбитым башмакам, он шел издалека. Глаза его полны безумия; возможно, он и есть тот самый одержимый, о коем мы столько слышали. Мечта его кощунственна, он бросил вызов мирозданию. Скажите, есть ли край Вселенной?
- Нет! - дружно ответило племя.
- Что есть Вселенная?
- Вселенная есть лабиринт!
- А что есть лабиринт?
- Спасение!
И наступила тишина. Молчаливый, не выдержав, открыл глаза. Люди бесшумно вставали, так же бесшумно, как тени, покидали пещеру. Когда все они вышли, старик вновь склонился над Молчаливым и сказал:
- Я рад, что ты пришел. Я вылечу тебя, и ты расскажешь племени о том, что видел, пережил, что думаешь, о чем страдаешь. И, я надеюсь, тебе станет легче.
Молчаливый рванулся... Однако старик легко удержал его и с улыбкой продолжил:
- Мне жаль тебя, ты над собой не властен, ты одержим безумием. Я знаю, сразу мне тебя не убедить, но все-таки послушай, что я думаю.
Старик немного помолчал, прищурился и, глядя прямо в глаза Молчаливому, стал тихо, властно говорить:
- Мир, созданный Творцом, покоится на вечных и мудрых законах. Их много, но основа мира - доброта. Доброта помогает трудиться, с ней легче переносить голод и болезни. И, главное, она дает понять, что мир, в котором мы живем, неизменим. Мы следуем закону доброты и счастливы. Тебе же кажется, что лабиринт не безграничен и за ним другая жизнь - привольная и сытая. Увы, это не так. Лабиринт не имеет конца. Ибо что есть конец? Пустота. А в пустоте жизнь невозможна.
Молчаливый хотел приподняться, но старик вновь удержал его и с улыбкой продолжал:
- Я знаю. Ты хочешь сказать, что готов уйти и в пустоту, лишь бы покинуть лабиринт. Пусть так. Но куда ты пойдешь? И откуда? Где ты сейчас находишься? Ты идешь наугад и наощупь. А что, если ты бродишь по кругу или даже с каждым шагом удаляешься от края лабиринта? Куда тебе идти, ты знаешь?
Тут старик замолчал и отвернулся.
И Молчаливый молчал. Он молчал много дней. Ему лечили ногу, его поили бодрящим отваром, кормили сладким мясом - он молчал. Он думал над словами старика. Он понимал: все сказанное - ложь. Лжив сам старик, лживо сытое, жирное племя и лжив их серебристый холодный огонь. Огонь не грел, а только освещал; люди, приносившие ему еду, смотрели на него без всякого сочувствия, но с любопытством; старик же не лечил его, а лишь не позволял умереть. Мудрые речи его не давали опоры душе, а дурманили разум. Они заставляли Молчаливого смириться и поверить, что стены лабиринта защищают от врагов, что голод, холод и болезни убивают лишь слабых и оставляют невредимым сильное потомство, что войны с крысами сплотили племя, что...
Нет, лучше этого не слушать, это все самообман. Он верит в свою цель, он одержим, и он добьется своего. Сейчас же главное - спокойствие, пусть только заживет нога.
И болезнь понемногу ушла. Однажды он без посторонней помощи спустился с ложа и, держась за стену, прошелся по пещере. На следующий день он вышел в лабиринт и долго сидел, глядя на шершавые стены, на серое небо. Слегка кружилась голова. Люди, столпившись поодаль, о чем-то шептались. Он не слышал их слов, но знал, о чем они говорили:
- Безумец! Жадный и недобрый человек. Смотрите и страшитесь быть безумными!
Пусть так! На третий, на четвертый и на пятый день он сидел у пещеры и думал. Поодаль толпились зеваки. А на шестой, когда подул холодный ветер, он взял в руки волшебный осколок, ударил по жирному камню...
И у него в ладонях заплясал огонь! Настоящий, горячий. Огонь обжигал ему пальцы, слепил глаза и укреплял в душе уверенность.
- Не смей!
Старик поспешно выбил у него из рук горящий камень и затоптал огонь в песке.
Молчаливый вскочил, замахнулся...
Старик же, разведя руками, улыбнулся и сказал:
- Прости меня, я был не прав. Прости!
И Молчаливый растерялся. Сел. Старик сел рядом. Посмотрел на зевак и сказал:
